Дик (СИ) - Элен Форс
Сука.
В чем я нагрешил, что меня так карают?
Только собирался стать на путь истинный и на тебе.
Одеваюсь находу, натягиваю новую футболку и джинсы, которые купил по дороге. Даже не смотрел, что купил. Какая-то белая футболка и джинсы с дырками. Главное, чтобы было удобно.
Наливаю в стакан виски и выпиваю его залпом, гоняю немного горечь во рту.
Есть только один путь получить информацию. Нужно действовать напролом. Времени нет церемониться и соблюдать закон.
Алкоголь немного расслабляет.
Сейчас бы еще потрахаться. И жизнь бы действительно заиграла новыми красками.
Снова звоню братцу. Он поднимает сразу же, не дожидаясь гудков.
— Какой там был адрес у этого врача? — язык заплетается. Я пьян. Не мудрено, выпить натощак столько. Не заметил, как выдул пол бутылки натощак.
Брат диктует адрес, стараясь не комментировать моей несуразной речи. У меня нет проблем с алкоголем. Проблемы у тех, кто пьёт и не может остановиться. Я не хочу останавливаться. Состояние легкой дымки меня раскрепощает и позволяет работать качественнее и быстрее. Под влиянием спиртного серая жидкость в моем мозгу работает только лучше. Так зачем бросать?
________________________
Терентьев В.И.
Василий? Валерий? Виталий? Ваня может? Вариантов много, так как зовут его?
Это все, что есть о человеке, который возглавлял лагерь разврата и порока. Ни имени ни отчества, никакой информации ни в одном источнике. Просто серый кардинал.
Веня нашёл одну фотографию с ним, очень старую и плохого качества. Еще в сети есть парочка его работ и исследований. Ни о чем.
Что-то про рефлексы и привычки. Даже читать не стал эту чушь.
Директор лагеря живет в очень скромном доме. В небольшой пятиэтажке на краю города в богом забытом месте. Дом видимо построили еще до войны, может быть в советские времена тут было хорошо: детский двор, магазин и лес, но с того времени тут так ничего и не ремонтировали, инфраструктура не менялась.
Место было безлюдным. Молодые и обеспеченные пары не стали бы покупать тут жилье. Скорее всего жильцы — одни пенсионеры.
Квартира Терентьева оказывается на первом этаже.
В нетерпении звоню в старый звонок, который уже на соплях держится. Надеюсь, что светило науки дома.
За дверью слышится шарканье.
Слава Богу!
Дверь медленно открывается и передо мной предстаёт мужчина в прекрасной форме для своих лет. На нем синяя рубашка в клеточку и чёрные брюки. За толстыми стёклами очков прячутся очень умные и хитрые глаза, которые с интересом меня рассматривают. Типичный профессор.
— Терентьев? — не дожидаюсь ответа, захожу в квартиру, отталкивая его в сторону. Ордена на обыск у меня нет и никто бы не дал при отсутствии улик, но меня это сейчас мало волнует.
— Да. Чем обязан?
— Не стройте из себя идиота. Где она? — пытаюсь пронять его, прощупать, как он реагирует.
Он не удивлён, но и не напуган. Просто смотрит на меня и молчит. Слишком долго для невиновного.
***
Ангелина.
Мужчина крепко связывает мои руки веревкой за спиной. Жестко фиксирует их, проверяет свою работу. Неприятно, когда тебя касаются холодные перчатки, жалит кожу. Страшно. Отвратительно.
После чего он достаёт из заднего кармана запакованный пакет. По мере его распаковки я несколько раз меняю гипотезы, что там, и ни одна из них не оказывается верной.
Это латексная маска. Такие продают в секс-шопах для разных извращенцев.
Меня передергивает и я даже не произвольно отползаю при виде нее. Ничего хорошего этот аксессуар мне не обещает.
Жуть.
Чёрная без выреза для глаз, дырка только для рта, застегивается на шее.
Он тянется ко мне, чтобы надеть ее.
Я лишь качаю головой, не веря, что это происходит со мной.
Столько лет я бежала от этого проклятого лагеря и теперь практически сама приехала к ним, подписала себе смертный приговор.
— Тшш… — это все, что он говорит. Силой притягивает меня за волосы и одним движением, как презерватив, натягивает мне на голову. Ощущения омерзительные. Сначала кажется, что я задохнусь.
Теряю сразу же ориентацию. Меня охватывает паника. Жадно ловлю воздух ртом. Не выдерживаю и прошу:
— отпустите… снимите… помогите…
Постепенно мне удается успокоиться. Сквозь ткань маски мне удается различать звуки и голос мужчины. Все происходит словно где-то вдалеке. Я заставляю себя приноровиться к ней, у меня нет выбора. Нужно потерпеть.
Он берет меня под локоть и заставляет встать. Мне ничего не остаётся, как подчиниться. Теперь я в кромешной тьме абсолютно беззащитная.
Единственная Надежда на которую я уповаю — Дик. Он должен найти меня.
Мужчина ведёт меня через весь дом, один раз мы поднимаемся по лестнице. Он идёт медленно, не торопится, чтобы я не упала. Можно было бы даже сказать, что он проявляет так заботу по отношению ко мне.
Когда мы останавливаемся, даже через синтетическую ткань до меня доносится аромат еды.
— Тебе нужно поесть. — его голос так тих. Мне приходится сильно сосредотачиваться, чтобы различать его слова. — Я буду кормить тебя с рук.
Не успеваю переварить информацию, как он тут же усаживает меня на стул, и моих губ касаются кожаные перчатки с чем-то мягким, по вкусу это плов. Он буквально проталкивает в меня рис с морковкой, которые оказываются очень вкусными.
Желудок предательски урчит.
***
Дик.
— Я не знаю. — он отвечает тягуче, не хотя, снимая с переносицы очки и потирая нос.
— У меня нет времени играть в прятки. Зачем она Вам?
Мужчина выглядит слегка озадаченным, смотрит на меня щурясь. И меня это начинает раздражать. Тянусь одной рукой к кобуре с пистолетом.
— Я не имею никакого отношения к девчонке. — повторяет он. — Они забрали ее?
Сжимаю холодную рукоятку, вглядываясь в морщинистое лицо, пытаясь понять — врет он или нет.
— Что Вы знаете о них? Кто они?
Я уже готов достать пистолет и пустить его в ход.
Мужчина вздыхает и направляется на небольшую кухню. Мне только и остается, как последовать за ним.
Я удивлён.
Терентьев живет скромно. Не то, чтобы без излишеств, мебель в его квартире очень старая, как и ремонт. Складывается впечатление, что обстановка не обновлялась лет тридцать, если не больше.
Он ставит на стол две рюмки, чистота которых подвергается сомнению, после чего достаёт из холодильника бутылку водки.
Не торопливо разливает белую жидкость, проливая часть на стол, застланный цветастой скатертью.
Он залпом выпивает рюмку, поджимая губы. Когда я не притрагиваюсь к его угощению, он выпивает и вторую.
Все в доме немного запущено, чувствуется, что не хватает
