Нора Робертс - Яд бессмертия

Рорк подошел и взял ее руку — холодную, как лед, худую и бескровную.

— Хватит, Ева.

— Нет, дай мне договорить. Я должна с этим покончить. — Она с трудом выталкивала слова, словно это были неподъемные камни, отягощающие душу. — Я увидела тело и поняла, что убила его. Я знала, что теперь за мной придут и посадят в клетку, в темную клетку. Он всегда пугал меня клеткой, когда уговаривал быть хорошей девочкой. Я пошла в ванную и смыла с себя кровь. От боли в руке можно было сойти с ума, но мне очень не хотелось в клетку. Я кое-как оделась, сунула свои вещи в сумку. Хотя — какие там могли быть вещи?.. Мне все время казалось, что он собирается встать и схватить меня. Я оставила его лежать и пошла. Было раннее утро, на улицах ни души. Не помню, что стало с сумкой — то ли я ее потеряла, то ли выбросила. Я долго шла, потом спряталась на каком-то заднем дворе и дождалась темноты.

Ева провела рукой по лицу. Оказывается, она помнит и это: темноту, вонь, страх, потеснивший даже боль.

— В темноте я снова пошла. Я шла долго, пока не свалилась от изнеможения. Это снова были смрадные задворки. Не знаю, сколько времени я там пробыла, пока меня не нашли. Я уже ничего не помнила: ни что случилось, ни где я нахожусь, ни кто я такая. Я до сих пор не помню своего имени. Он никогда не называл меня по имени.

— Тебя зовут Ева Даллас. — Рорк сжал ее лицо ладонями. — Та часть твоей жизни давно в прошлом. Ты выжила и преодолела свое прошлое. Теперь к тебе вернулась память — значит, ты окончательно исцелена. Все страшное позади, Ева!

Она смотрела на него, сознавая, что никогда никого не любила больше, чем его. И не полюбит.

— Неужели ты ничего не понимаешь?! Я обязана ответить за содеянное. У всякого поступка есть последствия, Рорк. Теперь я не смогу выйти за тебя замуж. А завтра я должна буду расстаться со значком полицейского.

— Что за безумие?!

— Пойми, я убила родного отца! Потребуется расследование. Даже если меня оправдают, мне придется начинать с нуля. А пока не завершится расследование, я не смогу работать в полиции. И стать твоей женой не смогу. — Она решительно встала. — Мне надо собрать вещи.

— Только попробуй.

Наверное, если бы он закричал, Ева ушла бы, не задумываясь. Но его тихий, какой-то зловещий голос остановил ее.

— Пойми, Рорк, я должна следовать правилам.

— Прежде всего ты должна оставаться человеком. — Он шагнул к двери и с грохотом ее захлопнул. — Думаешь, самозащита от грязного чудовища — повод, чтобы расплеваться со мной, со всей своей жизнью?

— Я убила родного отца.

— Ты прикончила зверя. И ты была ребенком. Будешь утверждать, что ребенок должен нести весь груз ответственности?

Ева открыла было рот, но не нашла, что сказать, и некоторое время молчала.

— Дело не в моих утверждениях, Рорк. Закон…

— Закон должен был тебя защитить! — На него нахлынули собственные тяжелые воспоминания. Рорк чувствовал: еще немного — и он потеряет контроль над собой. — К черту закон! Много было от него толку, когда оба мы нуждались в нем больше всего? Хочешь расстаться со своим значком, потому что закон слишком слаб, чтобы вступаться за невинные души, за детей? Милости прошу! Топчи свою карьеру сколько тебе вздумается. Но учти: от меня тебе все равно не избавиться.

Рорк хотел схватить ее за плечи, но внезапно бессильно уронил руки.

— Я не могу к тебе притрагиваться, — растерянно произнес он. — Боюсь к тебе прикасаться. Я не вынесу, если близость со мной напомнит тебе о том, что делал он.

— Нет! — Ева взяла его за руки. — Не напомнит, не может напомнить. Когда ты ко мне прикасаешься, я вижу только тебя. Просто я должна пройти свой путь до конца.

— Одна? — Рорк понял, что произнес то самое горькое слово, которое она непрестанно твердила себе. — Как мучилась одна, терзаемая кошмарами? Ева, я не могу вернуться в прошлое и убить его вместо тебя. Я бы отдал все, что имею, и даже больше, чтобы это сделать, но не могу. Зато я могу заставить тебя принять мою помощь. И заставлю! Тут не о чем рассуждать. Сядь.

— Рорк…

— Пожалуйста, сядь. — Он изо всех сил старался говорить спокойно, зная, что злость ее только ожесточит. На Еву можно было подействовать лишь разумными доводами. — Ты доверяешь доктору Мире?

— Да. То есть…

— Не больше, чем всем остальным? Ладно, пусть так. — Он шагнул к телефону.

— Что ты делаешь?

— Звоню ей.

— Среди ночи?

— Я знаю, который час. Но мне необходим ее совет, я собираюсь ему последовать, каким бы он ни оказался. Предлагаю тебе поступить так же.

Ева хотела возразить, но не нашла аргументов и бессильно уронила голову.

— Хорошо.

Погруженная в свои мысли, Ева не прислушивалась к тихой беседе Рорка с Мирой и недоуменно уставилась на него, когда он подошел к ней и протянул руку.

— Она уже едет. Ты спустишься?

— Да, конечно. Не собираюсь тебя обижать или сердить.

— Ты уже сделала то и другое, но это не главное. — Он заставил ее встать. — Запомни: я тебя никуда не отпущу! Если бы ты меня не любила, если бы я был тебе не нужен, тогда другое дело. Но ты любишь меня, нуждаешься во мне. Знаю, с этим тебе труднее всего смириться, но ты во мне нуждаешься.

Ничего не ответив, Ева последовала за ним вниз. Мира не заставила себя долго ждать. Она явилась с таким видом, словно заранее готовилась к вызову и совсем не ложилась спать. Спокойно поздоровавшись с Рорком, она внимательно посмотрела на Еву и села.

— Я бы выпила бренди, если не возражаете. Лейтенант, полагаю, составит мне компанию. — Пока Рорк наполнял бокалы. Мира огляделась. — Совершенно очаровательный дом. Здесь царит атмосфера счастья. — Она улыбнулась, склонив голову набок. — Вы изменили прическу, Ева? Вам очень идет.

Рорк, шедший к ним с подносом, остановился как вкопанный.

— Черт возьми, а я и не заметил! Что ты сделала со своими волосами?

Ева передернула плечами.

— Практически ничего, просто…

— Мужчины! — Мира пригубила бренди. — А мы мучаемся… Когда мой муж в очередной раз не замечает во мне перемену, он всегда говорит в свое оправдание, что обожает меня саму, а не мою прическу. И я, разумеется, делаю вид, будто ответ меня устраивает… А теперь к делу. Рассказывайте, Ева.

Ева повторила Мире все, что рассказала Рорку, но гораздо более холодно, собранно и отстранение: в ней снова проснулся полицейский.

— Что и говорить, тяжелая выдалась ночка! — Мири перевела взгляд на Рорка. — Досталось вам обоим. Но, как ни трудно в это поверить, теперь все поправится. Вы понимаете, Ева, что ваше сознание уже было готово воспринять правду?

— Кажется, да. Я заметила: воспоминания стали накатывать на меня все чаще после того, как… — Ева зажмурилась. — Несколько месяцев назад я приняла вызов. Семейная ссора. Я опоздала. Папаша наглотался «Зевса» и убил свою малышку-дочь еще до моего приезда. Я его прикончила — вы еще тогда проводили тестирование…