Николь Робертс - Карты не лгут

Худшим, чем ее замешательство, было осознание того, что она не может встать и уйти. Она полностью зависит от милости детектива Шенегэна. Она знакома с ним чуть больше часа, но уже достаточно хорошо его изучила, чтобы понять: милости от него ждать не стоит.

Неделю назад, когда Габриелла впервые увидела его, он стоял под деревом в парке Энн Моррисон. Она пробегала мимо него и, возможно, вообще не обратила бы на него внимания, если бы не пелена табачного дыма вокруг его головы. Она бы, вероятно, не вспомнила о нем, если бы на следующий день не увидела его в магазине покупающим лимонный пирог. На этот раз она обратила внимание на его мускулистые ноги в обрезанных спортивных брюках и торчащие из-под бейсболки кудрявые волосы. У него были темные глаза, и пристальный взгляд, которым он наблюдал за ней, тревожил Габриеллу, заставляя мурашки удовольствия бежать по спине.

Она давно поклялась не иметь дела с импозантными мужчинами — кроме сердечных травм и душевных расстройств, ждать от них нечего. Они похожи на шоколадки «Сникерс» — красиво выглядят и хороши на вкус, но настоящей едой их считать нельзя. Время от времени у Габриеллы бывали увлечения, но уже дня через три ее больше начинала интересовать душа нового знакомого, чем его мужские достоинства.

Несколько дней спустя она заметила любителя лимонного пирога скучающим в машине около почты, затем снова — на стоянке в конце улицы, рядом со своим магазином. Габриелла попыталась уговорить себя, что у нее разыгралось воображение. С какой стати темноволосому симпатичному мужчине преследовать ее? Но неделя шла, и она еще несколько раз заметила его — не вполне близко, но и не так уж и далеко от нее.

Габриелла еще раз попробовала списать все на свою впечатлительность — но лишь до вчерашнего дня, когда увидела незнакомца в магазине «Барнс и Ноубл», куда зашла купить кое-какие справочники. Габриелла заметила его, когда он попытался укрыться в отделе женских гигиенических товаров. Ни мужественным лицом, ни крепкими мышцами, плотно обтянутыми майкой, он вовсе не походил человека, которого заботят женские муки в определенные дни.

Вот тогда-то Габриелла наконец и вынуждена была признать, что ее преследует психопат с сексуальными отклонениями. Она обратилась в полицию и услышала, что может прийти и подать заявление на «неизвестного курящего бегуна», но, поскольку он ничего плохого не сделал, многого ей добиться не удастся. Помощи от полиции ждать не приходилось, поэтому Габриелла даже не потрудилась назвать свое имя.

Накануне ночью она спала очень мало, большую часть времени посвятив обдумыванию плана. В тот момент он казался Габриелле замечательным. Она заманит этого типа в ту часть парка, где полно людей. Она собьет преследователя с ног и начнет диким криком звать на помощь. К сожалению, Габриелла упустила из виду два очень важных момента: погода нарушила все ее расчеты и то, что преследователь вовсе не был преследователем. Он оказался легавым.

Когда Габриелла впервые увидела его стоящим под деревом, ей показалось, что она видит иллюстрацию из календаря с портретами красавцев мужчин, принадлежащего ее подруге Фрэнси. Теперь же, когда она смотрела на него, то удивлялась, с какой стати причислила его к красавцам. В потрепанной фуфайке, которую он так и не снял, и с красным платком на голове он больше походил на полоумного байкера.

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите, — поглядывая то на Шенегэна, то на второго мужчину, заявила Габриелла. — Я думала, меня доставили сюда по поводу того, что произошло в парке.

— Вы когда-нибудь раньше видели это? — придвинув к ней фотографию, спросил Шенегэн.

Габриелла видела такую же в местной газете. Она читала о похищении картины Моне, принадлежащей Хилларду, и слышала об этом в новостях.

— Вы узнаете это?

— Я узнаю Моне, если увижу его картину. — Она грустно улыбнулась и отодвинула от себя фотографию. — Я читала о ней в «Стейтсмене». Это картина, украденная у мистера Хилларда.

— Что вы можете рассказать мне о ней? — Детектив Шенегэн впился в Габриеллу глазами, словно надеялся прочесть ответ на свой вопрос в ее мозгу.

Габриелла постаралась не выказывать страха, но это ей плохо удалось. Ей было страшно. Шенегэн выглядит таким огромным, а комнатка такая маленькая…

— Только то, что и все остальные, читавшие о краже.

История с кражей картины Моне наделала много шуму. Мэр публично заявил о своем возмущении. Владелец картины был вне себя, а о полиции города Бойсе в национальных новостях говорилось не иначе как о кучке ни на что не способных деревенских сыщиков. Что, по мнению Габриеллы, являлось шагом вперед, поскольку Айдахо обычно характеризовали в федеральных программах новостей как штат, где живут лишь любящие картофель белые шовинисты, помешанные на оружии. Вообще-то не все в Айдахо любили картофель, а девяносто девять процентов населения не считали себя арийцами или кем-то подобным. А те, кто являлся членами нацистских организаций, в большинстве своем жителями штата не являлись.

Хотя то, что касалось оружия, вероятно, можно было считать правдой.

— Вас интересует искусство? — Низкий голос Шенегэна, казалось, заполнил все пространство комнаты.

— Конечно, ведь я художница.

Вообще-то Габриелла была скорее человеком, имеющим склонность писать картины, чем настоящим художником. И пусть ей удавалось передать внешнее сходство, она никогда не отваживалась изображать руки и ноги. Но рисовать ей нравилось, а только это имело значение.

— Тогда вы понимаете, что мистер Хиллард весьма озабочен тем, чтобы вернуть своего Моне, — отложив в сторону фотографию, сказал Шенегэн.

— Догадываюсь, — пробормотала Габриелла, хотя по-прежнему не понимала, при чем здесь она. Когда-то Норрис Хиллард числился в друзьях их семьи, но это было очень давно.

— Вы когда-нибудь видели или встречали этого человека? — Шенегэн придвинул к ней другую фотографию. — Его зовут Сэл Катзингер.

Габриелла взглянула на снимок и отрицательно покачала головой. Человека, носящего очки с такими толстыми стеклами, она наверняка запомнила бы. К тому же качество фотографии оставляло желать лучшего.

— Нет. Не думаю, что я когда-либо встречала его.

— А не слышали ли вы, чтобы его имя упоминал ваш партнер по бизнесу Кевин Картер? — спросил напарник Шенегэна, на пластиковой карточке которого, прикрепленной на груди, значилось: «Капитан Лючетти».

Габриелла видела достаточно фильмов и телепередач, чтобы понять, что он изображает «доброго полицейского» в противовес «злому полицейскому» Шенегэну — что в принципе не было большой натяжкой в отношении Шенегэна. Но из этих двоих капитан Лючетти и впрямь производил более приятное впечатление.