Его сезонная «жена» - Ольга Рог
— Мне жаль. Похоже, у вас замершая беременность. Структура эмбриона нарушена. Нужно делать чистку, — врач УЗИ, не снимая перчаток заполняла электронный отчет, прикрепляя к истории снимки.
— Вы уверены? — Зося приподнялась на локтях, чтобы рассмотреть эти странные кляксы на мониторе.
— Более чем. Возможно, инфекция или сильный стресс, ослабленный организм. У меня, двадцатилетний стаж, повидала и не такое. Но если вы сомневаетесь, можете обратиться к другому специалисту, — врач не обиделась. Она понимала, что сообщает неприятную новость. Ее не смутил истеричный смешок рыжеволосой женщины. Прикрыв лицо руками, Кречет дергалась от смеха, переходящего в рыдания.
— Знаете, как говорят? Природа сама решает…
Наверное, врач говорила это тысячи раз несчастным, у кого беременность прекратилась фатально, по воле случая или из-за сложившихся стечения обстоятельств. Узистка не говорила больше, давая время для осознания. Закончив печатать, вздохнув, поднялась, прихватив карту. Ей нужно сообщить главному врачу про пациентку на «особом контроле».
— Нужно сделать оперативно сейчас, пока не началась интоксикация. Организм Зои Кречет и так в полном ауте. Вы посмотрите на ее анализы крови! Я бы голову оторвала тому, кто ее вел. Довести женщину до такого… — узистка возмущалась перед начальником и трясла заключением, нисколько не обращая внимания на сидевшего в углу на стуле хмурого мужика, который сопровождал Зосю. — Понакупают дипломов, бездари!
Мужчина встал и тихо прикрыл за собой двери. Он коротко сообщил боссу, что ребенка не спасти, там спасать уже некого. Все отчеты, которые ему посылали — филькина грамота. Его жену могли угробить.
Необычная тишина, даже какая-то странная. Солнечный луч из окна трогал ее лоб и скулы. Волосы окрасились в червонное золото. На белой коже рук просвечивают синие нити вен. В одну из них через иглу капает лекарство, очищая зосину кровь.
После наркоза, Зоя еще не совсем понимала, где находится. Стены в зеленой краске ни о чем не говорили. За дверью гулкий шум длинного коридора: стуки, голоса…
Со скрипом приоткрылась дверь и вошла женщина в белом халате. Половину лица ее скрывает медицинская маска. Незнакомые холодные голубые глаза. Молодая. Намного моложе Зоси.
— Бесполезная старая кляча, — в мелодичный голос никак не вписывались слова, исходящие от нее. — Даже выносить ребенка не способна. И что с тобой делать? М?
Зоя из-за отходняка не совсем врубалась, зачем с ней нужно что-то делать. Блондинка ведет себя очень нагло, кружа вокруг кровати, словно упырь над жертвой, решая куда лучше вонзить клыки.
— Кто ты? — смогла разлепить губы Зоя. Голос хриплый. Гортань царапало, будто стекла наглоталась.
— Не догадываешься? — стерва оттянула маску на подбородок и кривляясь пухлыми пластическим пельменями, выплескивала свое презрение. — Я — любимая женщина Валеры, которая должна была воспитывать твоего ребенка, когда ты сдохнешь. Уж я бы его любила, — растянула улыбчатый рот. — Он бы звал меня мамочкой…
— Так роди сама, — Зоя не моргая, рассматривала соперницу с кукольным личиком, красоту которого портили злые бесстыжие глаза и гримасы.
— Гены подвели… — поморщилась любовница мужа. — Валера боится, что родится урод с эпилепсией, как мой брат. А вот, ты — породистая, но старая кляча, — похоже, что блонди нравилось это определение и она повторяла его снова и снова.
— Оставьте меня в покое. Я дам Кречету развод, — Зоя ничего не испытывала, кроме усталости. Ей хотелось остаться одной. Пусть эта девка уйдет и оставит ее в покое. Даром Валера не нужен. Где расписаться добровольной в передаче такого «добра»?
— Дура! — зашипела голубоглазая, нависнув над ней. — Он не хочет разводится. Сказал, что этот брак для него первый и единственный. Но выход есть, — она кокетливо поправила рукой шапочку медсестры на голове. — Валера станет вдовцом.
Зоя наблюдала, как негодяйка полезла в карман, вынимая белые латексные перчатки. Не торопясь, натягивала их, испытывая особое наслаждение от данного момента, словно только об этом и мечтала. Затем, из того же кармана достала небольшой, наполненный какой-то мутью шприц.
Шаг и она, откидывая колпачок с иглы, вонзает острие в пакет с раствором. В прозрачной субстанции расползаются темные «щупальца» в разные стороны, заражая лекарство ядом.
***
— Помнишь, у тебя был бежевый пуловер с круглым воротом и юбка в такие складочки? — Валера выписывал на ее обнаженном плече знаки, напоминающие сердечки.
— Плиссированная, — уточнила Зося. — А у тебя джинсы и куртка, которую ты никогда не снимал в аудитории и тебя несколько раз из-за этого выгоняли…
Она жалась к нему всем телом, млея от схлынувшей страсти, после которой разливалось блаженное тепло и нега.
— Я хотел, чтобы ты обратила на меня внимание, Зой. Самая красивая девушка института — мечта любого парня. Ты тогда на пятый раз не выдержала и обернулась, сказав: «Сними, дурак, куртку!» и перекинула волосы назад. Я поплыл, Зоська-а-а, — он всунул нос в ее огненную гриву и часто задышал. — Мое сокровище. Никому и никогда не отдам.
Глава 7
Блондинка никуда не торопилась, она как паучиха ждала, жадно всматриваясь в лицо, что ее жертва начнет биться в конвульсиях, с пеной у рта просить пощады. Странно, что зеленые глаза на нее смотрят без страха, и даже немного с жалостью.
— Что за фигня? — забеспокоилась устранительница жены своего любовника. — Сломалось, что ли? — «медсестричка» потянулась подергать за трубки. Затем, суетливо начала скакать рядом с капельницей, выглядывая помеху, почему отрава не доходит до неугодной соперницы.
— Мозг твой куриный сломался, — послышалось со стороны двери и липовая медичка дернулась, ойкнув и отскочив от лежащей на кровати Зоси подальше.
Две красавицы, будто сошедшие с обложки глянца. Хищные желтые глаза, сложно признать за человеческие и серые, как самый непроглядный туман. Одинаково опасные в своем желании придушить негодяйку.
— Все, уводите ее. Материала для обвинения больше, чем достаточно, — цокая каблучками вперед вышла Тоня Савицкая и проходя мимо, впавшей в ступор блондинки, двинула ей ненароком плечом. — Как ты, Зось? — подруга склонилась над Зоей.
— Нормально, — выдала хрипло Зоя. В горле было остро, хотелось закашлять. Но, чтобы кашлянуть, нужно втянуть в себя воздух, а она не могла… Будто кол в грудь воткнули. На нее обрушилась неприглядная правда. Валера и его девка хотели зоиной смерти. Один витиевато говорил,
