Марина Туровская - Серый ангел

— Ха! Вот это да! Вот это повезло! А за проезд сколько возьмете? Только не до Осташкова, а до Москвы. У сестрицы там родственники, а вам все равно по дороге.

Пришлось задуматься. В машине мирно лежал груз тысяч на сто евро, и лишний свидетель вроде бы ни к чему, но голубой голос ласково напомнил, что, как показывает жизненный опыт, чем больше в машине женщин, тем короче разговор с гаишниками. Моя команда продолжала смотреть на меня, ожидая решения.

Я знала: что бы я ни выбрала, мне через день это поставят в упрек. А плачу за все я. Ладно, назову сумму, поторгуемся.

— До Москвы тысяча евро, — сказала я навскидку.

Удивились все. И я тоже.

Мужчины и девушка обменялись взглядами. Показали бы эти взгляды в космическом боевике, зритель бы не сомневался, что идет телепатический сеанс. Старший в их компании отодвинул полу пиджака, и под ним стала видна светлая кобура с темнеющим пистолетом. Толя и Кирилл даже не шелохнулись, доверяя взрослому парню. А тот достал довольно плотную пачку денег из кармана светлых брюк и отсчитал от нее двадцать купюр по пятьдесят евро.

— Вот. Ровно штука.

В эту минуту я почти с любовью посмотрела на Анну. Оранжевый голос победно пульсировал: «Вот она, наша бесплатная цистерна с бензином! И четыре литра лучшего масла для двигателя!»

Понимая, как все напряжены, мужчина стоял на месте, ни к кому не подходя.

— Толик, возьми деньги. — Я повернулась к девушке. — Анна, идите сюда.

Девушка послушно подошла. Ну до чего же она чистенькая, молоденькая, красивенькая, интеллигентненькая… Я на ее фоне выглядела дояркой перед барыней. Не люблю таких!.. Завидую.

Обойдя машину, я открыла багажник и расстегнула «молнии» на сумках с вещами.

— Тебе, Аня, придется переодеться, не надо выделяться на нашем фоне. Кирилл, дашь ей свои шорты, в моих она утонет, а футболку возьмет мою. Но волосы… Волосы, Аня, лучше переплести в одну косу и вот так вот, — я показала на себе, — завернуть на затылке.

Военный быстро сбегал к машине и вернулся с дорожной сумкой, которую поставил перед Анной. Какой взгляд он кинул снизу вверх на нее! Ничего похабного, только искренняя обеспокоенность за судьбу и… еще что-то очень, очень хорошее.

Болотный голос вяло зевнул и подытожил: «А на тебя так никто никогда не смотрел, блин».

Толик не считая взял у военного деньги и вернулся к машине.

Анна послушно стянула с себя платье, отдала его загорелому мужчине и стояла в трусиках и бюстгальтере девственного фасончика восьмидесятых годов прошлого века. Кирилл подал ей одежду.

Через пять минут Анна стояла, переодетая в зеленые шорты и розовую майку, завязывала сзади переплетенную косу. Красота ее не исчезла, но поблекла. Обаяние осталось.

Двое мужчин со стороны Анны и двое с моей молча глядели друг на друга.

— Пора ехать, — оборвала я их взаимный гипноз. — В Москве мы должны быть через трое суток, делая по тысяче километров в день. Сутки оставляю на форс-мажорные обстоятельства.

Анна благодарно поцеловала мужчин.

— Пока, Геночка, пока, Сашка.

Старший, которого Анна назвала Геночкой, осторожно взял меня за локоть.

— Я… Мы тебе все будем по гроб жизни обязаны… за…

— Поняла, не объясняй.

Саша протянул руку.

— Спасибо.

Я пожала протянутую руку. Блин, я, кажется, сделала хорошее дело. Особенно радостно, что за деньги.

Черный «Мерседес» отъехал, и двое мужчин, стоя под солнцем на дороге, долго смотрели вслед автомобилю. Геннадий надел темные очки.

— С богом. Пойдем, Саня.

Мужчины вошли в пролесок. Спокойно шумевшие деревья неожиданно низко согнулись от резкого ветра и, разогнувшись, сбросили серпантин разноцветных листьев, на пружинящий под ногами мох.

Военный «газик» стоял на полянке, под колесами выступила черная вода. Саша сел на место водителя, Геннадий рядом.

— Интересная у этих ребят атаманша. Я почему-то ей поверил.

— Главное, что ей поверила Анна. — Саша облегченно вздохнул.

Чтобы обеспечить побег Анны, он позавчера отправлял в Город своего заместителя за продуктами и медикаментами. Проработав неделю без выходных, практически не видя жену, он от радости предстоящего сегодня свидания, а также побега Анны, забыл проконтролировать перенос продуктов из вездехода.

В военном поселке Топь отношения между старшим и младшим офицерским составом смело можно было называть демократичными, а часто и дружескими. Оторванность от крупных населенных пунктов и специфика рода войск создавали особую атмосферу в коллективе. Взять из «ничейной» коробки бутылку или батон колбасы преступлением не считалось, просто нужно было предупредить хозяина и при случае отдать «занятое».

— Что случилось? — Гена закурил. — Говори быстрее, не томи.

— Не хотел тебя расстраивать, но в заготовленных продуктах я не досчитался трех бутылок водки и двух батонов колбасы. Наше алиби может выглядеть не так убедительно, как мы рассчитывали.

Гена оставался спокойным, курил в открытое окно.

— А медикаменты?

— С медикаментами полный ажур. Вошел домой и сразу протянул пакет жене, поручил сохранить, и Аринай их положила… в наш холодильник. Понимаешь, она меня неделю не видела, ну и… накинулась. О продуктах я в тот момент напрочь забыл.

Геннадий понимающе улыбнулся.

— И где ты их оставил на ночь?

— В вездеходе.

— Тогда понятно, подумали, что продукты для столовой, и они расплатятся.

Александр смущенно кашлянул.

— Я понимаю, Гена, продукты нужно возобновить в прежнем составе. Давай не в Город, давай в поселок нефтяников заедем. Там водка всегда есть.

Геннадий достал из кармана портмоне из кожи анаконды, пальцем провел по ряду купюр.

— Там колбаса хреновая, а до Города далековато.

Александр завел машину и стал аккуратно выруливать между низкорослых деревьев.

— Сегодня удачный день, и колбаса даже там должна быть приличная. Мы же все утро, с восьми до двенадцати, на дороге простояли, ждали чуда. И, заметь, дождались. Везуха, по теории вероятностей, держится сутки, то есть в нашем случае продлится часов до одиннадцати вечера, а там — отбой.

Геннадий снял темные очки.

— Ладно, поехали в поселок. За час обернемся.

В Зоне Топь стоял кипиш. Сержанты бегали, офицеры «делали суету» и смотрели друг на друга ошалевшими глазами.

У въехавшей на территорию поселка машины Гены и Александра возник Эдик Сурков, нервничая, он докладывал.

— Вы представляете, она пошла мыться в общий душ. У нас же котельную реконструируют, и ей в доме воду выключили. Анна заперлась, мля, одна в помывочном блоке. Через два часа дежурный заглянул в душ, а там — ёперный театр! — никого. Когда генералу доложили, он чуть ли приказ о моем разжаловании не отдал. А Галина-то, Галина, орала больше всех.