Падай, я ловлю (СИ) - Татьяна Семакова
— Ты просто опасаешься, что я кому-нибудь расскажу, что там был ты, — ехидно сообщаю результат умозаключений.
— Расскажешь — убьют обоих.
— А меня-то с чего?! — взвизгиваю нервно.
Туманов морщится от моего вопля негодования, но поясняет спокойно:
— С того, что никто не поверит, что мы не заодно.
— Почему это? — вскидываю подбородок. — Даня точно поверит!
— Даня не поверит первым, — хмыкает. — Ты вполне подходишь под портрет мстительной стервы.
— И в чем же заключается моя месть? — кривляюсь, но разговор, вопреки здравому смыслу, кажется интересным.
— Переспать с другом, по меньшей мере.
— Я скажу, что ничего не было!
— А я — что было.
— С какой стати?! — снова выхожу из себя и вдруг замечаю, что он пытается не засмеяться, пряча улыбку под бородой.
— Не одному же мне помирать, — бросает на меня игривый взгляд, а я растерянно хлопаю ресницами.
— Ты чудовище, — заявляю убежденно.
— Я чуткий и терпеливый. И совершенно неважно, что мы оба скажем. У этих двоих собственное мнение. И один из них проворачивает то, что мне категорически не нравится, а значит, поспешит избавиться, не особенно вдаваясь в детали.
— Чем?
— Не вникай.
— Ты втянул меня в какое-то болото и даже палки не кинешь? — возмущаюсь, не особенно задумываясь над формулировкой.
— Могу. Если попросишь, — ухмыляется Туманов и только в этот момент до меня доходит, о какой палке он.
Отворачиваюсь к окну, пряча свое покрасневшее от негодования, обиды и стыда лицо.
— А жениться на бывшей друга — это нормально?
— Не такие уж мы и друзья.
Поворачиваюсь, бросая на него недовольный взгляд.
— Ты нарочно меня путаешь.
— Верно. Чтобы ты даже не думала совать свой хорошенький носик туда, где по нему получишь.
— Это я-то сую?! Я вообще спала! Ну ты и…
— Я извинился. И предложил временное решение, пока не разберусь. Выбор за тобой.
Возмущенно фыркаю, не найдя слов. А со мной такое, вообще-то, нечасто случается.
— Приехали, — сообщает через пару минут, тормозя у обычной девятиэтажки. — Сиди.
— Первая помощь в машине? — кривляюсь едко, но он игнорирует, захлопывая дверцу.
Обходит машину, открывает дверь с моей стороны и протискивается в салон, отстегивая мой ремень.
— Я пойду сама, — артачусь, глядя прямо перед собой.
Туманов и это игнорирует, осторожно приподнимая мою правую руку и пристраивая на своем плече.
— Уймись уже, — вздыхает рядом с моим лицом, — и дай тебе помочь.
Поднимаемся на самый последний этаж. Туманов ногой долбит в дверь и через тридцать секунд нам открывает заспанный худощавый мужчина, путаясь в собственных очках.
— Не суетись, — осаживает его Родион.
— Простите, Родион Сергеевич, — мужчина справляется с очками и сканирует меня быстрым внимательным взглядом. — Ерунда, — улыбается довольно.
— О чем и речь, — поддакивает Туманов, проходит, разувается.
Вслед за мужчиной идет по узкому коридору, заполняя нами все свободное пространство. Проходит в просторную светлую комнату с больничной обстановкой и идет прямо к окну, рядом с которым стоит кушетка.
Вижу шпили высоток вдалеке и утыкаюсь носом в его грудь, справляясь с головокружением.
— Настолько плохо? — вздыхает, не спеша перекладывать меня.
— Нормально, — бормочу, стараясь дышать глубже. По факту, полной грудью затягиваясь его запахом и испытывая по этому поводу крайне неуместное волнение. Чем от него пахнет? Древесные ноты, немного цитруса… и гребаный тестостерон. Мужиком от него пахнет, вот чем! Грубым и сильным, но надежным. Только сильнее голова кружится… — Опусти, — выпаливаю, но добавляю: — Пожалуйста.
Туманов на миг разжимает руки, не наклоняясь, я теряю опору и делаю короткий судорожный вдох, готовясь упасть с небоскреба, не меньше. Сердце останавливается! Когда он вновь ловит меня, обхватываю его шею и неожиданно начинаю плакать.
— Прости. Не удержался.
Я устала. Я невыносимо устала.
— Я хочу домой, — хнычу тихо, заливая горькими слезами его рубашку.
— Отвезу, — обещает, прижимая к себе теснее.
Глава 5
На обратной дороге засыпаю на заднем сиденье. Ведет он неторопливо, размеренно, но на родных ухабах все равно просыпаюсь. Сажусь и приглаживаю волосы, с отвращением готовясь предстать перед зеркалом. После этой ночки у меня видок портовой девки, если не похлеще.
— Спасибо, — хмыкаю, хватаясь за дверную ручку, когда он останавливается у нужного подъезда. — Дальше как-нибудь сама, ты сделал достаточно.
Бросаю на него прощальный взгляд. Он хмурится, развернувшись ко мне. Как будто сказать что-то хочет, я почему-то медлю, так вдруг любопытно узнать, что именно. Но, он — молчит, я — выхожу, ступая белыми носочками на мокрый асфальт. Странное дело, во всем городе сухо, а у меня на районе лужи. Точно над домом нависла грозовая туча.
Рюкзак из моей машины мы забрали. Он даже выдал что-то, вроде как машину сам пригонит. Я только плечами пожала: вести самой сил не было, хоть и не болело особо ничего: тот мужчина начинил меня обезболивающими и антибиотиками и даже отсыпал что-то с собой, расписав схему приема.
Открываю дверь подъезда, мельком оборачиваясь и отмечая, что он до сих пор стоит. Чего ждет? Убрался бы, да подальше. И на работу я не выйду, пусть увольняют за прогулы. Нет ни малейшего желания играть в их мужские игры.
Дома первым делом иду в ванну, ненадолго застывая перед зеркалом. Светлые волосы в беспорядке, раскинуты по плечам. Взгляд с придурью, под глазами синяки, на лбу и щеке засохшая кровь.
— Маньячка, — брякаю удрученно.
Залезаю в ванну, неловко обмываясь, чтобы не намочить повязку. Голову мою отдельно от тела, раздражаясь с этого особенно. Сушусь, с остервенением расчесываясь. Выхожу абсолютно голая, топаю в спальню и замираю на пороге, не зная, куда себя деть. Неловко прикрываю руками самое сокровенное и верещу:
— Совсем ахренел?!
А я, похоже, из ума окончательно выжила: дверь-то не закрыла. Прошла, только захлопнув.
— Красавица моя, — довольно тянет Даниил, пожирая меня взглядом. — Соскучился я, солнце. Иди ко мне, — убираю руку от груди и показываю ему средний палец, вложив в жест всю оставшуюся после его вмешательства (и моего помешательства) душу. — Не так уж и злишься, — хмыкает и поднимается, медленно идя ко мне.
— Проверь, — кривлюсь и ищу взглядом, чем бы его огреть, если распустит руки.
— Брось. Хотела бы унизить меня, рассказала бы мужикам, как я таскался за тобой, умоляя выслушать. Пока ты квартиру не сменила, не поменяла номер и не устроилась в дыру, по чистой случайности оказавшуюся моей.
— Понятно, — закатываю глаза и дефилирую к шкафу. Распахиваю створки, выдвигаю ящик с бельем и чувствую его руки
