Меня зовут Джейн - Анна Васильевна Дубчак
– А попасть в свою почту с чужого компьютера сможете?
– Думаю, что смогу. Хотя ни разу не пробовала.
– Фамилию своего кузена… Так. Стоп. Кузен. Кузен – это двоюродный брат. Вы хотите сказать, что ваши родственники – дядя или тетя – русские?
– Сестра моей мамы вышла замуж за русского и переехала в Москву. Юрий – ее сын.
– А ее фамилию, адрес или телефон можете вспомнить?
– Да, конечно. Фамилия ее Александрова. Зовут Эстер.
– Понятно. Александровых в Москве, я думаю, миллион, однако имя Эстер встречается не так часто. Надеюсь, она жива?
– Во всяком случае, Юрий не писал о ее смерти.
– Вот и хорошо. Сейчас приедем, вы придете в себя, отоспитесь, и после этого мы поможем вам отыскать ваших русских родственников… Знаете, Джейн, своему спасению вы обязаны вот этой девушке, Валентине. Если бы не она, вы бы так и остались на этой станции. И неизвестно, что было бы с вами, если бы вас обнаружила милиция.
– Спасибо, – я пожала руку Валентине, которая просто-таки светилась от счастья.
Меня привезли в большой и какой-то серый город. Неизвестный мне Саратов. Возможно, таким неприветливым он мне показался в бледном утреннем свете. Или же я чувствовала себя так, что все вокруг казалось мне серым. Наброшенная на мои плечи куртка не спасала. Меня буквально колотило от холода.
– Все, приехали.
Мы оказались на мрачноватой улочке с серыми домами. Парадное крыльцо одного из двухэтажных отреставрированных особняков в серо-белых тонах, было освещено подвешенным над козырьком фонарем.
Глафира с хозяйским видом достала из сумки ключи и отперла двери.
– Прошу вас, Джейн, проходите.
– Это ваш дом?
– Нет, это скорее офис, но случается, мы здесь и живем. Во всяком случае, моя хозяйка, Елизавета Сергеевна Травина, сделала все, чтобы этот офис больше походил все же на комфортную теплую квартиру.
– А чем вы занимаетесь со своей хозяйкой?
– Да… чем придется, – пожала своими пышными плечами Глафира.
– Надеюсь, меня здесь не разрежут на кусочки, а мои органы не отправят на трансплантацию? – мрачно пошутила я, отлично понимая, что, доверившись этим двум молодым женщинам, я все равно рисковала.
Глафира не обманула, когда сказала, что офис похож на нормальное жилище. Повсюду ковры, красивая мебель, бронза, картины.
– Сейчас я провожу вас в ванную комнату, потом, если вы не против, мы пригласим врача, который осмотрит вас.
– Хорошо. Но я должна напомнить вам, что у меня при себе только сто ваших, русских, рублей. И я понятия не имею, сколько это фунтов.
– Два фунта, – ответила Глафира. Она уже кому-то звонила. – Лиза? Это я. У нас гостья. Из Англии. Судя по всему, у нее частично повреждена память. Мы с Валей привезли ее сюда, к нам. Ей требуется врачебная помощь. Сейчас она отправится в ванную комнату, потом мы ее накормим… Хорошо, позвони доктору. Ждем.
Ванная комната, ванна, уже наполовину наполненная горячей водой… Вот о чем я мечтала все последнее время.
– У вас что-нибудь болит? – участливо спросила меня Валентина, помогая мне раздеться.
– Да, признаться, у меня почему-то болит все.
Я с трудом стянула свитер, под которым оказалась грязная майка. Джинсы и вовсе словно окаменели от грязи. Мне было так стыдно перед этой чистенькой девушкой, что я попросила ее выйти из ванной.
– Извините… Просто я хотела помочь. У вас на виске кровь… и на волосах… Кто вас ударил? Или вы сами упали, ударились? Не помните?
Я не помнила. Перешагнув через ворох грязной одежды, я забралась в ванну, окунулась с головой в горячую воду и замерла. То же самое я любила проделывать в своем родном доме, когда, наработавшись в саду, утомившись и даже промерзнув, согревалась в своей ванне. Мне вдруг показалось, что, вынырни я сейчас, я снова окажусь у себя, в своей собственной ванной комнате, где напротив меня будет большое овальное зеркало в белой резной раме. Запотевшее, на котором можно будет нарисовать смешных человечков…
Я вынырнула, но никакого зеркала не увидела. Лишь стену, выложенную бирюзовыми кафельными плитками. Провела руками по волосам. Они показались неестественно шершавыми, как если бы их облили воском. Я не помнила, когда последний раз мыла голову. Осмотрела тело. Ноги, руки, бедра, живот, плечи – все было в синяках и кровоподтеках. Кто меня бил и за что? Да ко мне в жизни никто пальцем не притронулся, не говоря уже о том, чтобы ударить! Где я была? Что со мной произошло за тот месяц, который буквально выпал из моей памяти.
К двери время от времени подходили то Валентина, то Глафира, они спрашивали, не нужно ли чего.
Я отвечала, что все в порядке, и продолжала в который уже раз поливать волосы шампунем и намыливать тело. Когда же я почувствовала, что смыла с себя всю грязь, мне пришлось вылезти из ванны, слить почерневшую воду с клочьями серой пены и снова наполнить ее чистой водой. Горячая вода согрела меня, но и сделала совсем слабой. Я едва выползла из ванны, вытерлась насухо и набросила приготовленный для меня толстый махровый халат. После чего завернула волосы в полотенце, сделав тюрбан, и, пошатываясь, вышла из ванной комнаты.
Глафира подхватила меня на пороге и отвела в комнату, где на кожаном диване для меня была приготовлена постель. Устроившись на подушках, я лежала, медленно приходя в себя. Голова кружилась, от голода тошнило. Глафира принесла горячий бульон.
– Это из ресторана. Свежий куриный бульон. Вот хлеб.
Через несколько минут принесла жареную курицу, потом – чай с малиновым вареньем. Вот уж никогда бы не подумала, что я когда-нибудь буду испытывать такое страшное чувство голода. Однако я старалась соблюдать приличия и ела медленно, аккуратно, сдерживаясь, чтобы не наброситься на еду как сумасшедшая и не начать есть руками!
А потом, и сама не знаю как, я уснула.
4. 2009 г., Саратов
– Что с ней? – спросила Лиза недовольным тоном, какой бывает у человека, которого отвлекли от более важных дел, чем то, ради которого он пришел. – Амнезия, что ли?
Она, вся в шелках и на тоненьких шпильках, решительным шагом вошла в большую комнату, служившую им с Глафирой одновременно приемной, кабинетом и гостиной, уселась за свой большой письменный стол, на котором аккуратными стопками (усилиями Глаши) лежали пачки документов, толстые справочники и книги по юриспруденции, тряхнула своими длинными волосами, достала из сумочки пачку легких дамских сигарет и закурила.
– А… Валя? Привет.
Валентина с растерянным видом готова была сделать книксен, лишь бы задобрить Лизу. Она
