Лицедей. Сорванные маски. Книга вторая - Мария Мирей
Провожу глазами по гостям, мысленно морщась от колоритности публики. Все верхушка горячо любимой Родины, плавно перекочевавшая из грозных криминальных структур, в свете софитов и запредельного богатства лоснилась от собственной значимости и важности. Сразу вспоминаю, почему Ди ненавидела эти сборища. Ее всегда корежило от приторных лживых улыбок, шаблонного снобизма америкашек, и пьяных проституток, скрывающихся за такими же шаблонными образами примерных дам.
Янка опрокидывает в себя очередной бокал, повиснув на моей руке, доводя меня до белого каления. Ну почему бабы склонны к дешевому, никому не нужному позерству, прячась за своими бессмысленными преамбулами? А как же внутреннее чутье, или на худой конец, чувство собственного достоинства? Демонстративно стреляет глазками в сторону молодого щеголя, по всей вероятности желая вывести меня на эмоции. Ну что ж, я бы даже посмеялся с этого цирка, если бы е было так грустно, и тошно.
Выдыхаю, сбрасывая с себя ее руки и направляюсь в бар, потому что по- другому этот вечер я не переживу. Заказываю двойной скотч, и выпиваю залпом, морщась от вкуса этого пойла, поражаясь как люди могут пить эту дрянь. Но один плюс у него, безусловно, есть, рубит как с плеча. Киваю официанту, чтоб повторил, заливаю в себя очередную порцию стараясь заглушить разрастающуюся как раковую опухоль пустоту. Где то после третьей порции немного отпускает, и следующие полчаса я методично отсчитываю время, поглядывая на часы, когда можно будет исчезнуть не вызывая недовольства остальных учредителей.
– Владик, может, мы отсюда сбежим, а?– Янка наклоняется ко мне, жарко шепча в ухо, словно читая мои мысли, но даже и это меня бесит. Она уже догналась, и начинает конючить, капая мне на нервы.– Я уверена, мы найдем себе занятие поувлекательней. – И немало не стесняясь проходиться рукой по ширинке. Вообще то, я впервые знаком с женщиной, которой всегда хочется. Она готова день и ночь не слазить с члена, и это уже попахивает нездоровщиной. А сейчас таки и вовсе, вплоть до отвращения.
– Янка сгинь. Какого черта ты вообще потащилась за мной?– Закипаю я, снова, в который раз скидывая с себя ее приставучие ручонки.
Заказываю очередную порцию скотча, когда на импровизированной сцене гаснет свет и на зал опускается полумрак. Я пытаюсь вспомнить развлекательную часть, в описании, валяющейся на столе номера брошюрки для учредителей. Но так как я никогда не обращал внимание на этот раздел, быстро переключаю свое внимание на удаляющуюся в гневе Янку. Слава Богу, мысленно перекрестился, выносить мозг мне теперь никто не будет.
Смотрю ей в след, и в очередной раз сам себя спрашиваю, какого черта я не выставлю ее за дверь? И тут же напрашивается ответ. Чтоб с катушек не слететь, потому что все мысли были исключительно о Дианке, мать ее так, чтоб ей там икнулось. Не отпускает никак. Как ни стараюсь, все никак. Даже вот Янку завел, да толку то.
Словно в ответ на мои мысли в центре импровизированной сцены появляется луч света, падающий сверху, освещая точеный силуэт девушки с опущенным вниз лицом и арфой. Так как свет струился сверху, лицо девушки оставалось в тени, выхватывая лишь утонченные скулы, светлую макушку и обнаженные плечи. Изящные руки чуть тронули тонкие струны, и по залу поплыл томный мотив, а меня прошибает высоковольтный разряд. Я еще ничего не успел понять, когда мрак начал рассеиваться, охватывая светом каждого стоявшего на сцене. И когда она подняла лицо к зрителям, я замер, несколько раз моргнув, опасаясь, что нажрался, и мне все мерещиться. Все еще не веря, я медленно, с трудом переставляя ватные ноги, направляюсь к сцене, задевая по пути сидящих за разбросанными по залу столиками людей.
Смотрю на все также опущенное лицо, исхудавшее изящное тело, сверкающий пепел волос и зверею. У меня к херам сносит крышу от этой притягательности, невероятной женственности и сумасшедшего магнетизма.
В голове всплывает образ лебедя, грустного и покорного, возможно даже сломленного, и меня простреливает чувство дежавю. Как тогда, много лет назад. Только картинка кардинально изменилась, хоть и не потеряла красоты и изысканности. Тогда на сцене сияла яркая ослепительная девчушка, полная крылатых надежд и стремлений, сейчас же весь ее облик обжигает едкой кислотой так, что глазам больно. Столько в ее образе обреченности и боли.
И в моем сознании проскакивает мысль, которую я душу в зародыше, не позволяя разрастись ей и укорениться в моем сознании. Что если судьба дает нам второй шанс? Второй шанс уничтожить ее? Со злорадным смехом кричит внутренний голос. Посмотри на нее, разве она выстоит, сможет быть рядом?
А зверь уже рычи и беснуется внутри меня. Еще чуть чуть и он сорвется с цепи, и мне уже не остановиться. Да кого я к херам обманываю? Я уже ее не отпущу. Все как тогда…
Стою как баран с открытым ртом, а внутри меня с каждым вздохом разрастается целая баталия. Я даже вздрагиваю от криков спорящих внутренних инстинктов. Картинка перед моими глазами сузилась до размеров точки, в радиус которой помещалась стоявшая в центре сцены девушка. Все звуки вокруг исчезли, оставляя лишь нас двоих в переполненном зале, и стрелка моего внутреннего термостата стремительно переваливается за алую отметку, я бы даже не удивился, если бы с ушей повалил раскаленный пар.
Неожиданная встреча выбивает почву из- под ног, припечатывает к полу со всего нехилого размаха, и все что я могу на данный момент, это стоять, как лох, с открытым ртом, боясь, что она лишь мои галлюцинации, и стоит сделать еще один шаг в ее сторону, как она раствориться в воздухе.
Но нет, композиция заканчивается, Ди бросив взгляд в зал, скрывается за кулисы под громкие аплодисменты.
Опомнившись, достаю телефон и вызываю организатора, приказав немедленно явиться. Как только он попадает в поле моего зрения, хватаю его за шиворот, и затягиваю в ближайший пустующий партер. И не давая себе опомниться, задаю единственный интересующий меня до трясучки вопрос.
–Как имя девушки в центре с арфой?– Озвучиваю, наконец, истязающий меня несколько месяцев вопрос.
–Но я не могу давать вам таких данных, мистер Звягинцев!
–Послушай сюда, подтягиваю его ближе к себе, мне глубоко пох*й, на все ваши регламенты и установки. Ели ты сейчас не назовешь мне ее имя, я пересчитаю
