Наталья Калинина - Код фортуны

Девочка не понимала, почему они с папочкой задерживаются и не уезжают. Вернее, понимала, но отказывалась принимать такой ответ. Все дело было в хозяйке квартиры, Алле, с которой у папы неожиданно закрутились, как выразилась бы бывшая Лизина подруга Ира Степанова, «шуры-муры».

Что-то произошло еще в то мгновение, когда папа впервые переступил порог этой квартиры и хозяйка, вышедшая в коридор встречать его, промурлыкала, будто ласковая кошка, приветствие. И глянула на Лизиного отца с неприкрытым интересом, и уж совсем по-кошачьи сделала круг, обходя Алексея и откровенно рассматривая, и разве что не мурлыкала, не терлась о его ноги и не выгибала спинку в желании, чтобы ее погладили. Во всех ее движениях, ставших вдруг плавными, нарочито ленивыми, томными, сквозил откровенный призыв: потягивалась ли Алла, передавала ли через стол соль, стояла ли у плиты, спрашивала ли, не желает ли кто добавки, все ее действия были направлены на то, чтобы Лизин папа заглотил наживку и попал на крючок ее привлекательности.

И папочка попался – самым что ни на есть глупым способом, без боя, без сопротивления, отдавшись инстинктам, потеряв голову и остатки здравого смысла (а по мнению Лизы – памяти). Он уже несколько дней ходил с глуповатой улыбкой, несмешно пытался шутить, не замечал Лизиного недовольства и укоризненных взглядов Таисии, которая, в отличие от девочки, как более опытная, сразу смекнула, в чем дело. Все – Лиза, Тая, мальчишки – вдруг будто выбыли из пьесы и пересели в партер, чтобы невольно наблюдать новую пошловатую пьесу с предсказуемым финалом, разыгрываемую этими двумя. А они упивались простым сюжетом и своей бесталанной игрой, принимая все всерьез, не замечая ни встревоженных взглядов «зрителей», ни их скептически кривящихся ртов, ни злобных взглядов, посылаемых им девочкой. Они играли в «переглядывания», недомолвки, намеки, «случайные» прикосновения и заговорщицкие улыбки. Вот Алексей, передавая через стол соль, нарочно касается тонкой руки Аллы с острыми кровавыми ногтями, а помогая хозяйке убирать со стола, почему-то надолго задерживается с ней на кухне. И избегает взгляда дочери, будто уже успел натворить что-то постыдное.

Больно было наблюдать за этими «брачными танцами» отца, распускающего хвост перед кошкой-хищницей. Как он неловко пытается за ней ухаживать – подает пальто, целует ручку, приносит каждый вечер охапки быстро вянущих роз. И как та не только принимает эти ухаживания, но и отвечает на них, ухаживая в ответ: подкладывая на тарелку папочки самые лакомые кусочки, по нескольку раз на день интересуясь, не холодно ли ему или, напротив, не жарко ли спать, удобно ли вообще ночевать на раскладушке, не дует ли из открытого окна или, наоборот, не душно ли в помещении. Странно было наблюдать и больно. Отец забыл не только о времени, о своем решении ехать в столицу, а потом – домой, но даже и о Лизе. И, что самое ужасное, об Инге тоже. С тем, что папа, постоянно занятый работой, частенько забывал о ней, своей дочери, Лиза уже свыклась. Но никак не могла смириться с тем, что и Ингу он тоже забыл. Да, Алла была привлекательной. Но Инга куда красивее, и более интересной красотой, чем примитивная кукольная привлекательность Аллочки. Что случилось с папочкой? Почему он совершил такое предательство?

Сегодня Лиза не выдержала и, улучив редкий момент, когда вокруг отца не нарезала собственнические круги «кошка», напомнила ему сердито о том, что их ждет в Москве Инга. «Инга?» – рассеянно отозвался Алексей. И наморщил лоб, будто вспоминая, кто это такая. Лиза сердито сказала, что папочка – болван, и гневно топнула ногой. И в этот момент в комнату вошла кошка-Алла и, поморщившись при виде «сцены» (она так и сказала: «Девочка, не устраивай сцену!»), рассмеялась, обращаясь к Алексею: «А дочь тебя ревнует!» Папочка в ответ сказал какую-то глупость – на потеху Алле. А Лиза сердито зыркнула глазами и убежала.

Она ожидала, что папа бросится за ней, найдет ее в этой комнате, прижмет к себе и, щелкнув в шутку по носу, со смехом скажет, что Лиза все себе придумала, что кошка-Алла – отвратительная особа, некрасивая, глупая, ему неинтересная. И немного погодя в коридоре действительно послышались шаги. Лиза, ожидая, что отец сейчас войдет в эту комнату и увидит ее, обиженно отвернувшуюся к окну, невольно улыбнулась маленькой победе. Но… в коридоре послышались не только шаги, но и голоса – высокий Аллочкин, вопрошающий, в какой ресторан они пойдут обедать, и отцовский бас, в котором звучали совершенно незнакомые для Лизы новые игривые интонации. Папочка отвечал, что так как не знает города, то доверяет выбор ресторана Алле. Они еще о чем-то пошептались совсем неразличимо в коридоре. Потом хлопнула входная дверь, и наступила тишина.

А Лиза, по-прежнему глядя в окно, в бессилии стукнула кулачком по деревянному подоконнику.

Она еще вчера хотела связаться с Ингой. Но обнаружила пропажу телефона. Она перерыла все свои вещи, обыскала все комнаты, но розового телефончика с эмблемой «Хэлло, Кити» так и не нашла. Когда Лиза сказала об этом отцу, тот неожиданно рассердился на дочь, сказал, чтобы за своими вещами она следила сама – ему некогда. Тогда Лиза попробовала другой способ просигналить своей старшей московской подруге о том, что с папочкой происходит что-то не то. Попросту говоря, посылала мысленные импульсы. Но то ли она что-то делала не так, то ли Инга не хотела или не могла принять ее «сигналы», но ей больше не удалось попасть, как раньше, на «волну» своей подруги. Тонкий мостик, который Лиза как-то выстроила раньше между Ингой и собой, оказался разрушенным.

Неожиданно Лиза обрела союзницу в лице тети Таи. Лиза дважды подслушала «взрослые» разговоры. В одном случае Таисия выговаривала своей младшей родственнице за постыдное поведение, взывала к ее совести. «Я имею право на счастье!» – чеканила в ответ визгливым голосом Алла. И на сердитую реплику Таисии о том, что строить счастье Алле следовало бы со свободным мужчиной, зло выплюнула, что Алексей и так свободен. «Он не женат на этой Инге! Она ему вообще никто! Она, если хочешь знать, его ни во что не ставит. Любила бы, уже давно бы уехала к нему! Он мне сам рассказывал, что Инга даже слышать не хочет о переезде и что он уже устал от таких «отношений»-неотношений. Между ними все кончено! Он сам так сказал». Тая в ответ рассмеялась, но оборвала свой смех, как только Алла с вызовом объявила, что они с Алексеем надумали пожениться. «Он сделал мне предложение, спросил, готова ли я уехать с ним. И я ответила согласием на оба вопроса! Завтра мы подаем заявление! Ну что, убедилась, что ему и на фиг не нужна никакая Инга?»

В тот же вечер Тая, дождавшись, когда Алла ушла принимать ванну, поговорила и с Алексеем. Но как бы Лиза, которую отправили играть вместе с мальчишками, ни пыталась услышать разговор, ей это не удалось – Таины сыновья, как назло, громко включили телевизор и затеяли шумный спор на тему, какую программу смотреть. Лиза лишь поняла, что голос тети Таи звучит гневно, а голос отца – немного виновато и смущенно. Отец будто оправдывался, но потом вдруг выкрикнул так громко, что эта его фраза даже перекрыла и звук телевизора, и спор пацанов: «Я имею право на счастье или нет?!» Точно так же риторически вопрошала и Аллочка…