Патриция Гэфни - Лили (Том 1)

– Прошу прощения, милорд, мне жаль, что приходится тревожить вас в столь поздний час, но дело не терпит. Я подумала, что лучше вам узнать все немедленно.

Она дернула Лили за руку и вытолкнула ее на середину комнаты, ближе к свету.

– Это воровка. Я поймала ее за руку. В ее рабочем ящике лежали четырнадцать фунтов, завернутые в носовой платок. Она украла их из денег на хозяйство. Я почти застала ее на месте преступления.

– Яне…

– Замолчи! Говорить будешь, когда хозяин велит, – приказала миссис Хау, грубо встряхнув ее.

– Ноя…

– Отпустите ее, – тихо сказал Дэвон. Когда Хау разжала пальцы. Лили подхватила свою онемевшую от боли руку и сделала еще шаг вперед, чтобы разглядеть его получше. Он был без камзола, рукава рубашки закатаны, бутылка рому, кувшин воды и пустой стакан стояли перед ним на столе.

– Я ничего не украла, – заявила Лили, глядя ему прямо в глаза. – Я готова поклясться в этом. Произошла ошибка.

Дэвон откинулся на спинку кресла, обхватив руками кожаные подлокотники.

– Это серьезное обвинение, миссис Хау, – заметил он, не сводя глаз с Лили. – Будьте добры начать сначала. Вы говорите, что поймали ее за руку?

– Почти поймала, сэр. Я оставила ее в кухне чистить камин и ушла в свою комнату. Надо было проверить кое-какие счета, поэтому шкатулка, в которой я храню деньги на хозяйство, стояла на столе и была открыта. Энид Гросс зашла сказать мне, что у Розы разболелся зуб, и попросила сходить за гвоздичным маслом. Разумеется, я отправилась тотчас же. Не могла же я допустить, чтобы одна из моих девушек страдала, если есть средство ей помочь.

Лили в изумлении обернулась к нему.

– Я пошла на кухню за гвоздичным маслом, вот тогда-то Энид и рассказала о том, что Роза заболела. Так она узнала, что меня не будет в комнате. Энид пошла со мной, так что внизу никого не осталось, кроме Лили. Меня не было всего минут пять, но, когда я вернулась к себе, шкатулка была пуста, только на дне осталось несколько шиллингов. Я сразу же направилась в столовую для прислуги и стала искать во всех ящиках подряд (у каждой служанки свой рабочий ящик, они там держат иголки, нитки и всякие личные мелочи). Деньги – ровно четырнадцать фунтов – находились в ящике Лили, завернутые в платок.

Она сунула руку в карман и показала хозяину горсть монет.

Дэвон промолчал. Он вглядывался в Лили с напряженным вниманием, задумчиво поглаживая указательным пальцем нижнюю губу. В непроницаемой глубине его бирюзовых глаз ничего нельзя было прочесть. Не в силах больше выносить затянувшееся молчание, она распрямила плечи и тихо, но твердо сказала:

– Я не брала этих денег. Не могу объяснить, как они попали в мой ящик, но я их туда не прятала.

– Она лжет. Она хочет уехать отсюда, только о том и думает, как бы поскорее сбежать. Она все еще в долгу за одежду и проезд в карете, вот и украла деньги. Если бы я ее сегодня не поймала, завтра ее бы уже и след простыл.

Какой-то новый огонек загорелся в глазах Дэвона. На мгновение Лили показалось, что они вспыхнули гневом.

– Так ты хочешь покинуть это место, Лили? – спросил он мягким, вкрадчивым голосом.

Необъяснимое предчувствие подсказало ей, что эта мягкость обманчива, что за нею скрывается ловушка, готовая вот-вот захлопнуться. Лили долго молчала, не зная, стоит солгать или нет, но в конце концов не смогла.

– Да, я хочу уехать отсюда.

Его лицо не изменилось.

– Оставьте нас, – приказал он миссис Хау, по-прежнему не сводя глаз с девушки. – Теперь я этим займусь.

– Прекрасно, милорд.

Уголок похожего на мышеловку рта экономки дернулся в довольной полуулыбке. Она раболепно поклонилась и вышла из комнаты. Вскоре оба они услыхали в коридоре ее удаляющиеся шаги.

Дэвон продолжал сидеть молча и совершенно неподвижно. Лили пристально вглядывалась в его холодное, замкнутое лицо, но ничего не могла в нем прочесть. И опять, не выдержав затягивающегося напряженного молчания, она заговорила первая:

– Вы ей верите? Вы думаете, я украла деньги?

– Понятия не имею. Если ты хотела сбежать из Даркстоуна, полагаю, они бы тебе пригодились.

На секунду она закрыла глаза, не понимая, почему ей так хочется плакать.

– Ты же сама сказала, что хочешь уехать, разве не так, Лили? – Он сложил пальцы домиком под подбородком и заговорил с леденящей душу деловитостью:

– Возможно, я смогу тебе помочь.

У Лили пересохло во рту. Какая-то черная пустота у нее внутри уже знала, что он скажет дальше.

– Могу подсказать тебе верный способ заработать кучу денег. Очень быстро. Очень просто.

Опять наступило молчание, но его гнусные слова эхом о давались в ушах у Лили, словно он повторял их снова и снова прямо ей в ухо. Не в силах больше терпеть, она повернулась и бросилась к дверям.

– Стой! – воскликнул он, ударив кулаком по столу.

Лили споткнулась на бегу и замерла, но не обернулась. Дэвон встал из-за стола.

– Закрой дверь, – приказал он уже тише, но с прежней свирепостью в голосе. Лили не шевельнулась.

– Живо!

Увидев, как она цепляется рукой за косяк, словно ища опоры, он неторопливо направился к ней, а когда оказался в пяти шагах, заметил, что плечи у нее трясутся.

– Лили?

Горло свело судорогой. Лили казалось, что она не сможет заговорить. И все же надо было сказать ему.

– Я…не…

Бесслезные рыдания разорвали ей грудь, не давая закончить. Ее легкие были словно объяты пламенем, она никак не могла отдышаться. Но вот он положил руки ей на плечи, и тогда пришли слезы.

– ..брала.., ваших.., денег, – договорила Лили сквозь мучительную икоту и закрыла лицо руками.

– Ты не брала, я знаю. Тихо, не плачь. Все в порядке.

Он обнял ее сзади и, прижимаясь грудью к ее спине, старался сдержать колотящую ее дрожь.

– Тише, Лили, все хорошо.

Дэвон попытался заставить ее обернуться, но она воспротивилась, не желая, чтобы он видел ее лицо. Тогда он наклонил голову и прижался щекой к ее щеке.

– Не надо плакать.

Она сказала еще что-то полным слез голосом: невозможно было разобрать ни слова. Прижавшись к ее щеке губами, он ощутил вкус ее слез.

– Взгляни на меня, Лили.

Дэвон бережно повернул ее к себе. Лицо Лили, искаженное рыданиями, превратилось в трагическую маску; она все еще отказывалась взглянуть ему в глаза. Но когда она вновь заговорила, он понял, хотя ее голос звучал по-прежнему приглушенно:

– Вы мне верите?

– Да, конечно. Конечно, я тебе верю. В ту минуту Дэвон говорил искренне, хотя вообще-то ему было все равно, брала она деньги или нет. Он провел пальцами по ее мокрым щекам.

– Не надо плакать, милая. Как же мне тебя поцеловать, если ты все время плачешь!