Кэролайн Макспарен - Доверься мне

— Ты? — спросила Хелена.

— Послушай, я могу сменить подгузник. — Он вздохнул. — Как только я подошел к двери детской, она замолчала. Я заглянул. Дядя Норман держал ее над колыбелью и тряс, как тряпичную куклу.

— О господи! — Она прижалась к нему.

— Он не узнавал меня в течение нескольких секунд, а потом закричал, чтобы я звонил в 911… Она умерла в приемном отделении. Когда я рассказал своему отцу, что именно я видел, он сказал, чтобы я держал рот на замке, потому что все подумают, будто это сделал я.

— Почему ты не рассказал еще кому-нибудь?

— Отец сказал, что я, должно быть, ошибся, что дядя Норман никогда бы не причинил вреда своему ребенку, и я могу разрушить их брак, сломать ему карьеру. Когда я попытался опять заговорить об этом, он ударил меня. В первый и последний раз, когда отец поднял на меня руку. Он сказал, что дядя Норман и тетя Джин достаточно настрадались и что я должен соблюдать интересы семьи.

— И ты заткнулся.

Когда он заговорил снова, Хелена почувствовала в его голосе неподдельное отчаяние:

— Они все были копами. А я был ребенком. В тот год, когда я стал детективом, я просмотрел заключение о смерти Ирэн. В качестве причины там был указан синдром внезапной смерти младенцев. Вскрытия не делалось. Боюсь, можно сказать, что дядя Норман случайно вытряс ее мозги.

— Это и есть его вина?

Рэнди поднял свободную руку и тут же уронил ее.

— Кто знает? Вот поэтому я и устроился в отдел нераскрытых преступлений. Не хотел, чтобы еще какой-то дядя Норман ушел от ответственности.

— Он не ушел?

— Он расстроил множество жизней. Через год после гибели Ирэн у них родился сын, мой кузен Норман-младший. Никто, включая мою маму или тетю Джин, больше не оставлял ребенка на дядю Нормана.

— Она осталась с ним?

Рэнди кивнул.

— Пару лет назад я поговорил с одной своей приятельницей из отдела дознания, пытаясь понять, что бы случилось, если бы я открыл полиции то, что видел. Она сказала, что, вероятнее всего, ничего. Моего свидетельства оказалось бы недостаточно. Другие члены семьи соблюдали бы честь мундира. И другие копы поддержали бы его.

— А это не мог быть в самом деле синдром внезапной смерти?

Он провел рукой по ее волосам:

— Я видел то, что видел.

— Ты же не тряс ребенка. Все это не твоя вина. Ты никого не убивал.

— Они могли бы сделать вскрытие. Я мог бы послать отца с его запретами ко всем чертям.

— Ты подчинился приказу старшего.

— Так оправдывались нацистские каратели.

— Им было не по одиннадцать лет.

— Мой отец меня так и не простил.

— Не простил тебя?! За что?

— За то, что я знал о том, что он сделал, о том, что все они сделали.

Хелена взяла Рэнди за руку:

— Мне так жаль.

Он повернулся и обнял ее:

— Я предупредил тебя. Всем будет плохо, если ты…

Рэнди уехал перед рассветом, чтобы случайно не попасть на глаза детям.

Хелена чувствовала во всем теле приятную боль и томление. Она стояла под душем, пока не закончилась горячая вода, потом оделась и принялась готовить завтрак для Майло, Ви и Марси.

Внезапная откровенность Рэнди и обрадовала, и испугала ее. С ней такое было впервые — мужчина позволил себе потерять самоконтроль и откровенно рассказал о своих чувствах через десять минут после оргазма. Несомненно, этим утром Рэнди пожалеет о своем порыве. Она не удивится, если он отдалится от нее, хотя бы на время, чувствуя неудобство от того, что она о нем узнала.

Ожидая, что вот-вот у порога появится Марси с детьми, Хелена накрывала стол для завтрака и все думала о том, что ей Рэнди поведал.

Как мог его собственный отец заставить мальчика совершить такой неправедный поступок? Затрясти ребенка до смерти было убийством, пусть непреднамеренным, но все же настоящим преступлением. Вскрытие бы это подтвердило.

Как могла жена дяди Нормана остаться с ним?

А так же, как жены, подвергающиеся домашнему насилию, остаются со своими обидчиками. Они убеждены, что не смогут выжить в одиночку. В большинстве случаев насильники убеждают их в этом.

Ее уверенность не быть безропотной жертвой, отомстить только окрепла. Потому до сегодняшего вечера она должна убедить Марси, Майло и Ви переехать на несколько дней к Фрэнсин — вроде как на каникулы.

Глава 19

— Я ужасно не люблю подобных вещей, но лучший способ, которым мы можем поймать преступника, — это накидать приманок и ждать, что он заглотит одну из них, — сказал лейтенант Гэвиган на совещании в отделе висяков.

— Приманка срабатывает, если ты знаешь, где находится охотничья территория хищника, — возразил Джек Сэмьюэльс. Иначе все под большим вопросом. Этот парень выходит на промысел с разными промежутками и в разные места. Можно бросить приманку на улицу, но пройдет много месяцев, прежде чем он там на нее набредет.

— Если вообще набредет. Кстати, я пустила слух, что мы ищем высокую черноволосую красивую сотрудницу полиции, чтобы та поработала под прикрытием, — сообщила Лиз.

— Он отслеживает их после того, как выберет себе подходящую, — вставил Рэнди. — Может кружить вокруг нее месяцами. Интересно, начальство не собирается предоставлять нам дополнительные штаты для поимки серийного насильника, который за два года напал всего-навсего на семерых женщин и убил троих?

— Это наша работа, — отмахнулась Лиз.

— Они даже в СМИ не дают информации о том, что он где-то здесь, — резко заметил Рэнди.

— А что, если мы привлечем твою подружку? — предложил Гэвиган.

— Ни за что! Она гражданское лицо, и у нее двое детей.

Он испугался, что Прядка сама ухватится за эту возможность.

— А как насчет адвокатессы, Аманды Донован? — спросил Джек. — Она в разводе, детей нет. Она в его вкусе. Коль скоро он однажды упустил ее, он наверняка захочет повторить попытку… Или как?

— Держу пари, она согласилась бы, — одобрила выбор Лиз.

— Слишком рискованно, — нахмурился Сэмьюэльс. — Какая-нибудь новая информация о продавце из отдела кожгалантереи имеется?

— Я над этим работаю, — доложил Рэнди, — но никаких следов не нашлось. Он продал свой дом и собирался переехать в Лос-Анджелес. Хотя, может быть, он изменил свое решение о переезде туда.

— Или собственное имя, — добавила Лиз.

— Если так, на нашей территории он также не числится. Ни налоговых деклараций, ни регистрации в избирательном участке, ни водительских прав. Он может быть где угодно. Я поговорил с парочкой пожилых соседей, которые помнят его семью. Мать была медсестрой, отец кем-то вроде автомеханика. Он умер первым. Мать за пару лет до смерти попала в дом престарелых.