Светлана Бестужева-Лада - Крем-брюле с бриллиантами

У меня хватило терпения дослушать кассету до конца. Ничего интересного там больше не было, в основном, они обсуждали бытовые проблемы: жить ли в квартире или отказаться от нее и снять номер в каком-нибудь крутом отеле. Дама, конечно, хотела бы пожить в роскоши, но этот вариант у нее не прошел. Олег стоял, как скала: деньги уплачены — значит, будем пользоваться тем, что уже имеем. Тем более, когда они договаривались о здешней встрече, речь с самого начала шла именно о квартире.

Я выключила диктофон и вдруг мне безумно захотелось спать. Так захотелось, что я с огромным трудом разделась, шатаясь, добралась до кровати и буквально рухнула в нее. Когда горничная утром разбудила меня и поставила рядом с кроватью поднос с завтраком, я чувствовала себя прекрасно отдохнувшей. Что и требовалось доказать.

Стрелки часов подходили к десяти, когда раздался стук в дверь спальни. Исмаил-бей был, как всегда пунктуален и как всегда неотразим в своем белом великолепии. Меня же на сей раз ожидали заботливо приготовленные руками горничной маечка в бело-синюю полоску и белые бриджи. В них я и облачилась, присовокупив к этому белые туфельки на пробке и большую, как тележное колесо, ажурную шляпу. Этакий намек на красавицу-морячку, что и было оценено по достоинству моим кавалером.

— Сегодня ничто не заставит нас отказаться от полного дня на море, — с некоторым пафосом провозгласил он. — Надеюсь, вы отдохнули, хорошо позавтракали и готовы украсить собой мое общество.

— Всегда готова, — расхохоталась я. — Не столько к труду, сколько к удовольствиям, тем более, в вашем обществе.

Для разнообразия, это был действительно очень спокойный и ясный день. На небе — ни облачка, но небольшой ветерок приятно освежал. Пока мы плыли к островам, я успела пару раз искупаться, а один раз попробовала почти смертельный для меня номер: вышла на самый край бушприта и очень элегантно (так мне, во всяком случае, казалось) нырнула с высоты метров эдак шесть. Все обошлось нормально, но, справедливости ради должна сказать, никому, кроме меня самой, это удовольствия не доставило. Когда я вынырнула на поверхность, то увидела, что вся команда в полном составе готова к поискам в пучине морской моего бездыханного тела. Исмаил-бей только головой покачал, но одобрения тоже не выразил, так что на какое-то время я притихла, смирно лежала в шезлонге, пила апельсиновый сок и просто наслаждалась жизнью.

— Вы прослушали вчерашнюю пленку? — спросил меня возникший рядом Исмаил-бей.

До этого, трижды извинившись, он удалился в свою каюту-кабинет, чтобы заняться там делами. Когда этот человек отдыхал, для меня так и осталось загадкой.

— Прослушала. Насколько я знаю Олега, он будет добиваться встречи с вами всеми правдами и неправдами, а также искать подходы ко мне. Что, естественно, недопустимо.

— Конечно, недопустимо, — кивнул Исмаил-бей. — Значит, этого не будет. А вот со мной он, может быть, и встретиться.

— Вам это надо?

— Так мне проще будет предоставить ему более или менее комфортабельную камеру в местной тюрьме. Доказать, что он звонил Алексею и вызвал его на роковую встречу, теоретически можно. Но думаю, ваш экс-друг умный человек и все лишние записи из мобильника он давно удалил.

— А мобильник Алексея?

— А вот это сейчас как раз и выясняют «компетентные органы». Думаю, они и телефон его… вдовы там найдут. Можно, конечно, облегчить им задачу и сказать, что вдовица наша во всю развлекается у них под носом. Но, думаю, это и завтра успеется. Пусть мальчик погуляет чуть-чуть до посадки.

— И как вы собираетесь его посадить?

— Примитивно. Попытка продажи фальшивых драгоценностей. А дальше видно будет.

— Как у вас все просто, — вздохнула я.

— Если он попробует продать мне фальшивый бриллиант — большего не требуется. А в тюрьме у людей резко меняется характер и они начинают говорить о том, о чем и думать себе запрещают на воле.

— Что ж, посмотрим, как это сработает.

— Сработает. А вот вы, дорогая Фэриде, какого бы потребовали для него наказание за попытку покушения на вашу жизнь.

— Пожизненного заключения, — улыбнулась я. — В браке с той дамой, которая сейчас скрашивает его досуг.

— Приятное наказание. Мне она показалась довольно красивой.

— Она действительно красива. Но кроме красоты есть еще и характер. Того, что я слышала на пленках, вполне достаточно, чтобы понять: с такой женой ему жизнь медом не покажется.

— Все-таки женщины — жестокие создания, — расхохотался Исмаил-бей. — Нет, чтобы потребовать расстрела или виселицы.

— Это слишком гуманно, — улыбнулась я в ответ. — Думаю, моя жизнь стоит дороже.

— Вы как всегда правы, дорогая. Не хотите немного отдохнуть.

— В смысле?

— Становится жарко. Не перейти ли нам в каюту.

Идея у меня возражений не встретила. В конце концов, мне дали ночь на полноценный отдых и сон. Да и я отнюдь не святая и чисто плотских удовольствий никогда не чуралась…

Когда часа через три мы снова вышли на палубу, на горизонте как раз показались острова. Программа предлагалась следующая: мы осматриваем самый красивый, потом плаваем с аквалангом, а потом ложимся на обратный курс и заодно обедаем. К ужину будем в Кемере, ближе к этому времени и решим, где проведем остаток вечера: дома в ничегонеделании или в каком-нибудь светски-злачном месте. Единственное, от чего я категорически отказалась: это от посещения казино. Нельзя же так испытывать судьбу!

К красотам природы я, в общем-то, равнодушна, так что остров осмотрела так, для приличия. А вот прогулка с аквалангом принесла сюрприз: я нашла раковину необыкновенной красоты и формы, которая потрясающе выглядела бы в виде пепельницы возле моей постели в Москве. Даже двух пепельниц, потому что створки раковины были чуть приоткрыты, и разделить ее на две части не представляло особого труда. С моей точки зрения.

— В жизни не видел такой везучей женщины, — сказал Исмаил-бей, осмотрев мою находку. — Вы нашли жемчужную раковину, моя дорогая.

— То есть там — внутри — жемчужина? — несколько обалдела я.

— Очень может быть. Сейчас посмотрим.

Жемчужина там была. Средненькая, обыкновенная, но — настоящая. Кому-то из небожителей я, по-видимому, понравилась для разнообразия, если вместо нервотрепки и кошмара отпуск постепенно превращался в самую настоящую сказку.

— А я собиралась сделать из нее пепельницу, — сообщила я Исмаил-бею.

— Не вижу препятствий, — отозвался он. — Вы позволите мне заняться оформлением этих сувениров, дорогая?

— Дорогой Исмаил-бей, вам я готова позволить все, что угодно.