Юлия Шилова - Охота на мужа-2, или Осторожно: Разочарованная женщина:

Маке перестал молиться и, не открывая глаз, прошептал:

– Прости….

– А может быть, ты и прав. Может быть, мы умрем. – В моем голосе послышалась истерика. – Если ты начал молиться, значит, точно знаешь, какой будет исход. Я уже и сама не знаю, чему верить, а чему нет. Я потеряла счет времени и потихоньку начинаю терять себя…

Максу становилось все хуже. Его некогда красивое лицо изменилось до неузнаваемости. Я обняла его и слушала его прерывистое дыхание.

– Знаешь, Макс, – заговорила я, тихонько всхлипывая, – я верю, нет, я даже убеждена, что мы останемся живы. Мы просто не можем умереть, потому что мы обрели друг друга. Жизнь похожа на зебру. Черные полосы чередуются с белыми. Сейчас в нашей жизни наступила черная полоса, не может же именно на ней оборваться жизнь. Я верю, что наступит белая.

Я говорила то, во что сама не верила.

– Когда-нибудь мы будем вспоминать все это с улыбкой. Знаешь, то, что мы с тобой встретились – необыкновенный подарок судьбы. Неужели же судьба отберет у нас этот подарок?! Наверно, я всегда жила не правильно. В последнее время меня интересовал только успех. Я чертовски устала и всерьез подумывала выйти замуж, но не могла. И знаешь почему? Мне об этом даже говорить неудобно. Потому, что у меня на это просто не было времени.

Я говорила и говорила только для того, чтобы Макс чувствовал хоть какую-то связь с этим миром: он все время впадал в забытье.

– Макс, ты не умер?

Он не ответил. Снова впал в забытье.

– Макс, ты только не умирай. Только не умирай. Знаешь, решившись со мной на побег из этого дурдома, ты показал настоящие мужские качества. В такого мужчину, как ты, невозможно не влюбиться. Бог мой, и почему мы не Встретились раньше? Вернее, встретились, но не смогли разглядеть друг друга. Неужели нужно было попасть в экстремальные условия? Неужели наш роман закончится трагедией? Ведь мы могли бы быть счастливыми. Макс, мы бы могли… Даже сейчас, в такой ситуации я счастлива, потому что рядом со мной ты. Даже когда мы занимались любовью, если, конечно, это так можно назвать, я ни о чем не думала, а чувствовала только счастье. Ты заставил меня почувствовать себя легкой и совершенно здоровой, такой, какою я была раньше. Спасибо тебе, Макс.

Спасибо за все. У меня до сих пор в висках стучит кровь. Мне даже кажется, что нет ничего лучше, чем спать в твоих объятиях. Ты, пожалуйста, меня слушай. Ты, пожалуйста, не умирай. Тебе должно быть легче от моего рассказа, потому что я говорю тебе настоящую правду. Я с тобой искренна. Раньше меня очень трудно было вызвать на искренность.

Я поцеловала Макса в горячую щеку и продолжала:

– Я знаю, что ты меня слышишь. Так получилось, что все последнее время я провела на виду.

Я столько раз играла страсть и любовь, что уже сама плохо понимала, где всего лишь игра, а где реальность. Но жизнь – не игра. В жизни, в повседневной жизни, все совсем по-другому. Я люблю свою жизнь. Несмотря на то что часто бывает плохо, мне завидуют, думая, что у меня все хорошо. Знаешь, очень трудно нести клеймо сильной " женщины. Очень трудно. Я никогда не была слабой и никогда не шла против самой себя. Про меня говорят, что я женщина с судьбой. Знаешь, а ведь это чистая правда. Я и есть женщина с судьбой. В моей судьбе было все: нищета, блеск, разочарование, неуемное желание жить, красота, любовь, признание, аплодисменты и восхождение на вершину… Я всегда верила, что у каждого человека есть свой путь и свое предназначение. Я научилась не ныть и не жаловаться. Я научилась встречать каждый день с радостью и благодарить Господа Бога за то, что я жива и здорова, что живы и здоровы близкие мне люди. По правде говоря, более легкая жизнь мне бы быстро наскучила. Очень часто я задавала себе один и тот же вопрос: счастлива ли я? – и не могла найти ответ. И все же, по большому счету, мне кажется, что я счастлива.

Макс, ты слышишь, о чем я тебе говорю? Скажи, пожалуйста, ты меня слышишь?

Макс по-прежнему молчал. Я почувствовала, что больше не могу говорить, что единственное, что я сейчас могу, это заголосить так, как голосят бабы, когда видят покойника.

Не помню, сколько времени мы пролежали в полузабытьи. Я вообще ничего не помню… День перепутался с ночью… Я ощущала, как страшно лихорадит Макса. Странно, но теперь мне даже не хотелось есть. Не хотелось ни есть, ни пить, ни двигаться. Я все время думала о том, кто из нас умрет первым – я или Макс. Если умрет Макс, мне будет еще невыносимее оттого, что я буду лежать рядом с трупом. Я не хотела, чтобы мы умерли один за другим. Я хотела, чтобы мы умерли одновременно.

Вдруг сквозь забытье пробились какие-то странные голоса. Может быть, мне показалось?

Нет. Недалеко от меня звучала человеческая речь… Если бы у меня были силы, я бы и позвала на помощь… Если бы были силы".

– Петрович, я думаю, пора возвращаться. У нас выпивка закончилась. Я предлагаю вернуться в охотничий домик, отдохнуть.

Совсем недалеко от нас шли люди. Я знала, что дорога каждая минута, что у меня появился шанс на спасение. Нужна самая малость – громко закричать, привлечь внимание. Но как? Даже на это не осталось сил.

– Петрович, подожди, я к реке на секунду.

Лицо умою. – Буквально через минуту говоривший оказался рядом со мной. Это был пожилой мужчина, похожий на самого настоящего охотника. Откуда только взялись силы! Я приподнялась и быстро заговорила:

– Мы летели на частном самолете. Он разбился. Мы не ели несколько дней. Мой спутник умирает. Нам нужна помощь…

Затем все исчезло. Буквально все. Я потеряла сознание.

Глава 18

Очнулась я в охотничьем домике на деревянной кровати. Рядом стояла другая кровать, на которой лежал Макс. Он уже пришел в себя. Я удивилась тому, что мы живы.

– Эй, красавица, тебе необходимо хорошенько выпить и поесть, – сказал один из глазевших на нас мужчин и показал на стоявший рядом со мной столик, Немного приподнявшись, я выпила полстакана водки и с жадностью засунула в рот огромный кусок хлеба с соленым огурцом. Макс последовал моему примеру, и спустя какое-то время мы почувствовали себя значительно лучше.

Мужчин, приехавших на охоту, было семеро, и конечно же ни один не признал во мне звезду.

Да и как меня можно было узнать? От перелома переносицы страшно опухло лицо и отекли глаза.

Я была укутана в смоченную уксусом простынь.

Мою ногу перебинтовали эластичным бинтом, ссадины натерли какой-то мазью, и по всей вероятности нога нуждалась в гипсе.

Макс полусидел, тоже закутанный в простыню и буквально блестел от приятно пахнувшей мази. Один из мужчин достал какую-то жидкость и аккуратно обтер мое лицо.

– У тебя нос сломан, – озадаченно сказал он и потрогал опухоль.