Эскорт - Лана Мейер
Несколько осознаний и инсайтов простреливают разум. Она вспоминает важные факты, один за другим, калейдоскопом картинок.
Да только картинки сильнее затягивают ее разум в дьявольские силки, из которых живыми, как известно не возвращаются.
— Учитывая то, что ты мне лгал, притворяясь Джеймсом Стоуном, я уже не удивлена, — обессилено выдохнув, произносит девушка.
— Расскажи мне все, что ты помнишь о том дне, — почти ласково просит Леон. К ужасу, Эльзы, он давно плавно поглаживает ее талию, и ее тело реагирует на прикосновения мужчины. Кажутся знакомыми, естественными. Такими, словно он прикасался к ней тысячи раз.
Еще бы.
— Это был обычный день, — собирает осколки Эльза, начиная рассказ. — Я приготовила завтрак и поднялась в спальню, чтобы покормить сына. Ты был сам не свой, и я сразу это заметила. Я сразу поняла, что что-то не так, что на нас надвигается нечто плохое. Жуткое. Я конечно, всегда понимала, что бункер с оружием в нашем доме существует не только потому, что ты любил ходить на охоту. Но не думала, что такое вообще может случиться. Я уложила Конана, а ты выбежал из ванной с встревоженным выражением лица. Тебе кто-то позвонил, и все закрутилось. Я помню, как мы прощались в этом маленьком тесном помещении. Услышали, как в дом ворвались. Счет шел на секунды, и ты сказал, мне что я должна сбежать. Твой человек ждал меня у нашего места в лесу. Все было, как в тумане. Конан был таким маленьким и хрупким. Ты спас нас, я своими глазами видела, как в область твоего сердца попала пуля. Я бежала с Конаном на руках по лесу, а потом…твой помощник, пароль, машина и страшная авария. Авто вспыхнул, словно спичка. Удар пришелся на двигатель. Нам повезло, что все произошло недалеко от озера. В состоянии аффекта, я вылезла из машины вовремя, побежала к озеру. Помню, как потеряла сознание под аккомпанемент спасательных сирен и плач сына. Тот парень…он спас, сначала меня, потом пошел за Конаном…нет. Все было не так. Я…или…было…как…, — начиная путаться в словах, мешкается она.
— Что-то не так, Эльза? — будничным тоном, интересуется Леон. Хирурги, распарывая грудную клетку своих пациентов и проводя серьезные сердечные операции на сердце таким же тоном просят подать скальпель.
— Нет. Я ведь не сумасшедшая?
— Начала понимать, где пробел?
— Нет! Я совершенно точно помню, что я была на руках с Конаном. Мы были в озере по колено, мы были так далеко от огня. Дым бы повсюду. Я так плохо помню, это и невозможно помнить в деталях. Вдобавок к ожогам, я получила черепно-мозговую травму. Очень серьезную.
— Потеря ребенка — самое жуткое, что может случится в жизни женщины. Настолько, что память, особенно поврежденная, способная выдумать и поверить в любые версии, даже далекие от истины. Поразительно, правда? И так интересно.
— Ты…
— Конан погиб в той аварии, детка.
— Нет, это не правда! Не правда! Не правда! Это ложь!
— Тише. Мне тоже жаль. Я бы не отказался от четырехлетнего наследника, поверь. Времена сейчас тяжелые. Нужно создать побольше своих маленьких копий. Чем мы непременно скоро займемся.
Ее затылок покрывается инеем, а тело бросает в жгучий жар, зетем также быстро сковывает льдом, отчего все конечности буквально немеют.
— Нет! Это не правда! — девушка начинает брыкаться в его руках, как оголтелая, но Леон крепко держит ее в цепкой звериной хватке.
— Я расскажу тебе всю правду, если ты немедленно успокоишься. Не заставляй применять силу.
— Я не хочу. Не хочу я никакой правды.
— Не вини себя, ты сама едва выжила в той аварии. Ты могла и не выйти из комы, погибнуть. Ты могла остаться в машине с малышом, но инстинкт самосохранения выбрал другое. Предполагаю, что малыш выпал из твоих рук во время удара, и застрял между полом и креслом. Я думаю, первый вдох с содержанием дыма и гари стал для него смертельным. У тебя не было шансов его спасти, — выдает свою версию Джеймс, повергая Эльзу в оглушающий ужас.
У нее не остается слов, не остается эмоций. Лишь пустота, размером с галактику, которую невозможно ничем заполнить. Беспросветная черная дыра внутри, вместо души. Разрастается с каждой секундой, стремясь самоуничтожить саму себя.
— Но зачем все это Кассандре? Когда я очнулась в больнице, именно она нашла меня. Больше некому меня было найти, у меня никого давно нет. И ее версии были совершенно другими.
— Что она тебе сказала?
— Я была в отчаянии. Я собирала свою память по частям, день за днем, собирая по крупицам и кусочкам. Самым большим туманом и неизвестностью были окутаны события последних лет жизни. Сначала я не помнила почти ничего. Так как, она была единственным человеком, которого я помнила, кому могла более-менее доверять…
— Она внушила тебе то, что ей было необходимо. Сделала из тебя свою идеальную гончую. Замотивированную машину, по выкачке денег. Но ты была лишь этому рада, Эльза. Посмотри на себя. Разве кто-либо может устоять перед роскошью и красотой? Вот и ты не смогла.
— Она сказала, что моего сына забрал мой бывший…работодатель. Прямо из больницы, подкупил персонал. Что мы скоро найдем его и все будет хорошо. Она так сильно хотела помочь мне. Она была единственная, кто обо мне заботился. Кому не все равно на мое существование.
— Не хочешь назвать его имя?
— Не хочу.
— Страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит.
— Я не знаю его имени. Только кличку. Ты попросил рассказать, и я говорю. Я хотела встать на ноги и приступить к поискам сына. Когда я вышла из больницы, в номер моего отеля пришла полиция, у них был ордер на обыск. Я узнала, что меня обвиняют в том, что я спалила дом у озера в штате Вашингтон до тла. Взорвала газом и сбежала, убив своего мужа и сыном. Кэсс предположила, что тот, кто ответственен за нападение, просто убрал за собой. Она помогла мне покинуть страну в кратчайшие сроки, я поменяла все документы и осела здесь, в Дубае. Связи Кэсс в арабском сообществе помогли мне сделать этот город своей красивой тюрьмой и работать на нее…что получается? Она провернула это ради того, чтобы я была ее верной и преданной гончей?
— Поэтому твоей целью стал я. Человек, способный одним звонком в штаты снять с тебя все обвинения в убийстве. Собственно говоря, я и есть доказательство твоей невиновности. Я могу это сделать, Эльза, но сына ты уже не вернешь.
Чувство вины кольцами обвивает шею измученной Эльзы. Она не верит ему до конца, но с другой стороны — факт того, что она ничего толком не знает о своем потенциально подросшем сыне. Ни фотографий, ни звонков, ни голоса. Ничего. Неужели Леон прав, и она настолько жадная, что готова была выдумать себе любую благую мотивацию для того, чтобы оправдывать свою жажду богатых членов?
Это даже звучит меркзо. Но находясь с Леоном в пространстве, она уже отчасти в это верит.
— Интересно, не правда ли? На что только не способен человек ради денег. Согласись, ты ведь тоже способна ради них на многие вещи. И ты не раз стягивала с себя трусики под звуки шуршащих купюр. Я прав? — сдавливает ее скула до боли, как бы предупреждая, что любой другой ответ, кроме «да» Голденшетерна совсем не устроит.
— Да.
— Мне интересно, как именно ты планировала получить от меня все, что хочешь? Соблазнить, поиграть со мной в свои эскортные игры, а потом — попросить достать для тебя
