Эшли Дьюал - У истоков Броукри (СИ)

— Верно. Но моего отца прикрыл шериф Верхнего Эдема — Демитрий Бофорт.

— Поэтому тебе прислали именно сердце.

— Да.

— Но зачем тебе за стену? — Эрих потирает глаза и вновь смотрит на меня озадачено и взволнованно. — Что ты пытаешься найти?

— Мне кажется, я знаю, кто был моим донором. Но мне нужны доказательства. Более того я думаю, что как только я пойму, что произошло со мной в детстве, я узнаю, кто убил Стюарта, кто написал надпись в школе. Эрих, я уверена, это была не краска. Что, если это была чья-то кровь? Пропал мистер Аутор…, а я увидела, как деканша в компании брата и шерифа скидывает чье-то тело в фургон!

— Что? Что ты видела?

— В смысле, я думаю, что именно это я видела.

— Чье-то тело?

— Возможно. Я должна пробраться в центральную больницу Нижнего Эдема и найти Хельгу Штольц. Она — моя единственная зацепка.

— Адора…

— Помоги мне, Эрих. — Я с надеждой смотрю на парня и делаю широкий шаг к нему навстречу. — Мне надоело жить в неведении. Я должна понять, почему родителям плевать на меня, я должна понять, почему мой брат только и делал, что закрывался от меня. Мне не к кому больше обратиться. Я знаю, что выгляжу жалкой. Но мне нужен кто-то…, я хочу кому-то поверить, понимаешь? И я хочу поверить тебе.

— Это…, - он сжимает пальцами переносицу и усмехается, — это нечестно.

— В смысле?

— Ты просишь меня о том, что подвергнет тебя риску. Но я не могу тебе отказать. Это нечестно и неправильно. Ты должна остановиться, пока не поздно.

— Не собираюсь останавливаться. — Горячо покачиваю головой. — Я никуда не денусь и попытаюсь узнать правду. Не сегодня — значит завтра. Ни с тобой — значит без тебя, хотя я уверена, что это непременно меня заденет и станет еще одной причиной, по которой мне придется сойти с ума.

На выдохе Эрих отворачивается и протирает руками лицо. Не знаю, о чем он думает, но ему явно не по себе. Еще бы. Я втягиваю его в огромные неприятности, но мне почему-то кажется, что эти неприятности ни по чем, когда рядом тот, кто важен. Глупая иллюзия. Наказание для всех одинаково неприятно: и для влюбленных, и для одиноких людей.

— У тебя есть другая одежда?

— Что значит другая?

— Черная и старая. — Парень тяжело выдыхает, и мы встречаемся взглядами. — Ты не должна выделяться. Я найду накидку, но остальное…

— Ты проведешь меня?

— Да.

— Эрих, я…

— Это опасно и глупо. Меня могут казнить, а тебя раздерут на части! — В его глазах горит огонь, и парень подходит ко мне так близко, что я невольно отступаю назад. — Тебе важны ответы, но, кажется, совсем не важна жизнь.

— У меня нет выхода, Эрих. Не хочу, чтобы ты пострадал. Проведи меня, а дальше…

— Никуда я не уйду. Если я и помогу тебе, то только с одним условием.

— Каким?

Эрих Ривера едва не сбивает меня с ног. Его лицо — напротив моего лица. Его губы — напротив моих губ. Он сталкивается лбом с моим и говорит:

— Ты будешь рядом со мной и не отойдешь от меня ни на шаг, иначе я потеряю тебя, спасительница. И тогда я не прощу себе этого.

Я касаюсь ладонями его лица и закрываю глаза.

— Хорошо.

— Пообещай.

— Обещаю, Эрих. Никуда я от тебя не уйду.

***

Я бегу домой и прошу у Марии старые вещи. Она дает мне какую-то бесформенную, черную футболку и штаны. Завязываю в косу волосы. Пару раз осматриваю себя в зеркале и протяжно выдыхаю, надеясь, что ничего не случится.

У ворот меня ждет Эрих. Он стоит в тени, скрывая лицо за капюшоном. Наверно, он боится находиться здесь, вдалеке от дома, хотя я не вижу, чтобы у него дрожали руки или чтобы он нервно разговаривал. Возможно, парню страшно, но он талантливо это скрывает и маскирует.

Перебежками мы движемся к западным воротам. Внутри у меня так и пылает пожар, то ли от страха, то ли от предвкушения, но внешне — я само спокойствие. Я беру пример с Эриха. Пытаюсь не отставать и плетусь за его спиной, как за ширмой. Стена прерывается у площади Броукри. Именно здесь собираются те, кто недоволен соседями. Обычно драки длятся пару часов, но бывали и случаи, когда митинги продолжались всю ночь. К счастью, сейчас стычки на площади — скорее отголоски прошлого, и махать кулаками выходят те, кому банально скучно или нечего делать.

Эрих велит мне подождать в тени деревьев, а сам подходит к охраннику. Он говорит с ним о чем-то, а затем достает из кармана деньги. Я уверена, любой, кто живет за стеной, не отказался бы от лишней прибавки к зарплате. Парень подзывает меня и проводит мимо высокого, коренастого мужчины. Тот делает вид, что не замечает меня. Наверно, Эрих не скупился и хорошо ему заплатил.

— Я все отдам, — шепчу, когда мы останавливаемся у стены. — Только скажи, сколько. Мне несложно, а твоей семье нужны деньги.

— Я разберусь.

— Эрих.

— Я не возьму с тебя деньги, Адора. Надень. — Он отдает мне порванную накидку и в который раз осматривается. — Смотри под ноги, не поднимай взгляд. Держись меня и ни с кем не разговаривай.

— Знаю.

— Точно?

— Да, Эрих, я не идиотка. — Надеваю капюшон и гляжу парню в глаза. В этот момент мне почему-то кажется, что мы прощаемся. Глупые мысли. — Я помню, что ты мне сказал.

— Отлично. Тогда пойдем.

Киваю, и мы выходим на длинную улицу, тянущуюся за горизонт.

Гул и шум. Стоит такой грохот, что я невольно приподнимаю глаза и ошеломленно гляжу по сторонам, не понимая, что может издавать такие звуки. Это толпа, стуки колес о разбитую, дырявую дорогу, плеск воды, смех снующих туда-сюда детей.

— Осторожно! — ворчит кто-то, и рядом со мной проносится огромный кусок сырого мяса. Я испуганно пячусь назад и вступаю во что-то мокрое. Только потом я понимаю, что вступила в лужу крови. Кровь тянется по всей улице, и запах стоит такой отвратительный, что меня тошнит. В ряд расположены ларьки с продуктами, с мясом и рыбой. Женщины в ободранных лохмотьях продают все, что находится на прилавках, копаясь в еде грязными от пыли и пота руками. Невольно я прилипаю к Эриху и хватаюсь за его локоть. Мне так и хочется сбежать отсюда, как можно дальше.

Разгружая мясо убитых животных, мужчины громко и ворчливо общаются, то и дело кидаясь друг на друга, будто угрожая. Я вижу на земле сваленные в кучу окровавленные шкуры животных. Вижу, как маленький ребенок играет с этими шкурами. Его тонкие руки по локоть в кровавых разводах, а он смеется, будто вертит в пальцах игрушку.

— Не отставай, — командует Эрих, прижимая меня к себе, но я никак не могу оторвать глаз от этого мальчишки. Он плещется ладонями в луже из той крови, что стекает вниз по дороге с разгрузочной тележки, а мамаша не ругает его, она продает уродливую рыбу, чья чешуя ободрана и жутко воняет.