Сюзанна Форстер - Лицо ангела

Беспомощный.

Его образ все еще стоял перед глазами Анджелы, когда она оказалась перед хижиной, гадая, что же она найдет внутри. Наконец она поставила ведро и вошла.

— Нет! — выпалила она. — Не трогай его!

Он перекатился набок и пробовал добраться до ножа, который она воткнула в пол. И снова инстинкты взяли верх: она точно знала, как нужно правильно упасть, перекатиться и нанести удар. И точно знала, как снова подняться. Она оказалась на нем в тот момент, когда нож был у нее.

— Даже не пытайся проделать это снова. — Она схватила его за волосы, отвела голову назад и приставила острие ножа к его горлу. — Я убью тебя! Клянусь, убью!

Анджела задрожала от только что пережитого шока. И она сама была виновата. Она оказалась слишком беспечной, но он прекрасно знал, на что идет и какими будут последствия его действий. Он моментально затих, и девушка подумала, что смогла подчинить его. Она просто обязана утвердить контроль над ним, добиться превосходства. Ее готовность, то с каким рвением она проделала те трюки, просто поразили ее. Дыхание сбилось, ее всю трясло, но это не было страхом — это был выброс адреналина. Жажда расплаты ожила в ней. Это чувство было знакомо Анджеле, как собственное дыхание, но она едва понимала его. Доктор пошевелился, и она тут же зарычала на него, словно зверь:

— Я убью тебя.

— Так сделай это, — проскрежетал Джордан. — Перережь мою чертову глотку, потому что если я все-таки доберусь до этого ножа, то будь уверена, что я им воспользуюсь. А когда он окажется у меня, то я …

Анджела отвела его голову так далеко, насколько позволяло ее положение, заглянула в его глаза и прошипела:

— Ублюдок!

Всего несколькими фразами он смог захватить контроль. Если заложник не боится смерти, тогда уже ничто не может помочь. Угрозы бесполезны, а вся власть сосредотачивается в руках заложника, а не захватчика. Он поймал ее на обмане. Уже за одно это ей следует убить его. Вместо этого Анджела отбросила нож, поднялась, стала расхаживать взад-вперед, думая, что если он произнесет хоть одно слово, то она сорвет маску смерти со стены и покалечит его.

— Возможно, нам следует поговорить, — заметил Джордан с сарказмом, пытаясь снова оказаться на коленях.

Анджела сделала вид, что ничего не слышала, и его попытка так и осталась без внимания. Она не хотела его убивать; она просто хотела, чтобы он исчез, как будто его никогда и не существовало. Он поймал ее на лжи, и он выигрывал. Он, связанный, лежащий на полу, выигрывал.

— Я знаю, что это не соответствует твоим ожиданиям, — сказал он, — но нужно действовать более эффективно, чем сейчас.

— Я думала, что мы уже определили, что здесь говорю только я.

— Тогда тебе, скорее всего, будет безразлично узнать общую черту маньяков.

Она точно знала, зачем он это упомянул. Серийные убийцы практически всегда были помешанными на контроле уродами; но она собиралась разубедить его в этом. Она не стала объяснять то, кем она была или как оказалась в его доме по причине безопасности. Большая часть исследований Смарттека была секретной, и разработчики были не вправе обсуждать их, хотя ее начальник так не считал. Анджела решила не открывать Джордану Карпентеру больше, чем необходимо для ее целей. Но сейчас ситуация изменилась.

— Мне жаль вас разочаровывать, доктор, но я не серийная убийца или маньяк. Я ученый, и пока вы не набросились на меня, я была задействована в исследовании двойного слепого метода, участвовать в котором вы сами согласились.

Он отрицательно покачал головой.

— Я не давал согласия участвовать в чем-либо.

— Вас не могли включить, не спросив согласия. Это дистанционное исследование визуализации мозговой деятельности, и каждый испытуемый должен пить радиоизотопный раствор для того, чтобы активировать область для наблюдения.

— Я не знаю, черт возьми, о чем ты тут болтаешь. Единственный раствор, который пью я — это пиво, и, кстати сказать, не отказался бы от него и сейчас.

Она не могла ошибиться с объектом исследования. Он слишком много знал о ней, он узнал ее, когда она пришла к нему домой. Если он не был настоящим объектом исследования, значит участвует в заговоре против нее, поэтому-то она и держит его здесь, чтобы вытянуть из него всю правду, так или иначе.

— Я могла бы доказать тебе, что не лгу, сделав всего лишь один телефонный звонок, — холодно заметила она, — но так как ты связан, то мне не нужно ничего доказывать, не так ли? Говорить будешь ты, а я…

— А ты будешь меня пытать? И как же? Будешь использовать дефибриллятор до тех пор, пока я не признаюсь? Должно быть, получишь массу удовольствий от всего этого.

Он уже почти смеялся. Она кинулась к нему в ярости. Как он мог говорить такие вещи? Он с самого начала думал о ней все самое худшее. Но особенно ему нравилось думать, что она сирена, совращающая мужчин, убийца. Возможно, нужно поступать так, как он ожидает. Эти мысли придали ее голосу пугающее спокойствие.

— Я тебя не убью, доктор Карпентер, но когда я с тобой закончу, ты будешь мечтать об этом.

«Тактическая ошибка», — подумала Анджела. Очень серьезная, и он ее совершил. Теперь ее задача становилась намного интереснее, нежели прекратить его существование. Она собиралась сделать его существование невыносимым. Существовало примерно столько же способов помучить его, сколько и удовлетворить, и в большинстве своем они были очень схожи. Она даже знала эти способы. Она знала, как заставить его попотеть. О да, она это знала. Ее кто-то очень хорошо обучил. Но вот кто? Брандт? Сэмми? Сильвер?

Кто-то, кого она не помнила?

Кто научил ее использовать эротичные пытки, чтобы получать все, что она только хотела от мужчин? Все, что угодно.

— Что ты делаешь? Что, дьявол тебя бери, ты делаешь?

— Только хочу, чтобы ты остался, ковбой.

Вдохновленная, Анджела перевернула его на живот, и начала развязывать его ноги, вернее только одну из них. Когда она немного ослабила веревку, она аккуратно скрестила его лодыжки и снова крепко связала их. За этим последовали запястья. Последнее, что она сделала, так это привязала его к первой попавшейся мебели, к тяжелому дивану из ротанга. Она оттеснила его на колени, потом снова прислонила к дивану, не давая ему времени, чтобы опомниться. Она наслаждалась этим так же, как и от физического успеха. Но затем, выброс адреналина закончился, и ее уже затрясло по-настоящему. Руки и ноги действовали сами по себе, в комнате как будто стало ярче, не смотря на темнеющее небо. Все силы сразу покинули ее. Тело отказывалось держать Анджелу, но ей во что бы то ни стало нужно было остаться на ногах. Необходимо было зажечь керосиновые лампы и задернуть жалюзи. Впереди долгая ночь, так почему же ей больше всего хотелось сдержать его свирепый взгляд? Сумасшествие.