Афера по-семейному - Ксения Ос
— Ты ошибаешься. Я умолчала, что мне помогали вести расследование.
— Ты врешь, — прошипела Олеся, делая новый шаг к креслу.
В это время входная дверь резко распахнулась, послышался шум, раздался выстрел, второй, звук падающего тела и все затихло. Затаившаяся Виктория, не зная чего ожидать, еще с минуту минуту посидела тихо, потом аккуратно выглянула из укрытия и облегченно вздохнула — над лежащей к верху лицом Олесей склонился Милославский.
— Ты в порядке? — спросил он, поднимаясь и протягивая руку девушке.
От избытка чувств, Королева сильно прижалась к Руслану и запечатлела на его губах быстрый поцелуй.
— Какое счастье, что это ты!
Тот ухмыльнулся, но ответить не успел — от двери раздался стон. Несколько секунд Виктория растеряно оглядывалась и наконец, бросилась к лежащему на полу Георгичу. Вид у лежащего в луже крови мужчины был не важный.
— Сейчас, сейчас, — забормотала девушка, прижимая к ране край, чей то куртки валявшейся на полу.
Сзади нарисовался Руслан. Оценив ранение, он безнадежно покачал головой и потянул Викторию за руку.
— Надо уходить. Ты ему уже не поможешь.
Королева возмущенно обернулась.
— С ума сошел? Лучше позвони и вызови скорую. Мы не можем бросить его здесь.
Руслан скорчил недовольную мину, покачал головой и исчез, а Артемьев открыл глаза и сфокусировал взгляд на девушке.
— Он прав — выдохнул мужчина и попытался приподняться, — мне недолго осталось.
Королева тут же подсунула ему под голову диванную подушку и попросила:
— Не разговаривай — береги силы.
— Поздно.
Голос Артемьева звучал глухо и как то обреченно.
— Она умерла? — Спросил он через секунду.
Королева, боясь волновать больного, промолчала, а Георгич, сделав свои выводы, продолжал:
— Ты прости меня! Знаю, что не красиво вину на других перекладывать, но попутал меня этот черт в юбке. Я еще тогда, когда она сестре вены вскрыла, перепугался, только поздно было. Не было мне уже обратного хода…
Виктория, потрясенная признаниями Артемьева молчала, а тот, закрыв глаза и собравшись с силами продолжал.
— Там в спальне, за картиной, сейф — код — две семерки восемь пять…
— Деньги нашлись! — обрадовалась девушка, — потом вспомнила, что разговаривает с участником похищения, осеклась и пообещала, — я скажу, что вы нашли их, но не успели вернуть в банк.
Мужчина только усмехнулся и с сочувствием посмотрел на Викторию.
— Ты, что, действительно не понимаешь? — с трудом прошептал он. — С чего думаешь, ни твое, ни мое руководство не побежало в полицию?
Девушка растерялась и предположила:
— Они не хотели выносить сор из избы, подрывать репутацию банка и компании.
Артемьев попытался засмеяться, захрипел. Из потревоженной груди засочилось еще сильнее, а и без того бледное лицо приобрело синюшный оттенок. Перепуганная Королева вскочила и заметалась в поисках еще одной тряпки, а Георгич продолжал хрипеть:
— Сор из избы…. это ты точно сказала. Только плевать им на репутацию. Деньги предназначались для совсем другого дела. Их собирались перечислить на счета нескольких подставных фирм, обналичить и растащить на взятки или закупки чего-нибудь не слишком законного. Поверь мне, сейчас за этими чертовыми деньгами охотятся не только те, кто потерял их, но и те, кому они должны были попасть в карман, но так и не попали…
Девушка, забывшая, что она что то искала, остановилась и потрясенно пялилась на с трудом дышащего Артемьева.
— Ты… Вы же шутите? — выдавила она, наконец.
— Какие уж тут шутки. В общем, я тебе советую — не надо деньги возвращать. Даже думать не надо о том, что ты их видела.
— Предлагаете бросить тут? Зачем тогда вы мне о них рассказали?
— Нет. — Голос мужчины упал до шёпота, — думаю, тебе надо забрать их и затаиться, спрятать лет на сто, пока тебя не перестанут подозревать. Потому что…
Георгич замолчал. Виктория наклонилась ниже и, уловив еле слышное хриплое дыхание с облегчением вздохнула.
— Где эта чертова скорая? — пробормотала она раздраженно, огляделась и, не увидев Руслана, бросилась к двери.
Незваные гости
Выйти ей не удалось. Дверь, которую она толкнула, открылась слишком легко и, на пороге с пистолетом в руках (а как же иначе) возник Степан Андреевич.
— О, смотрю знакомые все лица, — с ухмылкой произнес он, входя и внимательно оглядываясь. Его взгляд задержался на еле дышащем начальнике службы безопасности банка, лежащей в неестественной позе Олесе, и вернулся к девушке.
Виктория обреченно чертыхнулась.
— Тебя то, каким ветром сюда занесло? — спросила она, аккуратно отступая и жалея, что не догадалась прихватить хоть один из пистолетов, валявшихся в комнате.
Мужчина, как будто прочитав ее мысли, весело ухмыльнулся.
— Я скучал, дорогая! Ты ранила мое самолюбие, когда бросила меня накануне свадьбы посреди трассы.
— Фу, милый, — попыталась хохмить Виктория, отступая еще немного, — я конечно виновата, но это еще не повод приходить на вечеринку без приглашения.
Степан Андреевич расхохотался и развел руками и снова сделал шаг вперед.
— Как знать… Как знать, милая. Иногда на таких спонтанных вечеринках и случается все самое интересное.
Продолжая натужно шутить, они оказались, наконец, в комнате и Королевой ничего не оставалось, как снова усесться на диван, с которого и начинался ее визит в этот злополучный дом.
— День сурка, какой то, — сердито промотала она, стараясь не смотреть на лежащие, на полу тела.
Мужчина посмотрел весело, но либо не расслышал, либо не счел нужным комментировать. Наконец, устроившись в кресле, он равнодушно поинтересовался.
— Милая, ты так и не сказала, за что ты пришила всех этих людей. Они что, предлагали тебе секс втроем?
Королева тут же сделала удивленные глаза и с негодованием отвергла предположение.
— Как ты мог подумать? Все намного хуже — они отказались принимать меня в свою компанию!
Мужчина хмыкнул.
— Да, это серьезное оскорбление, — согласился он. Потом серьезно посмотрел на девушку и заявил.
— Ну все милая, время шуток закончено. Теперь быстренько расскажи папочке, что здесь произошло и надо убираться отсюда, пока менты не набежали. Не то чтобы я боялся, в конце концов, это не я их шлепнул, — он значительно посмотрел на девушку, — но застревать здесь и давать показания по делу, в котором я ни в зуд ногой мне тоже не хочется.
Виктория грустно вздохнула.
— А как же любовь до гроба? В горе и в радости, в снег и в бурю?
— Это как-нибудь в другой раз, когда тебя из тюрьмы выпустят, — язвительно пообещал Степан Андреевич и тут же посерьезнел.
Поняв, что время шуток прошло, девушка вздохнула и рассказала о событиях
