Сохейр Хашогги - Мираж

— Бывает, что по нескольку часов, — ответил больной. Затем он перехватил мой взгляд — я как раз смотрел на его руку, закинутую на спинку кресла. Мы посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись. Причина стала совершенно ясна. Через два месяца этот человек забыл о своем параличе.

Амира засмеялась.

— Это же просто чудо, — восхищенно воскликнула она. — Я бы тоже хотела научиться такому искусству.

— Но вы вполне можете им овладеть, — произнес Филипп, глядя на Амиру с не меньшим восхищением. — Оно доступно очень и очень многим. Понимаете, в медицине я всего-навсего ремесленник, — продолжал Филипп, внезапно погрустнев. — Настоящее искусство — исцелять мозг, управляющий чудесным созданием, человеческим организмом. Доведись мне выбирать заново и будь я так молод, как вы, Амира, то специализировался бы в психологии.

Об этих словах Филиппа Амира вспоминала потом всю жизнь. В тот миг она прозрела свое будущее.

Амира была в восторге от вечера, ей хотелось, чтобы он продолжался вечно, но после второй чашки кофе Филипп с видимым сожалением поднялся из-за стола.

— Увы, но завтра я улетаю первым рейсом. Придется рано вставать. Но пообещайте мне, что позволите отблагодарить вас за гостеприимство. Почту за честь, если, будучи в Париже, вы нанесете мне ответный визит.

Склонившись над рукой Амиры, он запечатлел на ней пламенный поцелуй.

Амира отправилась спать, не заметив испытующего взгляда Али, которым тот проводил ее.

Молодая женщина вновь и вновь переживала прикосновение Филиппа, вспоминала звук его голоса и пронизывающий взгляд его голубых глаз.

Чья-то рука легла на грудь Амиры, пальцы начали нежно поглаживать сосок. Женщина застонала от предвкушения наслаждения. Было еще темно. Тихий предрассветный час. Но прикосновение вдруг стало грубым. Сильные пальцы изо всех сил сдавили ей грудь. Амире стало больно, она попыталась сбросить с себя железную руку, но получила в ответ хлесткий удар, от которого окончательно проснулась. Рядом с ее постелью стоял Али с покрасневшим от гнева лицом.

— Слушай меня внимательно, женщина, — процедил он сквозь зубы. — Слушай и запоминай. Я здесь решаю, ты поняла меня? Я решаю, что должно происходить в этой постели и вне ее, и так будет до тех пор, пока ты не умрешь.

Едва дыша и широко раскрыв глаза, Амира слушала мужа. Почему он так зол? Откуда он узнал, что она уснула с мыслью о другом? Как он догадался, что ей были небезразличны прикосновения Филиппа? В поисках ответа она посмотрела в глаза мужа, но его лицо было непроницаемо. Не говоря больше ни слова, Али повернулся и вышел из спальни.

Днем Амира обнаружила на двери спальни лист пергамента с одной сурой из Корана: «Если ты опасаешься, что они (твои жены) отвергнут тебя, вразуми их и прогони на другое ложе; недрогнувшей рукой побей их. Если они после этого подчинятся тебе, то более не беспокойся ни о чем. Высок и всемогущ Аллах».

Впервые за все время замужества Амира поняла, что боится своего супруга.

Материнство

— Ты уверена, Амира? Вправду уверена?

— Да, доктор сегодня сказал, что ошибки быть не может.

Али упал на колени перед женой и начал целовать ее руки.

— Это лучший подарок, Амира, и не только для меня, но и для моего отца. Отныне ты стала настоящей королевой.

— Радость твоя и короля — моя радость, — с неподдельной искренностью произнесла Амира. Страх перед бесплодием отступил, с этого момента все: король, королева мать и золовки — знали, что Амира — полноценная супруга принца.

Она положила руку на живот, стремясь представить себе биение зародившейся там новой жизни, и в это мгновение ее больно поразило горькое воспоминание о несчастной Лайле.

Бедная Лайла! Амира вспомнила, как несчастная молила Аллаха даровать ей мальчика — мальчика, чтобы его не постигла злая судьба матери. Амира тоже надеялась, что родит мальчика, ибо каждый отец мечтает о сыне, но умом понимала, что самое главное — произвести на свет здорового ребенка. Значит, до родов надо как можно лучше заботиться о себе и заполнить досуг любимым занятием.

Амира решила заняться прилежной учебой.

Вдохновленная словами Филиппа Рошона о том, что ее жизнь может стать чем-то большим, чем просто деторождением, она решила добавить к заочному курсу, который проходила в Каирском университете, цикл основ психологии. Книги, которые она теперь читала, были настоящим «Сезам, откройся!» в неведомый мир, о котором Амира раньше не имела ни малейшего представления. В них рассказывалось, как найти дорогу в святая святых человеческого мозга, как он устроен и как отвечает на сигналы внешней среды.

Начав штудировать учение Фрейда о сновидениях, Амира в глубине души надеялась познакомиться со стройным, тщательно разработанным объяснением того, что происходило с ней самой, пока она взрослела. Но, к ее удивлению, знаменитый психоаналитик предполагал, что почти все образы, возникающие у человека во сне, и многие мысли наяву так или иначе связаны с половой деятельностью. «Неужели он прав?» — удивлялась Амира. Она всегда считала себя не слишком поглощенной вопросами пола. Тем не менее стоило ей открыть книгу по психологии, как перед глазами немедленно возникал Филипп, пронизывающий ее взглядом и целующий ее руку.

Но, даже предаваясь грезам о чужом мужчине, Амира прекрасно помнила о том, что Али давно перестал донимать ее своими и без того редкими сексуальными притязаниями. Сам он объяснял это заботой о будущем ребенке, хотя доктор сказал, что воздерживаться надо только в последний месяц беременности. Амира отнюдь не тосковала о той «любви», которой занимался с ней муж, но ей недоставало ласковых мужских объятий и нежности. Хорошо хоть, что ее каждый день растирали ланолином: Зейнаб считала ланолин лучшим средством профилактики от растяжения кожи на животе.

Но, несмотря на свою холодность в постели, Али всячески баловал жену. Чтобы поощрить ее занятия, принц велел обставить спальню Амиры книжными полками, купил ей письменный стол и удобное вертящееся кресло. В доме теперь неотлучно жила повитуха, а каждые две недели из Лондона прилетал видный специалист-акушер.

— У тебя должно быть все самое лучшее, — не уставая, повторял принц, — все, что ты только пожелаешь, только скажи.

Временами Амира мучительно ломала голову, придумывая, что бы попросить, — она видела, что Али ждет ее просьб. Стоило ей сказать, что неплохо было бы, к примеру, выпить стакан сока, съесть ломтик дыни или полакомиться сладким печеньем, как все это появлялось, как по мановению волшебной палочки. Во дворце эмира, конечно, жили просвещенные люди, но даже принц Али не мог позволить себе усомниться в древнем поверье: если не исполнить любой каприз беременной женщины, то она рискует родить порченого ребенка.