Галина Романова - Демон ревности

— Нет, не могла, — выпалила она с чувством.

— В смысле?

— Я ему в этом отказала. Его адвокат звонил мне, задавал вопросы. Я ответила, что его подзащитный врет. Я его не видела и ничего не знаю. Вот так!

— И последний вопрос. — У Макарова сжалось все внутри, как перед прыжком с большой высоты в ледяную воду. — Это не вы подбросили Степанову окровавленные вещи в номер отеля?

— С ума сошли? — возмутилась Ирина именно так, как он и ждал. — Где бы, по-вашему, я их взяла?

— И еще один самый последний вопрос. — Не хотелось, но он должен был его задать прежде, чем идти к Смотрову. — Ваши слова кто-то может подтвердить?

— В каком смысле?

— То, что вы катались друг за другом, мы видим. — Он постучал кончиком указательного пальца по монитору. — А до этого где вы были? А потом? Ваши дальнейшие передвижения по городу нам неизвестны. Куда вы поехали следом за Степановым? Кто это может подтвердить? Понимаю ваше недоумение, понимаю. Но сложилось так, что очень много людей врет. Врет осознанно, виртуозно. А мотив непонятен. Погибло уже три человека. Три, Ирина Ивановна!

— Вы имеете в виду Грибову, ее домработницу и Егорову? — Она недоверчиво дернула губами. — Эти убийства никак не связаны между собой. Первые два — возможно. Но Егорова, она-то при чем? Она была порядочной дрянью, уж простите. За что и поплатилась. Влезла куда-то не туда. Она же пыталась заработать любым способом, шантажировала всех подряд, подставляла, лишь бы денег сорвать! Дура… А что касается моих слов, то у меня есть свидетель.

— Да ну! И кто же?

— Даже два свидетеля. — Она тяжело вздохнула, отводя взгляд. — Сначала я была с Лосевым. Это когда возле дома Грибовой сидели в машине и ждали Илью. Потом он принялся ныть, и я его высадила по дороге.

— Лосев это подтвердит?

— Конечно!

— А возле дома Киры нас видела девчонка-подросток из соседнего подъезда. Противная такая. Ее собака вечно гадила возле Кириной машины. Когда я подъехала, она как раз выгуливала собаку.

— Илья?

— Он не видел девчонки, иначе непременно воспользовался бы, уж поверьте.

Макаров допечатал протокол, вытащил из принтера листки, подсунул Ирине, заставив подписать, что с ее слов записано верно.

— Ни за что не стала бы помогать этому уроду, — взяла она авторучку со вздохом. — Но вы меня так прижали. Спасайся как можешь, получается.

Макаров подколол протокол допроса, захлопнул папку, глянул на Ирину. Она уже встала со стула, потянулась к вешалке за пальто. Высокая, грациозная, красивая.

— И не мечтай, Макаров, — вдруг с веселым фырканьем обернулась она к нему. И помотала пальчиком. — Не видать тебе меня как своих ушей!

— Понял. — Он кисло улыбнулся. Постучал пальцем по папке с делом. — Как думаете, что делал Илов возле дома, где убили Грибову?

Она на минуту замерла с поясом от пальто в руках.

— Первым проехал он, — принялась вспоминать она. — За ним Егорова. Потом Илья, потом я. Все ясно! Этот карьерист следил за Кирой, возможно. Хотел убедиться, что она улетела и что он наутро сможет смело пристроить свою задницу в ее кресле. Далеко пойдет мальчик! Егорова следила за ним, сто процентов. Она была влюблена в него давно как кошка. Илья сам по себе, я за ним ехала. Все ясно!..

— А мне вот ни черта не ясно! — горячился часом позже Гена Смотров, когда Макаров посвятил его в детали. — Просто сказка про репку какая-то. Илов за Степановой, Егорова за Иловым, Илья Степанов вообще не понятно за кем, а за ним прицепом Глазунова. Чертовщина! Она тебя не послала с претензиями, а?

— Кто?

Макаров поигрывал точилкой для карандашей — старой, примитивной, но, собака, такой надежной. Он ее нечаянно в собственной канцелярии стащил, машинально сунул в карман. И теперь возвращать не хотелось.

— Глазунова тебя не послала? Мало ли куда и зачем она ехала. Просто каталась по проспекту туда-сюда! Странно, что ты ее на этом поймал.

Смотров надул раскрасневшиеся от злости щеки. Ему жуть как не хотелось отпускать Степанова. Экспертиза установила, что его вещи в крови жертв, а он, получается, не виновен? Три ха-ха!

— Ничего странного, Гена. Вы изъяли записи с одной камеры, а я пошел дальше и изъял и со следующей тоже. А на ней видно, что вся эта четверка — Илов, Егорова, Степанов и Глазунова — до нее не доехала.

— Могли свернуть куда-нибудь, — огрызнулся Смотров.

— Не могли. Там до дома и после дома, где убили Грибову, ни одного съезда. Ни одного до той самой камеры, записи с которой я, — Макаров ткнул себя пальцем в грудь, — не поленился изъять.

— Орден тебе во всю грудь за это, — фыркнул Смотров, брызжа слюной.

— Единственный «карман» со стоянкой как раз напротив дома погибшей. Оттуда либо вперед, а они туда не поехали, либо обратно. Все!

— И что это дает?

Смотров пригладил редкие волоски на макушке. Он был очень зол, очень! Почти полностью законченное дело, готовое вот-вот отправиться в суд, разваливалось. И кто, спросите, его разваливал? Да коллега! Тот самый, которого он на своей груди пригрел, как гада ядовитого.

Конечно-конечно, он тоже за правду и справедливость, но…

Но перемудрил Макаров, разве нет? Чушь какая-то! Следили они друг за другом! Чушь!

— Чушь все это, — повторил он вслух.

— Нет, Гена, не чушь. Глазунова подтверждает, что Илья Степанов не мог убить свою невесту, он все время был у нее на глазах. И подтвердить это может еще один сотрудник ее фирмы. И соседская девочка, выгуливающая собаку. Степанов не виновен в гибели своей невесты. Он ее не убивал.

— Так откуда, скажи, в его чемодане тряпки в крови погибших, а?

— Оттуда, что их кто-то подбросил. Ему их подбросили, Гена. Сделать это можно было с легкостью. Он практически не появлялся в гостинице.

— А если не появлялся, чего тогда не съехал, а?

— Не успел просто. Номер был оплачен до дня свадьбы. Так они условились с Грибовой. Потом ее гибель, похороны, суета.

— Ага, видели мы, как он суетился с ее домработницей. Все кулаки об ее голову сбил! — Смотров сунул нервно дергающиеся пальцы под себя, настырно насупился. — Ладно, пусть он не убивал свою невесту. Допускаю даже, что есть тому свидетели, но…

И он послал в сторону Макарова очередной злобный взгляд.

— Но доказать, что он не убивал домработницу, ты не сможешь! И не надо тут лепить убийство со своего участка в одну кучу с моими. Не надо, Дима!

— Я не леплю ничего! — разозлился Макаров. — Я просто пытаюсь работать так, чтобы невиновные люди не оказались за решеткой.

— Ух ты! — Смотров хищно прищурился и начал приподнимать зад от стула. — А я тут одно должностное преступление за другим совершаю, по-твоему?! Я пытаюсь посадить невинную овечку, которую обнаружили на месте преступления, всю в крови жертвы и с орудием убийства в руке? Я пытаюсь повесить убийство пожилой женщины на невинного беспринципного альфонса, который сразу после похорон своей невесты стал обыскивать ее дом? А до этого пытался обворовать свою бывшую жену, которую… Да иди ты, Макаров, знаешь куда!