Дик (СИ) - Элен Форс
Еще раз смотрю на тело, покрытое коркой кровью и облепленное опавшими листьями. Трудно сказать уверенно спустя девять лет — похож или нет.
— Комплекция похожа, рост… лица не рассмотреть… не могу сказать с уверенностью на сто процентов.
— Значит он. — убеждённо говорит Дик, кидая мне еще одну папку. — Слишком много совпадений. И вскрытие и фото в таком качестве преднамеренно, кто-то заметал следы.
После его слов я в страхе оглядываюсь, ожидая увидеть пол отдела, следящих за нами.
— Думаешь, они заодно?
— Уверен. — отвечает Дик. — У тебя в руках папка про девочку, которая убила соседку и повесилась. Нафоткай дело, потом посмотрим.
Я послушно открываю папку, смахивая комки пыли и приступаю к своему поручению, параллельно скользя взглядом по тому, что там. Несколько фотографий жертв — девушек. Достаточно красивых. При виде закаменевших, неживых лиц испытываю немой ужас.
Отчеты вновь скупы на информацию. Просто фамилии и очевидные факты, нет никаких протоколов допросов свидетелей, почти ничего. Из того, что есть в этой папке нельзя ничего выжать. Дик прав, кто-то намеренно скрывает информацию.
— Ты сказал, что с девушкой с ресепшена говорил о лагере, что она рассказала?
— Что слышала о таком, а сейчас здание заброшено, принадлежит кому-то из администрации. Раньше там отдыхали дети богатеем, но после того как наркоманка поубивала там девчонок, лагерь прикрыли. Еще говорят, что там царил разврат, девушки так и ездили в местную больницу для прерывания беременности.
Отвожу взгляд, вспоминаю, как мою соседку трахали сразу несколько парней. Зрелище не для слабонервных. В этом не было ничего эротичного, это напоминало экзекуцию, чистое насилие.
— Я все отфотографировала. — выдавливаю тихо я.
— Хорошо, давай мне сюда, я уберу их на место — не хочу светить, что именно мы смотрели. — Дик убирает папки по местам и вытягивает самую толстую папку. Счастливо трясёт ей передо мной. — Это дело местного маньяка, оно так и не раскрыто. Сделаем вид, что приехали по его душу.
Бессонная ночь. Перелёт. Страстное заселение. Облом. Сцена ревности. Пыль в архиве.
Я выдохлась. Устала. Хочу спать. Перечитываю вдоль и поперёк все, что было в папках, чтобы найти любую ниточку. Параллельно вбиваю имена в интернете. Ищу зацепки, может что кто писал?
Дик сдал машину в мойку, захотел почистить свою ласточку. И теперь она блестела и сияла.
Женщины при виде его рядом с кабриолетом чуть ли сами не подходили к нему познакомиться, и их не останавливало, что рядом сижу я. Либо я была так безлика, либо Дик был так притягателен…
— Давай здесь остановимся. — Дик сворачивает к съезду у самого серпантина. — Хочу кое-что попробовать.
— Скоро стемнеет, может имеет смысл проехать серпантин до захода солнца? — говорю я, почти засыпая.
— Может быть. — тихо тянет он, паркуюсь и отстегивая ремень. — Но я уже говорил тебе, что хочу посмотреть, как твоя попка будет елозить по коже этого салона. Ради этого я даже оплатил чистку салона. Лично контролировал, чтобы все отдраили и ты могла не беспокоиться…
Сон улетучивается; словно и усталости не было. Вспыхиваю по щелчку пальцев.
Я такая грязная и порочная, как шлюха уже готовая ко всему.
Дик даже не притронулся ко мне еще, а я уже вся влажная, теку для него. Задыхаюсь от жара, сжирающего меня, делающего пластилиновой. Джинсы неприятно сдавливают все тело.
С моих губ уже срываются стоны от накатившего возбуждения. Еложу по кожаному сиденью, как этого и хотел Дик, пока еще в трусиках, но это не долго продлится.
Дик паркуется на съезде, скрытом ото всех каменистым выступом и зеленью. Нам открывается прекрасный вид на Чёрное море, но словно не замечаю этого. Мои мысли заняты совсем другим. Меня даже не заботит то, что нас могут увидеть.
— сиськастая. — голос Дика щекочет моё ухо. Я словно села на американские горки и теперь приближаюсь к чертовому колесу. Сердце бьется как сумасшедшее, а грудь распирает от нахлынувших эмоций. Готовлюсь спуститься на скорости вниз головой…
В этом отвратительном, даже немного оскорбительном прозвище столько нежности, что я мурчу. Пусть называет. Я горжусь своей грудью, которая сейчас набухла от сладостного томления.
Падаю назад, вслед за сиденьем, которые он так резко опустил. Дик подминает меня под себя, располагаясь между моих ног. Его руки нетерпеливо забираются под мою футболку, судорожно нащупывая грудь, которая рвётся из лифчика к нему навстречу. Так и просит его ласки.
Мне остается только облизывать пересохшие губы.
Он грубо, как голодный зверь, сдирает лифчик с меня, превращая дорогую, кружевную ткань в бессмысленный набор тесёмок. Отбрасывает его за ненадобностью, мой лиф сразу же виснет на дереве, как улика того, что здесь произойдёт. Он как белый флаг моей капитуляции.
Вслед за лифчиком висеть на дерево отправляет моя футболка. Лишаясь одежды я обретаю свободу, меня словно освобождают от цепей. Сразу же становится дышать легче, но одновременно с этим меня словно поджаривают на костре. Языки адского пламени лижут моё тело.
Дик так близко, он совсем рядом. Сейчас он только мой.
Чувствую его стальные мышцы, которые соблазнительно перекатываются при каждом движении. Нерешительно глажу их, чувствую исходящую мощь. Кажется, что он годами пытал своё тело тренировками в спортзале, превращая себя в греческого Бога, но я знаю его. Единственный спорт, который он признаёт — секс. Эти тренировки он никогда не пропускает.
Он родился таким.
Мужчина покрывает моё тело поцелуями, ставит печати, отмечая, что я принадлежу ему. Он нетерпелив, не сдерживает себя и не старается быть аккуратным. Дик прикусывает мою кожу, сдавливает зубами нежную плоть, оставляя засос.
Я прижимаю его к себе сильнее, впиваюсь ногтями в его спину, оставляю красные полосы. Мне мало его диких ласк, жажду ощутить его в себе. Чувство незаполненности распирает меня. Нежные складочки недовольно вибрируют, чувствую его член через ткань. Моё тело хочет его.
Остаюсь в одних трусах перед соблазнителем, готовая податься пороку и последовать за ним куда угодно, хоть на край света. Я душу готова продать лишь бы это не прекращалось.
— Как же я хочу тебя. — он отодвигает промокшие насквозь трусики и раздвигает мою плоть, пробираясь внутрь. Слегка натягивает кружево, которое застряло между губок и впивается в истекающую соком плоть.
— Да… — у меня плохо получается себя контролировать. Мой крик слышен по всему побережью, на него могут сбежаться люди.
Дику доставляет удовольствие мучить меня. Он играет с моим клитором, как кот с мышкой — загоняет и любуется ее трепыханиями. Когда я оказываюсь на грани, готовая кончить, он приспускает штаны и трется бархатной головкой о мои
