Нора Робертс - Глубоко под кожей

— Я полагаю, что ты должен был обо всем сообщать мне, Доран.

— Отлично. — Он взял тост и начал намазывать на него джем.

— Я ухожу — не хочу мешать тебе наслаждаться завтраком.

— Шантел. — Его голос прозвучал мягко, но в нем была сила, которая заставила Шантел остановиться. — Лучше сядь. Ты ничего не сможешь без меня сделать.

— Я иду в номер, где остановилась Мадди.

— Можешь идти. — Он аккуратно положил нож на край тарелки. — Но ты ничего этим не добьешься, Я спущусь вниз, как только оденусь. — Он кинул на нее холодный взгляд, в котором она прочитала вызов. — А ты будешь сидеть в номере, пока я за тобой не приду.

— Я не…

Один из моих сотрудников находится в номере напротив, а другой — напротив номера твоей сестры. Здесь тебе ничего не угрожает, но я хочу сам проводить тебя, когда ты пойдешь к сестре.

Шантел решила не рисковать. Она оценила расстояние до двери и взгляд, которым одарил ее Квин. Не сказав ни слова, она уселась в кресло и, пока Квин заканчивал завтракать, делала вид, что совсем его не замечает.

Квин обнаружил тесный маленький магазинчик, где были куплены розы, на одной из шестидесятых западных улиц. Несмотря на кондиционер, воздух здесь был спертым и тяжелым от запаха цветов, В магазине было три покупателя — двое стояли у длинного, грубо обструганного прилавка, который был завален упаковочным материалом. Третий покупатель стоял у витрины и изучал выставленные там букеты.

— До четырех часов у меня еще не будет этих цветов. — Хозяин магазина что-то черкал на бланке и отрицательно мотал головой. Потом он взял кредитную карточку клиента и вставил ее в кассовый аппарат. — Да, это было бы здорово, — ответил он на вопрос покупателя, который был задан шепотом. — Большие розовые гвоздики, свежие, как дыхание младенца. У вас хороший вкус. Подпишите вот здесь.

Пока хозяин обслуживал посетителей, Квин рассматривал лилии.

— Ну хорошо, хорошо, вы будете покупать цветы или пришли просто поглазеть на них?

Квин взглянул на хозяина и увидел, что тот собирает с прилавка обрезки бумаги.

— Я вижу, у вас сегодня очень много работы.

— И не говорите. — Маленький человечек вытащил платок и вытер сзади шею. — У меня барахлит кондиционер, продавщица попала в больницу с аппендицитом, да еще слишком много людей отправились на тот свет. — Увидев, что Квин вскинул брови, хозяин магазина немного успокоился. — На этой неделе было много похорон. У меня раскупили все гладиолусы.

— Да, круто. — Квин обошел ящик с маргаритками, который стоял под распылителем воды. — Это ваша карточка?

Хозяин взглянул на карточку, которую показал ему Квин.

— Здесь все написано. — Толстый палец ткнул в фамилию, напечатанную на карточке. — Цветы Бернштайна. Бернштайн — это я. У вас возникли какие-то проблемы с доставкой?

— Нет, у меня к вам вопрос. Красные розы, дюжина, были доставлены в отель «Плаза» сегодня утром. Кто их купил?

— Вы спрашиваете меня, кто их купил?! — Бернштайн гнусаво рассмеялся. — Молодой человек, я продаю двадцать дюжин роз каждую неделю. Могу ли я помнить, кто их покупает?

— А разве вы не ведете записи заказов? Квин показал рукой в сторону журнала для записей. — Не сохраняете чеки? У вас должен остаться чек на дюжину красных роз, доставленных сегодня в отель «Плаза» примерно в десять тридцать — одиннадцать часов утра.

— Вы хотите, чтобы я просмотрел свои чеки?

Квин вынул из кармана двадцатидолларовую бумажку.

— Это вам.

Маленький человечек выпрямился. Его многочисленные подбородки затряслись от возмущения.

— Я не беру взяток. Если у вас лишние двадцать долларов, купите на них цветы.

— Отлично. Так как насчет чеков?

— Вы что, полицейский?

— Частный детектив.

Бернштайн заколебался. Потом, ворча, открыл ящик, в котором хранились чеки, и пробормотал под нос:

— Сегодня никто не покупал красных роз.

— А вчера?

Квин удостоился еще одного возмущенного взгляда, но Бернштайн открыл другой ящик.

— Красные розы в Мейн, две дюжины — в Пенсильванию, дюжину на двадцать седьмую улицу… — Он пробормотал еще несколько адресов. — Вот они — дюжина роз в отель «Плаза», номер 1203, доставить сегодня утром.

— Могу я посмотреть на этот чек? — Не дожидаясь ответа, Квин выхватил бумажку из рук Бернштайна. — Оплачено наличными.

— Я всегда беру наличными.

Но наличные означали отсутствие подписи покупателя. Квин протянул чек назад.

— А как он выглядел?

— Как он выглядел? — Человечек снова фыркнул. — Вы думаете, я завтра смогу вспомнить, как выглядели вы? Люди заходят ко мне, чтобы купить цветы. И если у них на счете имеются деньги, а наличные — зеленого цвета, то пусть даже у них глаза будут на лбу, какое мне до этого дело?

— Ну, задумайтесь на минутку. — Квин вытащил еще одну двадцатку. — У вас здесь отличные цветы.

Продавец цветов с подозрением покосился на него и нерешительно проговорил:

— Гвоздики на витрине уже немного подвяли.

— Знаете, я очень люблю гвоздики.

Кивнув, хозяин магазина убрал в карман две двадцатки и снял с витрины слегка поникшие гвоздики.

— Я помню, он просил послать эти розы Шантел О’Харли. Вчера я был очень занят. Я ведь говорил — мою продавщицу увезла «скорая». Другой продавец в отпуске, а нам надо было обслужить две свадьбы. — Хозяин магазина по-настоящему любил цветы, поэтому он вытащил пластиковую бутылку и опрыскал гвоздики водой. — Словом, он велел послать их ей, а я спросил: эта женщина актриса? Знаете, мы с женой часто ходим в кино. Ах да, я еще спросил его, не из Калифорнии ли он. На нем была шляпа, что-то вроде панамы, и темные очки.

— А что он говорил?

— Не помню. И не спрашивайте меня, как он выглядел, потому что я этого не знаю. Я занимался с миссис Донахью, которая выдавала дочь замуж. Она закупала лепестки роз целыми пакетами. — Он покачал головой. — Это был мужчина, а лица я не разглядел.

— Сколько ему лет?

— Может, помладше вас, а может, и постарше. Но он не такой крупный, как вы. И руки у него очень нервные, — неожиданно вспомнил он и добавил свежей зелени к гвоздикам.

— Почему вы так решили?

— Он вошел в магазин с иностранной сигаретой во рту. А я не разрешаю здесь курить, какого бы высокого качества ни был табак. Это вредно для цветов.

— А почему вы решили, что он курил иностранную сигарету?

— Почему решил? Почему решил? Да я сразу узнаю американскую сигарету, с первого же взгляда, — запальчиво произнес хозяин магазина. — А эта была совсем другая. Но я заставил его выбросить ее. Я не позволю травить мои цветы, сколько бы денег вы ни оставили в моем магазине.