Татьяна Тронина - Та, кто приходит незваной

Бритва Оккама. Самое простое объяснение то, которое лежит на поверхности, оно и есть самое верное.

Лиля влюблена в этого чертова трикстера. У них – роман. Они спят вместе.

Только не надо прятать голову в песок и твердить: не пойман – не вор. Они точно любовники, Лиля со своим драматургом, это же очевидно. Почему? А потому что это жизнь. Это те самые низкие истины, которые люди боятся замечать. Нет, Сергей, конечно, мог бы уверить себя, что между Лилей и Лазаревым нет ничего, кроме влюбленности и поэтичного романтизма, что их роман чисто платонический, но это же бред.

Они, Лиля и Лазарев, с вероятностью девяносто девять и девять процентов – любовники.

Там крутятся небывалые страсти-мордасти, Лильку же буквально колбасит все последнее время. От платонической любви подобной трясучки не бывает! И, кстати, Вера эта, подружка жены… тоже темнила, выгораживая Лильку.

Все ясно. Сергей одним движением смел бумажки в мусорную корзину. Потом вымыл руки, словно испачкался в грязи. Отвращение и гнев переполняли его.

Конечно, надо было еще раз поговорить с Лилей. Ну, хотя бы для того, чтобы высказать ей свои подозрения… Возможно, тогда она и сознается. Но смысл? – опять остановил себя Сергей. Что это изменит в их отношениях?!

Оставшееся до вечера время он полностью посвятил работе и занимался тем, чем, в сущности, главный энергетик крупного предприятия заниматься не обязан напрямую, если у него есть помощники… Но Сергей отправился сам, лично проверять одну из проблемных бойлерных, обошел подвальные помещения, с целью осмотреть системы водоснабжения, посетил некоторые цеха… Навел шороха, как говорят простые люди.

И… немного отпустило. Когда на месте не сидишь, раны свои не ковыряешь, работаешь – как-то легче.

В девятом часу только Сергей решил, что хватит на сегодня. Зашел в лифт, чтобы спустится в подземный гараж, а в лифте – сюрприз! – Светлана.

– Привет, – сказал Сергей, шагнув ей навстречу.

– Привет, – улыбнулась та. – Припозднилась, как видишь. Отчет за прошлый месяц сдавали.

Сегодня Света была в серо-голубом пальто с высоким воротником, которое очень ей шло. Сапожки на шпильке, кокетливые такие… Молодая женщина смотрела приветливо и задорно, она вдруг показалась Сергею солнцем, выглянувшим из-за туч.

На первом этаже Сергей нажал кнопку, не давая дверям раскрыться, и лифт поехал дальше, вниз.

– Ты меня что, похищаешь? – спросила Светлана.

– Да, похищаю. Довезу тебя до дома. Но буду рад, если ты снова посидишь со мной в моем любимом ресторанчике.

– Отчего не посидеть… Да пожалуйста! – легко согласилась она. И тем еще приятнее стала Сергею – своей легкостью, открытостью.

Они провели восхитительный вечер. Опять разговаривали, хохотали, чокались то и дело бокалами, хотя пили мало. Сергея не покидало странное ощущение чуда – вот он задыхался только что, не мог дышать, и раз – ему вдруг протянули кислородный баллон, дали вдохнуть полной грудью.

Намеки, игра глазами. Сергей позволил себе несколько раз приобнять Светлану, сидя с ней рядом, брал ее руку в свою. Комплименты, комплименты…

Светлана охотно принимала ухаживания и ничуть не смущалась. Даже наоборот – она с азартом включилась в эту игру, с явным удовольствием выслушивала все комплименты Сергея и ничуть не противилась его прикосновениям.

В конце вечера он откровенно заявил, что хотел бы продолжения.

Светлана не смутилась, но словно озадачилась. Отошла в сторону с телефоном, с кем-то поговорила. Потом вернулась и сказала:

– Ты знаешь, сегодня Вовки дома не будет, он у бабушки ночует. Так что вполне можем поехать ко мне.

Сергей опять вызвал «трезвого водителя», который и транспортировал парочку к дому Светланы. Сергей рвался в супермаркет, купить что-нибудь, но женщина сказала, что у нее все есть.

…Уютная «двушка». Одна комната, видимо, принадлежала сыну Светланы, в другой жила она. И там, дома, тоже все пошло как-то красиво и весело – пили кофе, танцевали под музыку, обнявшись.

Потом поцелуи, поцелуи…

Светлана убежала в ванную, вернулась в кокетливом пеньюаре и смешных пушистых тапочках на высоком каблуке. Это, конечно, женские хитрости все, завлекалочки, но тоже такие приятные, милые…

На миг Сергей задумался, стоит ли откровенничать со Светланой о своей личной жизни, о проблемах с женой (а то вроде получается, что он сейчас использует эту женщину, мстя собственной жене), но потом решил не делать этого.

Наверняка Светлана догадывается о чем-то подобном. Она все понимает. Это чудесная женщина.

Она пылко отзывалась на любое прикосновение, она стонала и кричала (к чему, собственно, Сергей был не приучен, ведь у него дома, в соседних комнатах, – мать с дочкой, какие крики?!). Но эта открытость, непосредственность Светланы дико польстили ему, кстати.

Их любовный акт напоминал оперетту. Канкан. Варьете. Весело и легко, ни намека на то, что у обоих какие-то проблемы. Только радость и счастье! Ощущение праздника…

Именно с ощущением праздника Сергей и вышел от Светланы под утро. Хмель давно выветрился (да и не так много пили они вчера), поэтому он спокойно сел за руль своей машины, доехал до дома.

Половина седьмого утра. Тишина в квартире.

Он нырнул сразу под душ, побрился, затем, в махровом халате, бодрый и разгоряченный, старательно ни о чем не думающий, напевая едва слышно себе под нос, отправился в спальню, чтобы переодеться и вновь отправиться на работу.

Лиля, когда Сергей вошел в комнату, резко села в постели – сонная, с взлохмаченными волосами.

– Боже, ты пришел… – пробормотала она хрипло, убирая волосы от лица.

– Пришел и ушел.

– Я не спала всю ночь… Только сейчас задремала. Где ты был?

– А какая тебе разница? – насвистывая, Сергей передвигал рубашки на вешалках. Рубашки, кстати, гладила мать. Не Лиля. А как приятно, наверное, ходить в рубашках, отутюженных собственной женой… Словно ощущая на своем теле прикосновение ее заботливых рук. Вот Света наверняка сама бы ухаживала за ним. Конечно, многие бы сейчас носы наморщили, услышав это слово – «ухаживала», сразу заорали бы о том, что мужик не инвалид, не ребенок, за которыми надо ухаживать, но, блин, любовь и есть забота. И пошли куда подальше эти чокнутые феминистки и одинокие лузеры мужского пола, которые кричат о равных правах супругов, а сами ходят в мятой одежде и едят из консервных банок!

– Я боялась – а вдруг с тобой что-то произошло…

– Ты? Боялась? Разве тебе не все равно?

– Не все равно, – сказала Лиля. Выглядела она и правда плохо – бледная, лицо припухшее, красные глаза. Тени под ними. Наверное, не врет, на самом деле не спала всю ночь.