Наташа Колесникова - Слабая женщина
— Налей, Андрюша. Мне и самой теперь интересно, для кого предназначена эта Люда.
Игошев наполнил рюмки, но что-то расхотелось пить даже дорогое виски. А вот шашлыки были великолепны, и он налег на мясо. Ира задумчиво прикрыла ресницы, сжимая в руке рюмку с жидкостью чайного цвета.
— Любишь свою жену? — спросила она минут через пять.
— И дочку тоже, она у меня такая умница! Принцесса маленькая, — с улыбкой сказал Игошев.
— Зачем тогда приперся сюда?
— Да пилила она меня в последнее время: денег мало, денег не хватает, — достала. Ну я и решил…
— А увидел меня и перерешил, да?
— Дело не в тебе. Ты красивая девушка, но… Зачем?
— Будет что вспомнить.
— И в чем винить себя.
— Могла бы обидеться, но почему-то верю тебе. Деньги для нее так важны, для твоей жены?
Спросила и улыбнулась. Ну что за дурацкий вопрос? Какой женщине деньги не нужны? Она с Ильей жила, о любви тут говорить не приходится, хоть и уважала его сильно, а жила из-за денег. Из-за комфорта, который дают опять же… деньги.
— Кому они не нужны? — сказал Игошев. — Однажды мы с ней думали, как потратить миллион долларов.
— Он у вас был?
— Теоретически — да, если бы Стивен Спилберг позвонил и сказал, что хочет купить мой сценарий. А практически — нет и никогда не будет. Но мы на полном серьезе обсуждали, как его потратить.
— Интересно. Ну и что?
— «Потратили» чуть больше половины, а остальные решили в Сбербанк положить. Не на что было их тратить.
— Да ну! Не поверю.
— Нет, конечно, можно один загородный дом купить за миллион, но нам такой не нужен. Сколько стоит такой вот уютный бревенчатый дом, как этот?
— Максимум сто тысяч.
— Вот видишь. Квартира в престижном районе, метров сто — двести тысяч максимум. Всего — триста. Машина, гараж, техника, обстановка, шмотки — в двести тысяч можно вполне уложиться. А дальше что?
— Ну, это как посмотреть…
— Практично. Главное, чтобы уютно жилось и комфортно. Я стиральную машинку за восемьсот баксов и даже за тыщу покупать не стану. Найду классную за четыреста. И на Акулий остров не полечу — в Турции можно классно отдохнуть на море, понимаешь?
Ира кивнула, тяжело вздохнула.
— Андрюш, я завидую твоей жене.
— Пойдем посмотрим на шашлыки, — сказал Игошев.
Глава 19
Перестук вагонных колес немного успокоил растревоженную душу Лены Игошевой, и, глядя в грязное окно электрички, она вдруг поняла, что все это несерьезно, более того — глупо. Куда едет? Понятно куда, в Рымарино. Зачем едет? Тоже понятно, хотя… теперь уже — не совсем. Если Андрей там с другой женщиной, что она может сделать? Ну устроит скандал, а потом? Как домой добираться? А если они и вправду пьянствуют с Романчуком, тем более глупо ее неожиданное появление там. Прямо шпионка, разведчица, и мужа опозорит, и себя покажет полной дурой. Как ни крути — а все получается глупо и нелепо. Но раз уж решила ехать, возвращаться с полпути не станет.
Решила потому, что уж больно странно, более того, демонстративно собирался сегодня Андрей. И собрался, и уехал. А ей что, сидеть дома и ждать? Ну уж фиг! Еще сидя в ванне, решила — поедет следом и все узнает, если не зайдет к ней сказать «до свидания». Куда он поехал, зачем. А там видно будет, что делать дальше. Семья в опасности, будущее Насти, ее самой, да и Андрея — непонятно. А она будет сидеть дома и ждать… у моря погоды? Ну уж нет. Вот и помчалась следом.
Электричка остановилась, по проходу ринулись к двери подростки в футболках с крупными буквами «СССР». Пожилой мужчина, сидящий напротив, отложил в сторону газету, сказал Лене:
— Демократы сделали то, что коммунисты за все годы своего правления так и не смогли. Ну разве можно было представить в СССР, что молодые люди сами, по доброй воле, наденут майки с такими надписями? Дай им тогда волю — все как один облачились бы в звездно-полосатые майки. А теперь — смотрите! Мы Ленинград между собой всегда Питером называли, а они, я ведь слушал их разговоры, Питер Ленинградом называют, представляете? Я вам больше скажу, смотрел в прошлом году «золотой матч» по футболу. Гимн звучал на стадионе, а на трибунах болельщики, фанаты, знаете что пели? «Союз нерушимый республик свободных…» Да так слаженно, так мощно… Эта молодежь ничего не знает о советской власти, но почему-то любит ее.
— Они протестуют против пошлости и сытости кучки олигархов, — сказала Лена. — Как в семидесятых хиппи в Европе.
— Да, но учтите, они обратились к нашим корням, к нашей истории. И не только они! Посудите сами — Гребенщиков поет по радио «Темную ночь», и у него неплохо получается! А ведь это прямой призыв к молодежи. И они отзываются, понимаете.
Лена кивнула, не желая спорить с пожилым попутчиком. Советскую власть она не любила и ничего хорошего от нее не видела. В юности — очереди, карточки, сплошные ограничения. Но и потом, когда воцарились демократы, жизнь не стала лучше. Было можно купить — да не достать, стало можно купить — да денег таких нет. И что об этом думать сейчас?
На следующей станции словоохотливый попутчик вышел, и Лена с облегчением вздохнула. О высоких материях думать не хотелось, со своими бы семейными проблемами разобраться! Чем дальше уезжала от Москвы, тем тревожнее становилось на душе.
Она вышла из электрички на следующей станции и очень удачно села в отходящий автобус до Рымарина. Через двадцать минут вышла из автобуса и направилась к задам дачного поселка.
Вообще-то он был охраняемым, то есть въезд перекрывал шлагбаум, но особых пропусков не существовало, скажешь, к кому едешь, и шлагбаум тут же поднимется, это она знала хорошо, не раз приезжала сюда с Андреем на машине. Теперь она прошла лесом, промочила ноги в кроссовках, темно ведь было уже и дождь накрапывал, но вышла к задней ограде дачи Романчука, ее она хорошо помнила, перебралась через сетчатый забор по столбу и осторожно пошла к дому.
Зачем она здесь, что из этого получится, и сама не знала. Но уж пришла, отступать было поздно, и значит — только вперед! Без проблем подошла к дому, остановилась за кустами жасмина. Перед домом стояли машина Андрея и «шкода» Романчука. Ну понятно, что муженек здесь. И с кем он тут развлекается? Из дома слышались голоса — мужские и женские. Романчук, Андрей и неизвестная бабенка. Понятно… Такой вот мальчишник они решили устроить? Идиоты!
Лена огляделась, глаза уже привыкли к темноте, под сосной заметила толстую палку, взяла ее — не с пустыми же руками являться в гости, тем более если тебя не приглашали. Снова пристроилась в жасминовых кустах неподалеку от крыльца. Трудно было решиться на самый последний шаг, да и причины пока что не было, судя по голосам, в доме одна баба и два мужика, разговаривают… Ну-ну…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});