Уинслоу Элиот - Опасности прекрасный лик

Отдел первичной подготовки сценариев, где Ларк должна была работать, возглавляла полногрудая женщина с длинными волосами по имени Нелли. У нее были раскатистый голос и очки с толстыми стеклами. После того как Джек оставил Ларк с ней наедине, уже через несколько минут девушке стало здесь уютно. Прошло не очень много времени, и Ларк почувствовала, что они подружились. В кабинетах компании все действительно было неформально, но все эти небрежные «привет» и дружеские рукопожатия происходили в атмосфере напряженной и эффективной работы.

Двое других сотрудников в кабинетах первого этажа занимались тем же, что предстояло делать Ларк. Маргарет и Роб работали не на полную ставку. Она была подающим надежды и растущим комиком, он — актером. Все трое быстро стали друзьями. Они прозвали ее «Выдумщицей» и подшучивали над тем, как напряженно она работает. Иногда после работы они вместе ходили в бар или в кино. Приятно было снова заиметь друзей своего возраста. В кабинете Ларк не было окон. Маргарет и Роб приклеивали на стенах своих клетушек фотографии родственников и забавные плакаты, чтобы хоть как-то оживить рабочее помещение. Но стены кабинета Ларка оставались голыми, как и в день, когда она впервые пришла туда. Коллеги пытались убедить ее принести фотографии своих близких.

— Они все умерли. Кому захочется, чтобы на стенах были фотографии умерших людей?

— Тогда повесь плакат.

— Пустая трата денег.

— А что, если мы пришлем тебе открытку? Ее-то ты повесишь?

— Зависит от того, понравится ли она мне, — рассмеялась Ларк.

С самого начала Ларк полюбила свою работу, ей нравилось читать сценарии, даже плохие, а таких было множество. От нее не требовалось приходить в офис раньше девяти тридцати, но обычно она работала допоздна и оставалась в офисе по меньшей мере до шести тридцати. Иногда сценарий так захватывал, что Ларк брала его домой. Не единожды Нелли отпускала в ее адрес какой-нибудь комплимент, о чем Ларк доходили слухи с «верхних этажей», как они их называли.

Так серьезно воспринимала никем не утвержденные черновики, пожалуй, только Ларк. Каждый она внимательно прочитывала, отмечала в памяти их положительные моменты и слабые места, явившиеся причиной того, что их отвергли.

Она любила свою работу, это так, но еще больше она была рада, что это отвлекает ее от мыслей о прошлом, о Сьюзан, о необычайной встрече с Джонни. Самым привлекательным было то, что работа давала возможность сосредоточить внимание на чем-то ином, нежели на непрекращающейся тоске по Дому. Хотя она и слышала, и читала о том, что время лечит почти все, время никак не могло смягчить остроты чувства, которое она по-прежнему испытывала к нему. Встреча с его братом только усилила это. Она знала, что больше никогда не увидит Дома, но когда оказывалась в своей квартире в полном одиночестве, один лишь он присутствовал в ее мыслях. Где он в этот самый момент? Спит ли он? Что на нем надето? О чем думает? Временами абсолютно неожиданно перед ней возникало его лицо, и ей приходилось прибегать ко всем оставшимся еще внутренним силам, чтобы превозмочь эту страсть — такую острую, что перехватывало дыхание.

Нет, она ничего не имела против того, чтобы оставаться в конторе допоздна.

Карл по-прежнему был в Лондоне ее ближайшим другом и советчиком. Он интересовался буквально всем в ее жизни, настаивал на том, чтобы она сходила к психотерапевту. Не только с тем, чтобы облегчить адаптацию к новому лицу, но и снять последствия изнасилования. Но Ларк отказывалась.

— Я никому не доверяю, — твердо заявила она. — Я совсем не хочу сказать, что не доверяю тебе. Тебе я говорю больше, чем могла сказать кому бы то ни было. Но еще большим я не могу поделиться ни с тобой, ни с кем другим. Та жизнь закончилась. Девочка умерла.

Карл покачал головой.

— Девочка не умерла, — тихо промолвил он. — Ты сама это обнаружишь, когда потребуется найти ее.

— Ее никогда не найдут, — торжественно пообещала Ларк. Потом она намеренно сменила тему, и лицо ее осветилось дружеской улыбкой. — Кстати, а когда будет завершено мое образование?

Карл по-прежнему регулярно приглашал ее на спектакли, поощрял, чтение газет и помогал разобраться в политической ситуации. Вопрос удивил его.

— Надеюсь, и мое собственное образование никогда не закончится, как и твое. В этом-то и состоит беда американцев. Они полагают, что с образованием покончено, если получен диплом.

— Но ведь ты же не думаешь на самом деле, что я буду знать все? Хотя я уже начинаю чувствовать, что знаю все.

— Всегда найдется, чему поучиться.

— Откуда у меня возникло чувство, что ты готовишь меня к чему-то? Может быть, ты обнаружил, что я — пропавшая много лет назад принцесса, которая в конце концов должна вернуться в свою страну, к своему народу?

Он улыбнулся ей.

— В некотором роде так.

— Все-таки ты готовишь меня к чему-то?

— Позже ты оглянешься назад и скажешь, что я готовил тебя, — сказал он, и голос его был печален. — Но запомни одно: я делал это и ради тебя самой же.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — пожаловалась она.

— Я говорю о том, что ты в высшей степени особенная женщина с огромным неиспользованным потенциалом. Мне больно видеть человека, потерянного в этом мире. Слишком много у нас деревенщины. Да-а. Мне не хочется, чтобы ты была потеряна.

— Хорошо… Спасибо. — В порыве благодарности она добавила: — Трудно даже припомнить все, чем я тебе обязана. Действительно, иногда мне думается, что мы в каком-то смысле родственники.

— Я рад этому. Давай на время забудем, что ты хоть чем-то мне обязана.

Ларк работала уже три месяца, когда ей попался сценарий, захвативший ее как никакой другой. Назывался он «Пурпурная осень», и речь в нем шла о том, как самоубийство отца сказалось на жизни семьи. При чтении у нее появлялись слезы на глазах, а иногда она вслух смеялась. Его необходимо было переписывать, но он произвел на Ларк такое впечатление, что она рекомендовала его к повторному чтению.

Описав сюжет, она закончила свой отчет словами: «Пурпурная осень» является одной из тех редких работ, которые развлекательны, информативны и эмоционально насыщены в самой оптимальной пропорции. В сценарии присутствует юмор, и в то же время он глубоко трогателен. Он также актуален, поскольку самоубийства, особенно среди глав семей, стали в последние годы, к сожалению, нередким явлением. Разумеется, сценарий необходимо переписать, несколько переиначив сюжет, но я настоятельно рекомендую провести его повторное чтение: телевизионный фильм, снятый на его основе, будет иметь огромный успех».