Валерий Жмак - Крестовый марьяж

— Знакомо… — буркнул летчик.

— Да где тут у вас бродить-то? Не волнуйтесь, как мыши сидеть будем! — успокоил Максим.

Озадаченный предполагаемым визитом шефа, дежурный удалился руководить спешной приборкой и приготовлением к встрече. Арестованные офицеры, покончив с завтраком, вернулись в свою «келью». Капитан принялся аккуратно застилать кровать, ворча при этом:

— Только обрадовался скорому освобождению, на тебе — «лучший друг» едет. Взбредет в башку старому фельдфебелю — ещё суток пять накинет. Потом опять навестит… Так и останешься здесь до смерти…

— Не переживай… Не зверь же он, на самом деле.

В середине дня Владислав дочитал последнюю страницу книги и, закрыв её, аккуратно положил на стол. Капитану до кульминации сюжета оставалось далековато, но занятие утомило и, послонявшись от стола до двери камеры, он уселся рядом с майором.

— Я немного знал Романа — твоего радиста, — нерешительно начал Лихачев, — остальных, пожалуй, только в лицо. Смотрел на фотографии во время похорон — конечно же, сразу вспоминал ребят…

Пилот молчал, прислонившись к холодной стене и закрыв глаза.

— Говорят, в ту ночь — когда вас искали, на море бушевал шторм… Я почему-то всегда боялся этой стихии. Не представляю, как вы над океаном летаете, а уж оказаться там, на жалких лодчонках… Вам очень было страшно?

— Страшно становилось от осознания, что ни черта не можешь сделать…

— Что же происходило после того, как самолет затонул? — с интересом спросил Максим, но, внезапно осекшись, поправился: — Влад, я все понимаю, если это очень тяжело вспоминать, обойдусь, лучше помолчим…

— Я уже столько раз про это рассказывал и писал для всевозможных комиссий, что, пожалуй, эмоции немного притупились…

Майор, закончив рассказ, сидел все так же, прикрыв глаза. Капитан, глядя в пол, медленно мерил шагами камеру. «К утру, после смерти пятерых друзей, этот человек остался в океане один… — с ужасом думал инженер, — каково это, ожидать и готовиться к такому концу, зная, что тебе всего-то двадцать восемь…»

Из коридора донеслись шум, чья-то ругань, обрывки властных команд… Взяв со стола пачку, Владислав вытряхнул сигарету.

— Как бы комендант не пожаловал… — предупредил друга Максим и потихоньку выглянул за дверь.

Но пилот, будто не расслышав, или попросту не обратив внимания — щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Лихачев вернулся внутрь камеры и, тихо подойдя к нему, зашептал:

— Влад, кажется он приехал… Добавит ведь тебе за курение.

Договорить приятель не успел. В коридоре раздались шаги и дверь «кельи» широко распахнулась. На пороге стоял контр-адмирал, по милости которого, друзья «мотали» срок. Из-за его плеча беспокойно выглядывал дежурный майор…

Арестанты встали. В руке летчика вызывающе дымила сигарета, которую он, впрочем, даже не пытался спрятать.

Комендант с угрюмым лицом, молча вошел в «люксовые апартаменты». За ним с жалким видом плелся пожилой вояка с повязкой на рукаве. Сообразив, что из-за наглых авиаторов грандиозного скандала не избежать, он решил хоть как-то повлиять, или смягчить предгрозовую ситуацию:

— Майор, я же предупреждал вас, что курить запрещается…

Пилот молчал. Контр-адмирал, не замечая постояльцев и не обращая внимания на верещание пожилого дежурного, осмотрел камеру.

— Вас нормально кормят? — неожиданно абсолютно спокойным голосом спросил он, увидев на столе целлофановый пакет с провизией.

— Вполне… — чуть пожав плечами, и так же спокойно ответил Берестов.

— Жалобы, пожелания есть?

— Нет.

Комендант ещё раз окинул помещение придирчивым взглядом. Затем, достав из кармана белоснежный носовой платок, наклонился и провел им по каменной плите пола. Помахав испачканной тряпицей перед носом своего подчиненного, контр-адмирал негромко произнес:

— Немедленно произвести приборку. И передайте по смене, чтобы офицерскую каюту драили ежедневно, как в лазарете, ясно?

— Так точно… — вытянувшись, отозвался старый служака.

Покидая прокуренное помещение и, уже переступив порог, «зверь» остановился, и, обернувшись к Владиславу, произнес:

— Мне доложили — у вас были серьезные проблемы с ногой. Если нужна медицинская помощь — могу сегодня же прислать хорошего врача…

— Я почти здоров. Благодарю вас…

Дверь за местной «администрацией» бесшумно закрылась.

— Вот те раз! — изумленно пробормотал Макс, когда в коридоре стихли шаги грозного визитера, — а какого душегуба из него рисовали.

Летчик расстегнул верхнюю пуговицу кителя и затушил дотлевшую до фильтра сигарету. Лихачев, облегченно вздохнув, уселся на кровать и предположил:

— Видать, он не только про твое колено выяснил, раз так по-человечески обошелся…

Через пару минут в камеру, постучав, осторожно вошел все ещё насмерть испуганный дежурный. Следом проворно проскочили два матроса с ведрами и тряпками. Тут же разбежавшись по разным углам клетушки, они принялись отмывать полы.

— Пошли мужики в коридорчике покурим, пока морячки приберутся, — попросил страж.

Арестанты вышли из каюты.

— Шеф покинул наш отель?

— Уехал, слава Богу…

Пожилой офицер дрожащими пальцами держал сигарету и никак не мог перевести дух. Затем, чуть успокоившись, признался:

— Ну, ребятки, скажу я вам, в рубашках мы рождены. Особенно ты майор… Сколько лет служу в комендатуре, не видывал от него подобного либерализма. Совсем постарел, видать, мужик…

— Напрасно я пренебрег осторожностью, — отвечал Берестов, — вас чуть не подставил… Извините.

— Ладно уж, чего там… Сегодня Господь миловал, но впредь вам надо быть поосторожней.

Закончив уборку, матросы прошмыгнули мимо офицеров и друзья, докурив, вернулись в родной чуланчик. Все сияло первозданной чистотой, и даже воздух в камере стал, как будто свежей.

— Давно бы так, — буркнул капитан, — спасибо товарищу коменданту…

— Так за что же он тебе трое суток влепил? — поинтересовался летчик, поудобнее устраиваясь на кровати.

— Есть у меня одна дурацкая привычка… — протянул Лихачев, улыбаясь. — С курсантских времен фуражку чаще в руках таскаю, чем на голове. Наверное, боюсь — лысину раньше времени протрет…

— Действительно странный мужик… — пробормотал Владислав, прикрывая глаза.

Неверно было бы сказать, что о катастрофе экипажа Берестова через несколько месяцев забыли. Погибших и пропавших без вести часто вспоминали друзья, командиры, да и те люди, которые хоть иногда, мимолетно сталкивались с ними по службе или по каким-то иным делам. Но обитатели летного городка по-прежнему жили своими повседневными заботами. Время неумолимо летело. Ни одна весть о трех пропавших авиаторах более не сотрясла гарнизон. Командир, радист и стрелок словно канули в небытие и раны в сердцах продолжающих службу товарищей, постепенно затягивались.