Фабио - Дикарка

Да, она была прекрасной танцовщицей.

И еще она очень любила петь.

Певица она была ужасная. И очень хорошо это знала.

Стоило Марко посмеяться над ее неспособностью верно выдержать мелодию, как она с характерным для нее апломбом начинала изводить его своим пением.

Тогда он умолял ее замолчать.

Но куда там – она только усмехалась, качала головой и пела своим низким голосом до тех пор, пока он поцелуем не затыкал ей рот.

Этот способ срабатывал безотказно.

Сейчас, глядя на спокойное лицо спящей женщины, Марко думал, что бы произошло, вздумай он сегодня применить ту излюбленную тактику.

Он сразу вспомнил о ней, когда Лия начала изводить его своим пением. Но в этот раз, в отличие от прошлых времен, он хотел не целоваться: он всеми фибрами души желал одного – выспаться.

А если бы он поцеловал ее сегодня ночью, то спать он бы точно расхотел.

Понимала ли это Лия?

Было ли ее пение приглашением к страсти?

Хотела ли она, чтобы он поцеловал ее, измученный бесконечной песнью?

«Нет, не хотела, – сказал себе Марко. – Теперь она считает меня своим врагом, а не любовником».

Сегодня она просто использовала свое самое эффективное оружие, чтобы измотать его бессонницей и не дать отдохнуть. Она хотела, чтобы днем он превратился в сонную курицу и, воспользовавшись благоприятным моментом, сбежать.

Марко нахмурился при одной мысли о том, что она может исчезнуть, после того как он столько месяцев пытался найти ее…

«Брось, кого ты хочешь обмануть?»

Он потеряет ее в любом случае, если не сейчас, то через день или два.

Интересно, как долго это продлится…

Но как бы то ни было…

Черт, она же его пленница и только поэтому находится с ним.

Чем раньше он освободится от нее, тем лучше.

Тогда он сможет заново построить свою жизнь, начать все сначала и забыть ее…

Нет.

Как он сможет вообще когда-нибудь забыть ее?

Забыть ее…

Да.

Он должен это сделать.

Забыть ее…

Послышался шорох – Лия зашевелилась.

Марко посмотрел на девушку и увидел, что у нее дрожат веки.

Вот ее глаза широко открылись, и она сонно уставилась на Марко, как смотрела на него каждое утро тем незабываемым летом – вот сейчас на ее губах появится неторопливая улыбка.

Лия моргнула, и улыбка исчезла, словно ее и не было. Девушка рывком села.

– Что ты делаешь? – требовательно спросила она осиплым голосом. Сказались ночная сырость и ночной концерт.

Что он делает?

Он уже давно только и делает, что думает о ней.

Но признаваться в этом ни в коем случае не следует.

– Хотел разбудить тебя, – грубо произнес он.

– Зачем? Собирался предложить мне на завтрак омлет?

Замечательно! Сохранить такую энергичную иронию после всего пережитого!

– Ты хотел спросить, чем мне намазать тосты – джемом или медом? – не унималась Лия, садясь. – Мне кажется, что сегодня я не возражала бы ни против джема, ни против меда. Кстати, тосты я люблю поджаристые. И не забудь о кофе – он должен быть горячим, как солнце, и черным, как ночь.

Лия зевнула и с хрустом потянулась, дернув Марко за прикованную руку.

– Прости, пожалуйста, – с притворным сожалением попросила извинения Лия. – Я совсем забыла, что мы с тобой скованы одной цепью, как те преступники в знаменитой мелодраме.

В ответ Марко только фыркнул.

– Пардон, не поняла, что ты хотел сказать? – осведомилась Лия.

Марко пристально посмотрел на нее:

– Ладно, хватит, пора двигаться, пока нас тут не выследили.

– Чем мы сейчас займемся? Какие у нас планы? Осмотр достопримечательностей? Поход по магазинам?

– Не совсем. – Марко неловко пожал плечами. – Я думаю, для начала мы угоним автомобиль.

– Мы что, Бонни и Клайд? – спросила Лия, придя в себя и овладев голосом. – Мы не можем угнать машину.

– И тем не менее нам придется это сделать.

– Ни в коем случае.

– Ты чего-то недопонимаешь, Лия. У нас просто нет другого выхода.

– Но воровать преступно. Марко досадливо пожал плечами.

– Я не собираюсь садиться в тюрьму за воровство! – воскликнула Лия, возмущенная уголовными замашками Марко.

Он вздохнул и с подчеркнутым смирением произнес: – Если мы не угоним машину, ты лишишься жизни, Лия.

Она возмущенно взмахнула свободной рукой:

– Придется положиться на случай.

– Тебе не придется ни на что полагаться, – сказал Марко и дернул ее за скованную наручниками руку. – Ты пойдешь со мной, а я собираюсь угнать машину, так что…

Лия с сомнением покачала головой.

– И ты собираешься сделать это в такой глухомани? Да пока мы шли, я не видела даже дороги, по которой можно было бы проехать.

– Мы обязательно найдем машину, – уверил ее Марко. – Пойдем.

Девушка продолжала упрямо стоять на своем:

– Не люблю, когда мне приказывают.

– А я не люблю приказывать.

– Конечно, конечно, – издевательским тоном произнесла Лия.

– Ты же ничего обо мне не знаешь, правда, Лия? – внезапно спросил Марко. – Тебе же кажется, что я наслаждаюсь всем этим.

– Чем ты наслаждаешься? Тем, что разыгрываешь тюремного надзирателя? Или нет, я забыла, ты у нас теперь супергерой.

– Я ни во что не играю, и это не забава. Мы оба находимся в серьезной опасности. Она хмыкнула:

– Единственная опасность, которая грозит мне…

– Так-так? – Он придвинулся ближе к Лии, внимательно глядя ей в лицо.

– Единственная опасность, которая мне угрожает… – откашлявшись, повторила Лия.

Она отвернулась, не в силах смотреть в его бездонные синие глаза.

«Вот где опасность, – подумала она. – Она заключается в том, что он сможет снова покорить меня и заставить забыть, что я его ненавижу».

– Пошли угонять машину, – резко произнес он, поднявшись и отвернувшись в сторону.

– Отлично, пошли угонять машину, – согласилась Лия.

Пока ты не украл мое сердце.

Глава 9

Черные парадные ботинки Альберто, еще вчера сиявшие, как солнце, были покрыты толстым слоем пыли. Ноги страшно гудели и ныли.

Рубашка, и без того пропитанная потом, теперь промокла насквозь от дождя, сквозь который он и его компаньоны продирались вверх по лесистому склону холма, рискуя сломать себе шею в кромешной тьме.

Никогда еще Альберто не чувствовал себя таким несчастным и никогда не ощущал такую ненависть – она буквально клокотала в его душе.

Ненависть к Виктору, Хондо, Району…

К Марко Эстевесу…

И больше всего к Эй Джи Саттон. Из-за нее, суки, заварилась вся эта каша.

Если бы не она, Альберто сейчас спокойненько грелся бы в лучах ласкового флоридского солнца.

Ну ничего, только бы добраться до этой потаскухи…