Елена Хорватова - Агент в кринолине

Так, с чувством стыда перед человечеством Алексей и уснул.

Мэри проснулась поздно и в полном одиночестве, что было немного обидно. Она, забывшись под утро, даже не поняла, когда Алексей ушел. Если ей мечталось проснуться в его объятиях, то мечта эта, увы, не сбылась.

А утро шло своим чередом — давно пора было вставать, и она поднялась с постели, умылась, привела себя в порядок, позавтракала… Время шло, Алексея все не было, и Мэри неожиданно поняла, что ей совершенно нечем заняться. Чужая страна, чужой дом, у нее тут нет никакого дела, нет с собой даже книг, и нет рядом близких людей, с которыми можно было бы перекинуться парой слов. А Алексей…

Он-то здесь как раз не развлекался, у него, наверное, дел по горло, и странно было бы, если бы он посвятил Мэри все свое время.

Так что же оставалось? Сидеть у окна, глядя на улицу и изнывая от тоски, и ждать, что Алексей сумеет найти для нее несколько минут и придет?

Мэри решила, что самое лучшее — чем-нибудь себя занять. В конце концов, она может предложить свою помощь хозяйке дома — в любом хозяйстве всегда найдутся важные дела, и еще одни рабочие руки лишними не бывают. В своем пансионе она приучилась ко всему — стирать, готовить, убирать, мыть полы и окна. Надо найти для себя дело.

Застелив постель и немного убравшись в своей комнате, она направилась к хозяйке, чтобы попросить у той какую-нибудь работу по дому. Но госпожа Райна держалась так загадочно и важно, что девушка сразу поняла — у хозяйки какие-то необычные новости. Это оказалось чистой правдой. И долго хранить свой секрет добрая болгарка не смогла.

— Дорогое дитя! — торжественно обратилась она к Мэри. — Я сегодня говорила с твоим женихом. Благодарение Богу, все разрешилось как нельзя лучше. Господин офицер — честный мужчина и хочет как можно скорее вступить с тобой в брак. Он попросил меня договориться со священником о вашем венчании. Завтра мы устроим вашу свадьбу.

Мэри оторопела. Свадьба? Как странно! Конечно же ей больше всего на свете хотелось стоять под венцом рядом с Алексеем, но она и представить не могла, что это произойдет так быстро и так неожиданно.

Алексей что-то говорил о двойном венчании, что в России так принято, если жених и невеста принадлежат к разным христианским церквям… Но ведь англиканского викария здесь, в болгарской деревне, не найдешь! А свадьба назначена на завтра!

Что ж, раз так, в конце концов можно обвенчаться и в православном храме. Алексей был прав — религий много, а Бог один, и он услышит священные обеты, в какой бы церкви их ни давали. А венчание по англиканскому обряду (без которого она тоже не мыслила свой брак), можно отложить до возвращения в Петербург — в России живет не так уж мало англичан, и викария в российской столице найти совсем нетрудно.

Тут Мэри впервые поймала себя на том, что думает об отъезде с Алексеем в Петербург так, словно речь идет о долгожданном возвращении домой. Но Россия и вправду давно казалась ей родной. Наверное, сама судьба распорядилась так, чтобы Мэри смогла вернуться туда, где ей было так хорошо.

И все же… трудно поверить, что все это — правда. Может быть, она сейчас проснется где-нибудь в гостинице в Салониках, а то и в Лондоне, в своем пансионе, и окажется, что никакой свадьбы нет и в помине, это был всего лишь сон…

А хозяйка стояла рядом и вопросительно смотрела на Мэри, погрузившуюся в свои раздумья, ожидая ее реакции на потрясающую новость о скором венчании. По мнению госпожи Райны, невеста вела себя слишком сдержанно. Наверное, потеряла от счастья ясность мысли.

— Это все так неожиданно, госпожа Райна. Мне трудно поверить, что вы говорите о моей свадьбе. Это как сон… У меня голова идет кругом, — прошептала Мэри, невольно подтверждая подозрения хозяйки, все больше уверявшейся — невеста на радостях сделалась не в себе. — Я в полном смятении… даже не знаю, что и думать!

Еще не успев завершить собственную фразу, она подумала, что говорит какие-то глупости, и застеснялась еще больше. Уж, кажется, можно было бы не уподобляться жеманным барышням, которые, услышав о собственной свадьбе, не могут найти ничего лучшего, кроме как без конца повторять: «Ах, какой сюрприз! Какая неожиданность! И кто бы мог подумать!», хотя сами делали все возможное и невозможное, чтобы приблизить заветный миг венчания.

Но добрая болгарка, невзирая ни на что, сочла, что в поведении Мэри нет ничего удивительного или глупого, и заявила, что любая невеста накануне свадьбы пребывает в полном смятении чувств, и дело это, в общем-то, житейское. Чего еще ожидать от юной барышни, мечты которой сбываются; хорошо еще, что в обморок от полноты чувств не грохнулась.

— Но чувства чувствами, дорогое дитя, а нам надо успеть приготовиться к свадьбе, — напомнила Райна. — Такой день бывает в жизни женщины лишь однажды. В редких случаях — дважды, но только у тех, кому выпало горе овдоветь в первом браке, а этого нельзя пожелать никому. Да и не каждая вдова встретит новое счастье. Но не будем о грустном. Свадьба есть свадьба! Эх, вот сшить для тебя свадебное платье мы уже не успеем, Мария. Давай-ка придумаем, в чем ты будешь венчаться. Я могу уступить тебе свадебный наряд, который приготовила для своей дочки. Моя Лиляна выходит замуж не завтра, у нее и жениха-то еще нет, так что я успею сделать для нее другой наряд. Правда, придется все ушить — Лиляна покрупнее тебя будет.

Но Мэри мысль венчаться в болгарском народном костюме не показалась удачной, хотя она не возражала наряжаться таким образом в обычные дни. Но вот в день свадьбы… По ее мнению, в церкви перед алтарем каждой невесте подобало стоять в белоснежном подвенечном наряде и в кружевной фате…

— Спасибо, госпожа Райна, — отказалась она, — но мне не хотелось бы обижать вашу Лиляну и отнимать ее наряд. У меня с собой есть одно платье… Правда, не знаю, подойдет ли оно для церковной церемонии. И потом, оно, наверное, сильно помялось в дорожной сумке.

Действительно, покидая Салоники, Мэри не удержалась и зачем-то сунула в сумку то восхитительное вечернее платье из белого шелка, которое приобрела в Лондоне по совету Дженкинса.

Из всех вещей, купленных в Лондоне для совместного путешествия с маркизом Транкомбом, это платье нравилось ей больше всего, и она не нашла в себе сил расстаться с белоснежным бальным нарядом. Такой красивой вещи у нее никогда еще не было. Вот разве что то памятное платье, сшитое для ее первого бала по заказу княгини, могло бы с ним сравниться… Алексей тогда впервые обратил на Мэри внимание как на барышню, а не как на ребенка, и в этом, без сомнения, была немалая заслуга бального наряда.