Юлия Коростелёва - Обречённые не умирают (СИ)

Я смотрю на больничные старинные часы. Стоп, время уже 9, значит, пора прощаться с моей тюрьмой. Я по-тихому встаю, открываю окно и, не глядя, прыгаю вниз. Приземлившись на ноги, я смотрю по сторонам и быстро обнаруживаю синюю машину парня. Сев на первое пассажирское сидение справа от водителя, я смотрю в голубые глаза Макса.

- Поехали! - парень даёт газу, и мы быстро уносимся вдаль от больницы.

- Я купил тебе одежду, сейчас мы отъедем немного и остановимся, я перекурю, а ты переоденешься, - Макс будто расписал всё по минутам.

- Хорошо. И мне дашь закурить, - я совсем забыла про своё любимое занятие, у меня даже не было зависимости из-за такого хаотичного курения.

Мы уже прилично отъехали от больницы и оказались у парка. У того самого парка, в котором мы когда-то договаривались с ним встретиться.

- Я оставлю тебя на пять минут, тебе хватит, чтобы переодеться? - спрашивает Макс и отдаёт мне одну сигарету и зажигалку.

- Хватит. Иди.

Я достаю из пакета, лежащего на заднем сидении, новую одежду. Дорогое и, наверное, итальянское бельё как раз подходит мне. Он не прогадал и с размером лифчика, и с размером трусов. Джинсы и майка идеально сидят на мне, а новое голубое пальто и сапоги даже лучше, чем мои старые. Неплохой вкус несмотря на то, что Макс вовсе не девушка и наверняка не разбирается в моде.

Я выхожу из машины и закуриваю сигарету. Расслабление, неимоверно успокаивает. На горизонте появляется Макс.

- Я не ошибся? Всё подошло? - парень оглядывает меня с ног до головы.

- Даже лифчик точь-в-точь, - сообщаю я.

- Ммм, я рад проделанной работе, - слово "лифчик" явно развеселило брюнета.

- Ну что, поехали? Уже поздно, - констатирует Макс, бросая окурок на землю.

- Да, - я делаю тоже самое и сажусь в машину.

Я еду домой к Максу, то есть в любимый Даллас. Улыбка не сходит с лица, так как в машине играет одна из моих самых любимых песен.

- Ты тоже его слушаешь? - спрашиваю я.

- Да, обожаю. Давай процитируем припев, - предлагает Макс.

- Давай.

- Guts over fear, the time is here.

Guts over fear, I shall not tear

For all the times I let you push me around

And let you keep me down.

Now I got, guts over fear, guts over fear.

(Мужеству неведом страх, время пришло.

Мужеству неведом страх, я не стану горячиться

Из-за того, что не раз позволял вам унижать

И угнетать себя.

Теперь меня переполняет мужество, мне неведом страх), - мы поём в один голос.

Eminem - Guts over fear (Мужеству неведом страх).

Строки из песни отражают моё сегодняшнее больничное размышление. Мы не боимся ничего. Бояться чего-то - значит, быть слабым, а это не наша история. Уверенность насыщает души - новые ощущения. Сердца бьются в унисон, машина с открытым верхом, поэтому я чувствую ветер, развивающий мои волосы. Скорость снова около 200 км/ч, Макса не учит жизнь.

Полупустая дорога, и мы в такой кромешной темноте едем в Даллас уже около часа.

- Я хочу спать, - говорит Макс, его глаза закрываются.

- Нужно ехать, не обрекай нас ночевать в машине, здесь тесно для двоих, - подбадриваю я.

- Ладно, только следи за дорогой, я могу уснуть, и мы улетим в кювет. Ты же не хочешь умереть, только воскреснув? - серьёзно спрашивает брюнет.

- Не хочу.

- Тогда смотри.

- Смотрю.

После односложного общения Макс ещё прибавил скорость, и через некоторое время мы въехали в Даллас. Наконец-то огни города освещают нам путь, на дороге множество машин, среди которых безусловно выделяется именно наш синий кабриолет с вмятиной от моего тела на капоте. Высокие небоскрёбы радуют глаза, таких зданий и в помине нет в гниющем Канзасе. Хотя это конечно не уровень Нью-Йорка, но по-своему прекрасная инфраструктура. Может, я рождена для этого города, но никто в прошлой жизни меня не понимал.

Точно сказано! ТЕПЕРЬ ЕСТЬ ПРОШЛАЯ ЖИЗНЬ И НАСТОЯЩАЯ. Спонтанные поступки заставляют чувствовать, а это главное в моей настоящей жизни.

- Мы уже подъезжаем к дому. Не удивляйся, но в у нас выкуплено сразу три этажа: 1, 6 и 7. Наверху живут родители, внизу - я. Но сегодня их нет дома, можешь не переживать. Папа и мама на "важном для бизнеса приёме", так что вернутся они в лучшем случае завтра к обеду, - голос парня заставляет расслабиться.

И именно не его слова, а голос.

Мы припарковали машину около дома. Я осматриваю огромный особняк, который, как я поняла, на два хозяина.

- А в чьей собственности 2, 3, 4 и 5 этажи? - спрашиваю я.

- Это папин партнёр по бизнесу, тот ещё тип.

- Скользкий?

- Ага...

- Бывает.

Макс открывает дверь, и мы проходим в дом. Изысканный интерьер, как будто я в Белом доме на официальном приёме у Барака Обамы. Хотя, наверное, даже там нет таких изысков.

Красные шторы, скульптуры, античные колонны, деревянный пол, хрустальная люстра - немного не сочетается, но в целом выглядит гармонично.

- Пойдём в мою комнату, - приглашает Макс.

Я разуваюсь, снимаю пальто и прохожу в его обитель.

- Макс, твоя комната резко отличается от остальных, - говорю я, ошарашенно рассматривая помещение.

- Я дизайнер. Не нравится? - спрашивает брюнет, с гордостью оглядывая свою комнату.

- Нравится. Более расслабленная обстановка, - отвечаю я.

В комнате нет обоев, но плакаты с Куртом Кобейном, Эминемом, солистами групп Linkin Park, Coldplay, Placebo и Queen заменили их. На стене просто нет живого места - тёмные тона изображений великих музыкантов украшают комнату, придавая ей особый шарм. И здесь всё обычно: просто кровать, просто диван, просто шкаф. Нет мажорского шика, нет богатого лоска. Видно, что Макс не зациклен на положении своих небедных родителей.

- Ты есть будешь? - спрашивает брюнет.

- Да. Давно не поступало в желудок пищи, это какое-то необычайное везение вкусить прекрасную еду сейчас, - воодушевлённо, с театральной наигранностью, отвечаю я.

- Ты так красиво говоришь, - Макс уже мысленно поцеловал меня, по нему это было видно.

Мы зашли в "царскую" кухню, я села за огромный деревянный стол минимум на 20 персон. Макс пожарил яичницу, как когда-то это сделал Алан. Я не могу его забыть, слишком сильные чувства я испытывала к этому подонку. Иногда я ненавижу себя за сравнение Макса с Аланом. Это два разных человека с двумя неповторимыми характерами. Главная ошибка в отношениях с сероглазым шатеном - я думала, что знаю о нём всё, вижу его словно открытую книжку. Но он оказался закрытой книгой на китайском языке в клетке без ключа в недрах тёмной пещеры, в которую мне живой никогда не пробраться. Знаете, я ведь достигла этой книги, но содержание оказалось сгнившим, сгоревшим, протухшим... Много слов, много мыслей в голове. Я не могу собрать их в кучу, в какую-то единую Вселенную. Пока они разбросаны галактиками, где-то много звёзд, а где-то их и вовсе нет. Так функционируют извилины в моём мозге.