Мир Аматорио. Искушение - Мари Мур
Через секунду сквозь меня проходит неконтролируемая дрожь. Охренеть. Мою девочку заводят острые ощущения?
Я снова шлепаю ее по заднице. В этот раз сильнее предыдущего.
– Ай, Десмонд!
Низкий стон вырывается из нее, и ее звук отзывается сильной пульсацией в паху. Я кладу ладонь на ее задницу и сжимаю ее. Затем скольжу вниз, подбираясь к ее складкам, и Крис с готовностью раздвигает для меня бедра.
О, если бы ты только знала, что я хочу с тобой сделать… Ты бы не была такой податливой, детка.
– Тебе нравится, когда я тебя наказываю? – бормочу я.
Если быть до конца честным, то я не уверен, кто и кого здесь наказывает. Скорее, я наказываю самого себя за то, что не могу овладеть Крис прямо сейчас. Я скольжу пальцем вдоль входа в ее лоно, представляя, какая она горячая и узкая внутри. Эта мысль делает мой ноющий член еще более твердым.
– Десмонд, пожалуйста.
Крис похныкивает, когда я оставляю без внимания ее изнывающую и чувствительную точку на теле. Вместо этого я замахиваюсь и вновь оставляю на ее заднице отпечаток ладони.
– Тебе нравится это? – я закрепляю свой вопрос еще двумя очередными звонкими шлепками.
– Да, – шепчет Крис.
Она двигается навстречу бедрами, и я пожираю глазами ее покрасневшую попку. Издав что-то среднее между стоном и рыком, я провожу пальцем по ее скользким складкам и ввожу его под громкое хныканье Крис.
– Десмонд, – сбивчиво шепчет она и опускает голову, утыкаясь лбом в сиденье.
Я чувствую, как ее жаркое и влажное лоно сжимается вокруг моего пальца, пока ввожу им вперед и назад. Нетерпеливый предупреждающий стон каждый раз вырывается из Крис, когда я вынимаю палец, чтобы распределить влагу вдоль ее входа. Черт, она такая тугая, что это сведет с ума любого мужчину. Член буквально умоляет меня о своем освобождении, и я запрокидываю голову и протяжно выдыхаю. Мое терпение гаснет с каждой чертовой секундой.
– Крис. Скажи мне. Пообещай, что ты не позволишь ему прикоснуться к тебе.
Крис оглядывается и отрицательно мотает головой.
Твою мать! Она когда-нибудь меня послушается?
Я усиливаю темп, мой палец извивается внутри нее, пока не находит ту точку, которая заставляет Крис громче стонать и двигать бедрами навстречу руке. Большим пальцем я провожу по ее клитору, и это действие вызывает трепет по всему ее телу.
– Десмонд, пожалуйста, – хнычет Крис. – Не останавливайся.
Я отрываю свою руку, выскальзывая из нее пальцем.
– Ты не кончишь, пока не пообещаешь мне.
– Пообещать что?
– Что ты больше не позволишь ему коснуться тебя.
Крис оборачивается. Жаль, что в салоне достаточно темно, и я не могу разглядеть возмущенный румянец, украсивший ее лицо.
– Он мой друг, и я не могу этого обещать.
От ее слов я ощущаю острый жгучий укол в груди, словно несколько игл одновременно воткнулись в сердце. С трудом подавив внутреннюю боль, я отсаживаюсь от Крис и опускаю пассажирское окно:
– Пятнадцать минут закончились, – объявляю я в гнетущей ночной тишине.
Водитель возвращается за руль, и всю дорогу я прикладываю усилия, чтобы не заговорить с Крис. Молчание сохраняется и до того момента, когда машина тормозит возле ее дома. Я выбираюсь из салона автомобиля, чтобы открыть для Крис дверь, но она быстрее меня покидает машину с каменным выражением на лице. Успеваю набросить пиджак на ее напряженные плечи и следую за ней. Когда перед моим лицом закрывается дверь, я с тоской смотрю, как фигура Крис растворяется в темноте первого этажа.
Я глубоко выдыхаю и запрокидываю голову, уставившись в ночное небо. Я могу сколько угодно злиться на нее и наказывать. Но я уже знаю, что это битва, которую заранее проиграю по собственной воле. Я уверен, что уступлю Крис. Можно даже не пытаться.
***
– Тебя ждет отец, – говорит Кэш, когда я включаю свет в своей комнате.
Отец? Во втором часу ночи?
– Что случилось?
– Я звонил тебе, но ты не брал трубку, – говорит Кэш, и только сейчас до меня доходит, что мой телефон остался в пиджаке, которым я укрыл Крис. – Здесь отец Кимберли. И у него к тебе есть вопросы.
Яппи* – молодые состоятельные люди, увлеченные профессиональной карьерой и материальным успехом, ведущие светский образ жизни.
Brooks Brothers** – знаменитая американская марка, одна из старейших в США. Эту марку предпочитали почти все американские президенты – от Авраама Линкольна до Джона Кеннеди, Билла Клинтона и Барака Обамы.
Глава 14.
Десмонд
Передо мной сидят мой отец и отец Кимберли. И если я догадываюсь, о чем примерно хочет со мной поговорить папа, то я понятия не имею, что на уме у Эванса. По правде говоря, он был последним человеком, кого я ожидал увидеть этой ночью.
– Надеюсь, у вас имеется охренительно весомый повод, чтобы приехать в такой охренительно поздний час, – вместо приветствия хмуро произношу я.
Отец сердито на меня смотрит, и по его взгляду явно читается, что он недоволен моим тоном. Но я не собираюсь быть вежливым с его бизнес-партнером. Эванс не заслуживает ни уважения, ни чести за то, как обошелся со своей дочерью.
– Ты практически не изменился за два года, Десмонд, – Эванс потирает подбородок и пристально глядит на меня.
Сидящий рядом со мной Кэш нервно откидывается на спинку стула. Я знаю, что брат не находит себе места и изо всех сил сдерживается, чтобы не сказать Эвансу что-то такое, за что потом будет стыдно нашему отцу. Что-нибудь типа: «За два года Эванс стал больше похож на ублюдка».
На самом деле отец Ким мало изменился с того момента, как я улетел во Францию. Он по-прежнему представляет собой крепко сложенного мужчину с кропотливо уложенными назад седыми волосами и со светло-голубыми глазами. Почти такими же, как и у Ким.
Не думаю, что Эванс мог заслужить звания «мужчины в самом
