Владимир Колычев - Голая и жестокая

– Место мы пометили, – сказал Валидол и криво усмехнулся.

– Не понял.

– Вдруг летом искупаться захотим, а в реке кашалот плавает. Он ведь сожрет, не поперхнется.

– А он плавает?

– Нет, на якоре стоит. Но все равно Кашалот.

– Очень смешно.

– Не знаю, смешно или нет, а пацаны намаялись.

– Это ты к чему?

– Если с Жаном решать, то надо было сразу.

– А это мое дело, с кем сразу, а с кем потом. – Антип нахмурился.

– Нет, я ничего, – разволновался Валидол.

– А ты не оправдывайся, – встряла вдруг Варвара, поднялась, подошла к Валидолу, мягко уложила руки на его плечо, оперлась на него.

Антип возмущенно вскинул брови. Это что еще такое?

– Ты с пацанами столько дел сделал, устал. На улице холодно, темно. Но баня будет в вашем распоряжении. Вернетесь, напаритесь, отдохнете. Надо будет еще один разок в холод съездить.

– Зачем?

– Надо будет, – повторила Варвара, провела рукой по груди Валидола и отстранилась от него.

Антип махнул рукой, выставляя парня за дверь. Тот кивнул, не сводя с нее глаз, и вышел из трапезной.

– Что-то я не понял, – хмуро пробурчал Антип. – Это что за цирк?

– Устали твои пацаны. Как бы не расслабились. Время сейчас такое, делать этого нельзя, – сказала Варвара, с лукавой улыбкой глядя на авторитета. – Под напряжением их держать надо.

– Под напряжением, это да. – Антип согласно кивнул. – Но не из твоей розетки.

– Я понимаю, что это ты должен делать. – Варвара села к нему на колени, нежно обняла за шею, и Антип захмелел от приятных ощущений. – Но ты тоже устал, и тебе нужно отдыхать. Ведь это правда?

– Да, есть немного, – сказал Антип в предвкушении очередного сюрприза.

– Я много выпила. Но мне очень хорошо. Голова ясная как никогда. Не веришь? – Варвара включила музыку, вышла из трапезной и вернулась в одеянии восточной танцовщицы.

Антип плотоядно улыбнулся. Именно этого момента он и ждал.

Но танцевать Варвара не стала. Она села рядом с Антипом и предложила выпить за удачу, которая им сейчас очень не помешала бы.

Антип отказываться не стал. В конце концов проблема с Никсом и Кашалотом решена. А Жан сидит себе в подвале живой и невредимый. Если менты вдруг возьмут дом штурмом и повяжут Жана, то ничего страшного не произойдет. Вот если бы он сейчас был мертвым!..

Татьяна испуганно хлопала глазами, глядя на Архарова.

– Снова вы?

– И снова, и опять.

– Не скажу, что я устала от вас, но время позднее.

– Всего-навсего начало восьмого.

– Все равно без постановления нельзя. – Она отрицательно покачала головой.

– Постановление на арест как раз выписывают, – заявил Архаров. – А задержать можно по одному лишь подозрению. Собирайтесь, гражданка Чиркина. Вы задержаны по подозрению в совершении уголовного преступления.

– Зачем же так сразу? – Татьяна распахнула дверь, впустила в квартиру Архарова и его спутника.

Судя по ее насмешке, таившейся в глубине глаз, она практически не сомневалась в том, что сможет выкрутиться и в этот раз. Доказательств ее вины нет и быть не может. К счастью, теперь Архаров имел возможность убедить ее в обратном.

Татьяна провела гостей на кухню, включила чайник.

– Я переоденусь? – спросила она и пальцем провела по отвороту халата.

Дескать, неприлично в таком виде принимать мужчин, которые находятся при исполнении. Но если они не возражают, то она останется в халате. Именно на такой ответ Татьяна и надеялась, поэтому даже не перенесла вес тела на опорную ногу, чтобы уйти.

– Да, конечно, – сказал Архаров. – В изоляторе сейчас холодно, поэтому постарайтесь одеться потеплей.

– В изоляторе?! – Чиркина не могла поверить своим ушам.

– Странная вы девушка, Татьяна, – с жесткой насмешкой сказал Егор. – Вроде бы умная, но в то же время такая глупая.

– Может быть, и глупая, – привычно согласилась она ровно наполовину.

– К вам приходит едва знакомая девушка и предлагает совершить самое настоящее преступление. Вы соглашаетесь, помогаете ей. Мало того что снимаете слепок с ключей своего любовника, так еще и изготовляете дубликаты.

– Я вас не понимаю.

В какой уже раз Татьяна попыталась изобразить святую невинность, но Архаров лишь усмехнулся. Он пропустил мимо ушей ее реплику.

– Даже голос своего любовника записали, в алиби Клюеву отказать пообещали. А если бы Варвара Купавина засыпалась на месте преступления, была бы взята с поличным? Неужели вы думали, что она сохранила бы в тайне ваше участие в преступлении? Если так, то вы действительно глупая женщина.

– Я это уже слышала, зачем повторять? – Татьяна капризно надула губки.

– А с алиби мог бы выйти прокол, если бы Дениса Викторовича увидел кто-то из ваших соседей. Дом у вас немаленький, такое вполне возможно.

– Я действительно глупая девушка. Не понимаю, что вам от меня нужно.

– Всего лишь чистосердечное признание, Татьяна.

– Мне не в чем признаваться.

– Сейчас лейтенант Клюев вернется из Москвы, приобщит к делу показания вашего парня Александра Соловьева, и тогда все, каяться будет поздно.

– Какие показания? У меня нет парня.

– И ключ вы у него не заказывали?

– У своего парня?

– Нет, вообще. Суду будет все равно, был Соловьев вашим парнем или нет. Ключ от квартиры Платоновой заказывали? Да, было такое. Все, приехали, получите и распишитесь.

– Я ничего не знаю ни про какие ключи.

– Татьяна Дмитриевна, это совсем не смешно. Показания Соловьева – та самая улика, которая отправит вас на скамью подсудимых.

– Не знаю ни про какие ключи! – Чиркина отчаянно мотнула головой.

Архаров не видел панического страха в ее глазах. Похоже, она думала, что и в этот раз его претензии бездоказательны.

– Александр Соловьев по вашему заказу изготовил ключи от квартиры Платоновой. Теперь он опознал их. Все, Татьяна, разговоры закончились. Для вас начинаются суровые тюремные будни и судебное разбирательство по факту нападения на гражданку Платонову или соучастия в таковом.

– Но я не знаю ни про какие ключи!

Архаров потрясенно смотрел на девушку, упрямству которой мог позавидовать самый тупой осел.

– Я еще раз вам говорю: лейтенант Клюев допросил Соловьева, провел опознание. Он с протоколами возвращается из Москвы. Как только появится, мы с вами будем разговаривать по-другому. Тогда никакое чистосердечное признание вам уже не поможет.

– Но мне не в чем признаваться! – Чиркина готова была расплакаться, но не столько от страха перед законом, сколько от обиды.

– Олег, ты что-нибудь понимаешь? – Егор в недоумении глянул на своего подчиненного.

– Похоже, девушка желает взять на себя чужую вину.