Флакон смерти №5 - Антон Валерьевич Леонтьев
Отец Павлика, вытащив портмоне, вынул из него все содержимое, увесистую пачку купюр, и молча положил на стеклянный стол. Его деловитая жена зашипела:
– Ты что, с ума сошел?
Взяв деньги, Зоя посмотрела на своего несостоявшегося тестя и произнесла:
– Спасибо вам большое. И, кстати, вам лучше пройти комплексное обследование. У вас со здоровьем нелады. Что именно, сказать не могу, но не затягивайте.
Запах вареной кукурузы.
Маман Павлика запричитала, крича, что нечего их запугивать, что она все знает, что Зоя не пара ее драгоценному сыночку, а девушка, не слушая ее истеричные вопли, подошла к Павлику и сама обняла его. Тот, плачущий, припал к ее груди, и Зоя даже погладила его по вихрам.
– Ты ведь присмотришь за квартирой? – спросила она и поцеловала его в лоб.
Павлик, судорожно рыдая, кивнул, а девушка, пожелав всем доброго вечера, направилась к двери.
Удерживать ее никто не намеревался – да она бы и не позволила.
Город она покинула пару часов спустя: ее унес поезд, идущий в Москву.
Пролежав всю долгую октябрьскую ночь на верхней полке и так и не сомкнув глаз, Зоя думала о многом и забылась тревожным сном только под утро.
А ближе к полудню она прибыла в столицу. С вокзала первым делом отправилась в магазин, где приобрела себе джинсы, свитер, куртку и сапожки – в Москве, в отличие от ее родного города, было уже морозно.
Прямо там, в примерочной кабинке, переодевшись, Зоя взглянула на себя в зеркало и осталась более или менее довольна: в таком виде она сможет направиться на прием к профессору и члену-корреспонденту!
Останавливаться в гостинице она не стала – кто знает, какие возможности у тех самых авторитетных людей, что разыскивали ее в родном городе. Она прямиком направилась в НИИ нейрохирургии имени Бурденко, но там ей сообщили, что профессор Курилло находится в данный момент на заграничном симпозиуме и вернется на следующей неделе.
Побродив по историческому центру, однако думая исключительно о своем, Зоя приняла решение: она направилась к сводной сестре мамы, проживающей, как она помнила, в районе Сходни.
Хорошо, что среди документов, которые она прихватила с собой, была и мамина записная книжка. Там она разыскала адрес ее сводной сестры. Прежде они особо не контактировали, а теперь она намеревалась свалиться ей как снег на голову, без предупреждения, полностью подтверждая стереотипы о провинциальных родственниках.
К счастью, мамина сводная сестра, Валентина Львовна, никуда не переехала и, хоть и была явно удивлена, узрев на пороге своей квартиры Зою, но встретила ее радушно.
Однако из-за неплотно прикрытой двери кухни, куда проводили Зою, как водится, пить с дороги чай, она услышала, как тетка, кому-то позвонив и сообщив о незваной визитерше, произнесла:
– Я же говорю, дочка моей сводной сестры. Мы с ней долго не общались, это же ради нее мой отец маму тогда бросил, но девочка ни в чем не виновата!
Когда тетка вернулась, Зоя, положив на клеенчатую скатерть кухонного стола несколько крупных купюр, произнесла:
– Это, так сказать, в качестве компенсации. Вы уж извините, что так вышло, но я у вас не задержусь.
Тетка, явно смущенная ее прямотой, принялась греметь посудой, а Зоя на мгновение прикрыла глаза.
Этот запах.
Она ощутила его, только выйдя из лифта на нужном этаже, однако решила, что ей померещилось.
Запах гниловатой дыни.
Да, тот же самый запах, который исходил от отца и был прекрасно ей знаком. Запах болезни Паркинсона.
Шел он, однако, не от тетки, а от другого члена семьи.
Рассказывая тетке о похоронах отца, Зоя вдруг не выдержала и произнесла:
– А ведь у вас в семье тоже есть случай Паркинсона?
Выронив тарелку, которая, грохнувшись на линолеумный пол, разлетелась на мелкие осколки, тетка заявила:
– Да что ты, ничего подобного и в помине нет! У нас все здоровы, абсолютно здоровы!
Понимая, что абсолютно здоровых людей просто не существует, Зоя не стала настаивать и бросилась убирать осколки разбитой тарелки.
И только на следующий день, когда в гости к матери зашел ее сводный двоюродный брат, которого она видела до этого только раз в жизни, да и то много лет назад, уже средних лет лысоватый мужичок, она поняла, что аромат гниловатой дыни исходил именно от него: регулярно бывая у матери, он оставлял это удушающее амбре у нее в квартире.
Амбре, которое могла уловить только Зоя.
Перебрасываясь с ним ничего не значащими фразами, Зоя никак не могла понять, что же ей делать. Огорошить практически незнакомого человека новостью о том, что у него тяжелое хроническое заболевание?
Сводный двоюродный брат выглядел здоровым, никаких признаков Паркинсона еще не наблюдалось, он и сам не подозревал, что в нем гнездится эта болезнь, которая развивалась годами, если не десятилетиями.
Судя по запаху дыни, гнильца в которой чувствовалась не столь явно, заболевание было в латентной фазе, но Зоя знала: как и у отца, оно рано или поздно даст симптоматику.
– А как со здоровьем? – спросила она, и родственник ответил:
– Ну, у мамы все в порядке, хотя стареет, конечно! Но я рад, что она наконец решила прекратить работать и вышла на пенсию. В конце концов, я могу ее обеспечивать…
Он не понял, что она имеет в виду его здоровье.
Зоя осторожно заметила:
– Нет, я хотела сказать – как дела с твоим здоровьем?
Сводный двоюродный брат не без удивления и с явной гордостью заявил:
– Здоров, как бык!
И, подумав, вполголоса добавил:
– Ну, пищеварение может быть и получше, однако сам понимаю, что не надо перекусывать на ходу, поэтому мама и жена для меня регулярно готовят домашнюю еду.
Ну да, точно так же, как и у отца: все началось с проблем с пищеварением.
– Думаю, тебе надо ко врачу обратиться…
– Ну, не люблю я по докторам ходить, да и ерунда все это! Веду сидячий образ жизни, надо больше двигаться. Я вот бегать по утрам стал и в спортивную секцию записался…
Ну да, все валили на неправильное питание и отсутствие движения, а ведь дело все было совершенно в другом.
В
