Эльмира Нетесова - Полет над пропастью

— Менты, какие тебя привели, сказали, что ненадолго. Но им, козлам, разве можно верить?

— А кому теперь доверять можно? — расплакалась новенькая и комендантша поняла, что у бабы срыв и лучше при ней не задевать скользкие темы.

— Варя, меня Людмилой зови. Ты, успокойся! Это, блин, теперь главное! Все можно наладить и восстановить кроме здоровья! Слышь, меня? Не мотай сопли на кулак! Что у тебя стряслось, колись, пока время имеем. Может, что-нибудь вдвоем сообразим. Я баба тертая. Прошла все огни и воды, знаю жизнь насквозь. И столько пережила, что мне уже ни черт, ни ад не страшны. Я уже их передышала при жизни! Никому своей доли не пожелаю. А по себе знаю, когда с кем-то поделюсь своим пережитым, самой на душе легче становится. Так ты давай, вали, что там у тебя не заладилось, где треснуло по швам?

Когда Варвара рассказала, Людмила Петровна хмыкнув, ответила:

— Не ссы! С твоим зятем разберутся, никуда не денется. Но мудило он отменный и к тому ж, последний дурак! За столько лет в бизнесе, этот недоумок не сделал главное, не создал для семьи тыл!

— Какой тыл? — не поняла Варя.

— Обычный, как у всех новых русских, какие едва оперившись покупают недвижимость за рубежом. И получив для семьи второе гражданство, отправляют своих жить за границу, где не достанут никого наши милиция, прокуратура и налоговая! Руки у них коротки. А люди там приживаются, учатся, получают пенсии и пособия, льготы, а потом и сам бизнесмен к ним перебирается, как только видит, что его хотят поиметь. Пока наши хватятся, он уже в Англии или Австралии. Сыщи там одного русака, у какого в кармане несколько паспортов и все на разные имена. Теперь имея «бабки», можно купить что хочешь. А уж смыться от ментов, легче, чем перднуть! Были б у меня сбереженья, я б минуты не размышляла. Когда прошло бы время и все забылось бы за сроком давности, можно и вернуться, если есть в том смысл! Я не пойму твоего придурка зятя! Он что? Грязной морковкой сделан в перерыве? Теперь иначе не дышут все, кто предпринимателем себя назвал. Ведь прежде чем прикрыть жопу, защити голову! Или вам про то не говорил никто?

— Вася ни словом не поделился, видно, не знал, не хотел за рубеж!

— И ты поверила? А чего этот притырок свою жену с ребенком послал на Канары, а не в свой санаторий или в засратое Черноморье? А тебя опять в залоге оставил! Хитер, поганец! Вряд ли ты все знаешь! Этот подлый хорек не такой лопух, под какого косит! Если у тебя еще есть сбереженья, держи для себя и ему не отдавай, не выкупай падлюку! Нехай сам выкручивается из той сраки в какую попал! Они тебя вытряхнут до нитки и сдадут в богадельню, сами за границей кайфовать будут, посмеиваясь над тобой. Такие они теперь наши детки! Сколько я бабья знаю, все несчастны от сыновей и дочек. Да и сама увидишь, вдоволь наслушаешься всякого, как в детективе, чем дальше, тем страшнее. Ведь в нашей общаге молодых совсем мало. В основном стародежь. А почему здесь канает плесень, скоро услышишь. Там и сама, глядишь, поумнеешь! — вздохнула комендантша тяжко.

— У меня хорошие дети! — упрямо твердила Варя.

— Все они хорошие, пока поперек лавки лежат. Но стоит чуть подрасти, куда их добро девается? Сплошные черти из них получаются, — тянула с сочувствием и сказала:

— Умней, баба, дозревай мозгами до нужной кондиции и помни, ты не только мать, а и теща!

Варя гнала от себя все сказанное Людмилой. Но слова комендантши засели глубоко и сверлили мозг:

— А ведь и впрямь обобрали детки до нитки. Все деньги забрали, а вместе с ними квартиру. Ни с чем осталась, докатилась до общаги. Куда уж хуже в мои годы чуть ли не под забором оказаться. Анжелка с Анд- рюхой на Канарах, их беспокоить нельзя. А мне все можно терпеть! Но почему? За что? Иль уже выписали из семьи? Неужели за доброе злом отплатят и мне? Не может того быть! Они любят меня! Просто очередная неудача постигла, надо суметь переждать и пережить ее! — думает баба и улыбается, вспомнив, что у нее на личном счету еще есть деньги, о каких не знает Вася и забыла дочь. Эти она взяла у Марины, и сама крайне редко о них вспоминала. Доллары… Конечно, не так и много, но на приличную двухкомнатную квартиру — достаточно. Вот эти Варя берегла от всех неосознанно. При подсчетах с дочкой их не упоминала, случалось, часто забывала.

— Конечно, этими деньгам Васю все равно не выкупить, но сколько ж денег на него ушло! А может, и впрямь правы люди, говоря, что дети внаглую обобрали? Я ж их не проверяла. Да и у кого спросишь, стыдно своих контролировать. А и кто скажет, сколько с зятя сорвал? Хотя, можно спросить у Дмитрия Ивановича. Но станет ли он говорить со мной? Встретиться нужно, по телефону о таком не спросишь. А согласится ли он приехать? — набирает женщина номер телефона.

— Дмитрий, мне очень нужно увидеться с вами. Вопрос очень важный!

— Я могу подъехать после работы! — услышала в ответ.

— Только меня выселили из коттеджа!

— Знаю. Слышал. Я, перед тем как встретиться, позвоню вам, — пообещал человек.

Варя еле дождалась вечера. Она торопила время, а оно, как назло, будто остановилось.

Дмитрий Иванович позвонил, когда баба уже была уверена, что он не придет.

— Варя, я только освободился. Выходите из общежития, там подумаем, где можно поговорить без помех…

— Куда ж нам деться? В кафе или в баре слишком многолюдно. В общежитие Дмитрий Иванович отказался войти. Вести бабу к себе домой он тоже не хотел. Вот так и оказались на промозглой скамейке в глухом углу парка. Человек, оглядевшись, рассмеялся:

— Ну, прямо как в студенчестве! Хоть целуйся, как тогда! — присел рядом с Варей.

— Выкладывай, что у тебя стряслось, чего вся дрожишь, иль приболела?

— Нет!

— Выходит, влюбилась, может, в меня? — хохотнул раскатисто.

— Дима, мне не до шуток. Язык немеет спрашивать о таком. Но только ты можешь сказать правду.

— Варя! Ты о чем? — придвинулся поближе.

Баба спросила не сразу. Было неловко узнавать

о своих от чужого. Но ее измучили сомненья, и Варя вздумала их развеять:

— Дим, скажи, какой штраф дали зятю и за что? Почему меня выселили из коттеджа? Ведь я к его бизнесу не имею отношения, а в коттедже есть моя доля!