Мерил Сойер - Незабываемая

Лаки возилась в кухне, напевая себе под нос.

— Бефстроганов и крем-брюле! — объявила она. Грег был слишком занят борьбой со своим вожделением и забыл, что имеет дело с отменным поваром. Удивительно, но, оглядев кухню, он не заметил ни одной открытой кулинарной книги. Гастроном, великолепно владеющий Интернетом! Не очень-то похоже на заурядную потаскуху... Грег снова терялся в догадках, с кем, собственно, имеет дело.

Странно, но сейчас ему почему-то казалось, что он знает эту девушку тысячу лет. Грег уже устал задавать себе вопрос, почему так упорно от нее отбивается, и решил, что с этим надо кончать. Он хорошо помнил, как занимался с ней любовью, как она отвечала на его ласки, и жаждал повторения. Сегодня же!

— Кушать подано!

Не успел он сесть, как Лаки поставила перед ним полную тарелку и ласково улыбнулась ему через стол. Трудно было поверить, что она и есть та крутая девица, которая в палатке полезла к нему в штаны. Правда, если она повторит этот маневр сейчас, он, пожалуй, не захочет, да и не сможет сопротивляться...

— Вкуснотища! — одобрил Грег, набив полный рот. Конечно, сейчас ему было не до еды, но она так старалась...

— Расскажи, как прошла спасательная операция. Лаки села напротив, олицетворяя живейший интерес. Он даже перестал жевать, вспомнив, что Джессика никогда не проявляла такого интереса к его делам. Когда он возвращался домой после утомительного рабочего дня, она вываливала на него собственные проблемы, хотя они обычно не стоили выеденного яйца. Лаки являлась ее полной противоположностью: проблем у нее было хоть отбавляй, но она не собиралась ему навязываться.

— Все вышло очень просто, — ответил Грег. — Я приказал Доджеру искать — помнишь, я показывал, как это у нас с ним происходит? Он побежал и нашел паренька.

— Какой же ты умница, Доджер! — Лаки нагнулась, чтобы погладить собаку, и Грег только сейчас заметил, что Доджер сидит с ней рядом. Неужели переметнулся? — Как он это делает? Идет по следу?

— Это было бы гораздо проще. Но обычно у нас нет одежды пропавшего, которую он мог бы понюхать, чтобы взять след. Доджер просто рыщет на определенном участке, пока не учует человека.

— Разве мы так отличаемся запахом от зверей?

— Кардинально! Людей ничего не стоит отличить по запаху от остальных млекопитающих. — Этот ответ так ее заинтриговал, что Грег не удержался от улыбки. — Откровенно говоря, это настоящая вонь. А уж когда помрем, тут...

— Интересно, а если человек умер всего секунду назад? — спросила Лаки.

Грег предпочел бы, чтобы они поскорее закончили ужин. Вообще-то он с удовольствием рассказал бы ей про свою работу, но в данный момент у него было совсем другое на уме.

— Человеческий нос может уловить трупный запах только спустя несколько часов, зато собачий — сразу.

— А может Доджер, например, отыскать знакомого человека в толпе?

— Помнишь, как мы пожаловали к тебе в каталажку? Он нашел тебя за считанные секунды.

— Ну и нюх у тебя, Доджер! — Лаки еще раз потрепала пса по голове, и Доджер благодарно лизнул ей руку.

Грег смотрел на них с непривычным для него самого умилением. Его дом, его собака... Он приказал себя остановиться на этом, но мысли не послушались приказания. Его женщина.

Чувства, которые Лаки у него вызывала, с трудом поддавались анализу. С первой ночи она стала ему дорога, как ни одна женщина до нее. Но Лаки была слишком похожа на ртуть: в тот самый момент, когда ему казалось, что он нашел для нее определение, она снова менялась.

Он наблюдал, как аккуратно она ест, как называет ласковыми именами Доджера, радостно прыгающего рядом. Желание стало таким могучим, что ему было трудно усидеть. Сердце билось уже где-то в горле.

А Лаки, казалось, ничего не замечала. Как ни в чем не бывало, она встала, отнесла посуду в раковину и неожиданно предложила:

— Пойдем искупаемся! Я хочу примерить новый купальник.

— Искупаемся? — растерянно повторил Грег, словно услышал иностранное слово.

— Конечно. У самых твоих дверей плещется океан. Как можно быть к этому равнодушным?

У нее был такой счастливый вид, она была так переполнена жизнью, что он не мог ответить отказом. В ушах у него раздавался детский голосок: «Ткнись!»

— Ладно, встретимся на пляже. Догоняй! — сказал он с деланным энтузиазмом, снял футболку, предусмотрительно отвернувшись, и бросил ее на табурет.

— А плавки? — спросила Лаки.

— Обойдусь. Давай быстрее!

Грег не собирался заниматься сексом на пляже — вернее, среди камней: они усеивали берег, оставляя у самой воды лишь узкую полоску песка. Окунуться — и скорее обратно. Зато ночь они проведут в его постели.

Грег скинул кроссовки и вошел прямо в шортах в теплую воду, вдыхая запах океана. Вода в бухте, отгороженной от океана огромной вулканической скалой, была почти неподвижна. Пологие волны не могли бы сбить с ног даже младенца и только увеличивали его томление. Остроконечный полумесяц отбрасывал на темную воду серебристые блики.

Наконец он заметил Лаки, которая петляла по тропинке, сопровождаемая Доджером. Ее тело светилось в лунном свете, а купальник казался еще более темным. Грудь была прикрыта полностью, но от этого словно делалась еще более крупной; на тонкой талии купальник сужался, подчеркивая бедра. Просто, консервативно, но в то же время сногсшибательно!

Когда она повернулась, чтобы сбросить шлепанцы, Грег сжал кулаки. У проклятого купальника не оказалось спины! Только узкая полоска, еле прикрывающая ягодицы.

— Иди сюда! — позвал он.

Он хотел выйти ей навстречу, но постеснялся и остался по пояс в воде.

15

Каким бы пленительным ни было тело Лаки, погружающееся в теплую воду, наибольшей притягательной силой обладали ее глаза. Она была наделена могучим, почти осязаемым магнетизмом. Грег представлял себе, как занимается с ней любовью прямо в воде, на виду у бесчисленных звезд.

Лаки подошла ближе и остановилась. Ее зеленые глаза стали при свете луны серебристыми, зрачки расширились, губы приоткрылись. Грег не мог без трепета вспомнить, как эти губы скользили по его телу...

Ему достаточно было поднять руку, чтобы дотронуться до нее. Желание, владевшее им, было первобытным и требовательным. Но, когда он потянулся к ней, на лице Лаки неожиданно появилась шаловливая улыбка, она кинулась в воду, оставив за собой сияющий след, и грациозно поплыла, ритмично работая руками и ногами. Причем поплыла не как-нибудь, а баттерфляем — самым красивым и сложным стилем.

У изумленного Грега не осталось иного выхода, кроме как плыть за ней. Наверное, в прежней жизни Лаки занималась спортивным плаванием. Баттерфляем, полной противоположностью наиболее распространенному «собачьему» стилю, овладевают разве что профессиональные спортсмены. Впрочем, Грег тоже был отменным пловцом, к тому же по роду работы целые часы проводил под водой с тяжелым аквалангом. Ему хватило нескольких гребков, чтобы нагнать ее.