Елена Арсеньева - Дамочка с фантазией

Ну, теперь меня это никак не колышет. Мавр уже сделал свое дело!

Смотрю на часы. Вообще-то время поджимает, но не могу удержаться от искушения и не попытаться открыть хоть одну папку. Почему-то больше всех меня привлекает «Will».

«Введите пароль», – просит машина. Ну какой может быть пароль, а? Двинемся по линии литературных ассоциаций. William? Не подходит. «Вильям», по-русски, – тоже нет. Не имеют также успеха ни Шекспир, ни Shakespeare.

А может, я переоцениваю Долохова? Может, он сугубый практик? Так сказать, физик, а не лирик? В конце концов, как переводится с английского слово will? Желание, желать.

Пишу прописными буквами: ЖЕЛАНИЕ. Никакого эффекта. Ну что такое желание? Хоть, похоть, алчность, алчба, стремление, страсть, вожделение… Что-то меня зациклило на любовной тематике! Ну и ладно. Пишу все эти слова одно за другим – не подходит ни одно! Но вот какая чисто технологическая странность: когда я писала алчность, страсть и т. д., компьютер не реагировал. Но на слова хоть, похоть ответил надписью: Пароль не опознан. Это как понимать? Может быть, эти слова ему что-то напоминают? Какое еще слово значит желание? Напрягаю всю свою лингвистическую подкованность – и вспоминаю: прихоть!

Пишу слово ПРИХОТЬ – и папка послушно открывает мне свое содержимое…

Ай да я, ай да я, ай да выдумка моя! Не боги обжигают эти самые горшки, нет, не боги!

О великий, о могучий русский язык! У бедных англичан один только will. А у нас каков синонимический ряд, а?!

Я, как пишут, вернее, писали в романах, «впиваюсь глазами» в открытую папку. Однако содержимое ее меня огорчает. В ней два файла: один озаглавлен «Фигуранты», второй – «Картотека». В первом перечислены имена и фамилии, которые мне ничего не говорят. Кое-где напротив фамилий стоят цифры с сакраментальным значком – $. Даже младенец знает, что это за значок. Доллар, бакс, «зелень»! Нетрудно догадаться, что эти люди кому-то (возможно, самому Долохову?) заплатили очень нехилые суммы в баксах. За что? Файл об этом также умалчивает.

Просматриваю «Картотеку». На самом деле это какие-то заметки, сканированные, как я понимаю, из периодической печати, причем самого скандального свойства. Типа «Губернских ведомостей», «Большой Покровской улицы» и иже с ними. Желтая пресса, просто-таки ультра-желтая! Пробегаю глазами статейки одну за другой.

Ну и стиль! Так разухабисто писать о трагедиях человеческих! Почти все они – об убийствах или попытках убийств. Одна только относительно забавная – про девчонку, которая не захотела поступиться принципами и за это вынуждена была голышом пройтись по Малой Ямской. Ну и про парня, зарытого в сугроб, – тоже не без юмора. Во всяком случае, в этих историях все остаются живы! А в остальных чуть ли не сплошь трагедии. Неохота читать. Даром что пишу детективы, а подавляющей чернухи все же не люблю.

Не вполне понимаю, при чем тут какие-то желания. А вообще-то вдуматься в эти публикации у меня нет времени. Смутно ощущаю, что здесь не все так просто, как кажется… Но времени рассуждать, повторяю, нет. Закрываю папку «Will», пытаюсь справиться еще с парой-тройкой других, например, с той, которая названа «BUSA», но меня ждет полный облом. Тут нужен умишко покруче. Придется искать встречи с хакером.

Кстати, надо сейчас же позвонить моему компьютерщику и попросить свести меня с этим разрушителем электронных тайн. Во всяком случае, договориться о возможной встрече.

Нахожу карточку с номером его мобильника, звоню.

– Алло? – слышу вальяжный голос.

Да уж, парень знает себе цену.

– Леша, привет, это Алена Ярушкина. У меня с машиной все в порядке, не волнуйтесь, но тут вот какое дело. Мне надо пару файлов вскрыть, паролей я не знаю. Нельзя ли с тем вашим медвежатником от электроники встретиться? Помните, вы говорили, у вас есть парень, который все, что угодно, сломать может?

– Говорил, – тихо отвечает Леша. – Только с этим парнем все, уже не поработать.

– А что с ним такое? В загранку свалил, что ли?

– Хуже, – вздыхает Леша. – Он погиб. Буквально сейчас мы сорок дней Сереже Пластову отмечаем. Так что…

– Ой… ой, извините, Леша, конечно, я понимаю. Но, может, кто-то еще есть, кроме?.. А впрочем, ладно, не буду вам мешать, потом позвоню. До свиданья.

Кладу трубку. Вот неприятность какая! Угораздило же этого Сережу Пластова погибнуть именно тогда, когда он мне оказался так нужен!

Стоп. Мне это имя что-то говорит, определенно…

Сижу, вспоминаю, кручу в голове колесики, а потом снова открываю папку под названием «Will». Что-то я такое заметила в файле «Картотека»…

Точно! Вот оно!

Заметка называется «Во избежание бед и потрясений». Рассказано о взрыве в Московском районе. В квартире погиб один из жильцов, да еще два трупа нашли. Этих двоих пока не опознали, но хозяина…

Читаю, натурально холодея:

«Эпицентр взрыва находился в квартире номер двадцать, принадлежащей семье Пластовых. Супруги Олег Сергеевич и Ирина Петровна проживают на другой жилплощади, а в Московском районе обитал их сын Сергей, учившийся на химико-биологическом факультете в Нижегородском университете. Он погиб, причем от парня остался только обгоревший скелет».

Да уж, кошмар, конечно… Читаю дальше.

«Родители Сергея Пластова, его друзья, соседи – все в шоке от случившегося. Сергей был известен своим товарищам как талантливый электронщик, который никому не отказывал в помощи по ремонту забарахлившей компьютерной техники…»

Понятно. Мне, к сожалению, так и не удастся воспользоваться его помощью.

Какое счастье, что какой-то дядька успел отключить газ во всем доме! Взрыв бытового газа – это кошмар нашего времени, особенно когда, к примеру, в соседях алкоголик, как у меня…

Господи помилуй, помилуй, помилуй!

На кого хочешь нагонит страху эта ужасная заметка, конечно. Но для меня самое ужасное – в последнем ее абзаце:

«Среди этого страшного хаоса уцелела только одна фотография, а еще – маленькая зеленая книжка-»раскладушка» с крестом на обложке. Внутри – нарисованное распятие и молитва «Во избежание бед и потрясений». Кстати, уцелевшая фотография была вложена в книжечку. На ней изображен отец погибшего Сергея Пластова, Олег Сергеевич, в годы своей молодости, в компании своих знакомых (см. фото). Ну что ж, будем надеяться, что хотя бы эти красивые девушки избежали в своей жизни бед и потрясений, которые не обошли стороной ни самого Олега Пластова, ни его семью».

Я не знаю этих женщин. Я ничего не знаю насчет потрясений, которые обошли их или не обошли. Но самому Пластову опять не повезло. Трагически не повезло! Ведь это его фамилия значилась на билете, который лежал в моем купе на столике! Там было написано – «Пластов О. С.».