Эва Сайкс - Наездница

— Альберт издавал маленькую газетенку и порой прищемлял кому-нибудь хвост. В том числе и нескольким бандитам, которым это пришлось весьма не по вкусу.

Глаза Памелы расширились. Кажется, она что-то об этом слышала. Как раз перед тем, как переехала к Рэнсому. У нее остались смутные воспоминания о репортажах по телевидению, о фотографиях искореженной машины и распростертого перед ней изувеченного тела. Но нет, было и что-то еще! Что-то о человеке, пытавшемся спасти Альберта Коула.

— Твоя спина… — прошептала она. — Так вот, в чем дело, да?

Дейк не ответил. Но теперь девушка вспомнила и сама — картины трагедии навсегда запечатлеваются в памяти. Взрыв, убивший газетчика, тяжело ранил еще кого-то, и им оказался человек, пытавшийся спасти его.

— Он не слушал меня, — вырвалось у Дейка со стоном. — Напрочь игнорировал все угрозы и продолжал делать свое дело. Он не верил, что кто-то и в самом деле убьет его за призывы к миру.

— Зато его жена верила, — наконец поняла Памела. — И обратилась к тебе, чтобы ты защитил его.

— И у меня это славно получилось. Точь-в-точь как с Олдом. — Дейк выругался себе под нос. — Я велел ему не садиться в машину, пока ее не проверю, а он не послушался меня. Айрис была страшно встревожена, потому что прочла очередную угрозу на парадной двери. Вот я и остановился, чтобы приободрить ее. — Он на мгновение примолк. — А очнулся в госпитале спустя неделю.

— Господи, Дейк! — невольно вскрикнула девушка. — Но что же ты мог сделать, если он не послушался тебя?

— Я должен был заставить его подождать, — ровным голосом отозвался он. — Мне нельзя было останавливаться и говорить с Айрис.

— Но она же была так напугана, как ты мог не попытаться ее успокоить?

— Это не входило в мои обязанности. Я должен был защищать Олда, а не успокаивать его жену. И вот результат — я отвлекся, и он погиб…

— Не мог же ты думать, что…

— Потом я только и делал, что думал. Много недель подряд, валяясь в этой распроклятой больнице. И приходил к одному и тому же выводу. Она доверилась мне, и он погиб.

— Но ведь ты и сам едва не умер, так ведь? — Памела и не нуждалась в ответе. Несколько недель, которые провел Дейк в больнице, свидетельствовали о том, как тяжело он пострадал. — Разве это малая плата за то, что не было твоей ошибкой?

Дейк долго молчал, а когда заговорил, Памела с трудом могла разобрать его слова.

— У него осталось трое детей. Всем меньше шести.

— Я понимаю, все ужасно, — отозвалась девушка. — Но ты-то все равно не виноват.

— Если бы я не остановился, то…

— То ты бы тоже погиб, и он все равно бы умер.

Дейк тяжело вздохнул.

— Да, я так себе и говорил. Но…

— Ты говорил, что расследовал и другие дела…

Опять раздался тяжелый вздох.

— Множество, за четыре-то года. Мужчины, женщины, молодые и старые. Это не важно. Я ни разу не заваливал дела, не терял клиентов… Пока ко мне не приходила женщина, пытающаяся спасти мужа. Или сына…

Комбинация.

— И ты думаешь, что раз я… попросила тебя помочь Рэнсому… это случится вновь? — Девушку сотрясала мелкая дрожь. — Поэтому ты и отошел от расследований?

Дейк не ответил. Собственно, больше говорить было и не о чем. Погибли трое. Невинный ребенок. Отец еще троих невинных детей. И лучший друг Дейка. И Дейк винил себя в гибели всех троих. Памела не могла даже вообразить, какие мучения пришлось ему испытать. Какие воспоминания преследовали его с тех пор…

«Просто большой, красивый и надежный фасад, за которым ничего не кроется».

Его слова эхом отозвались в ее памяти, но теперь Памела поняла, какая странная нотка звучала в голосе Дейка, когда он произносил их. Да, его внешность и впрямь была обманчивым фасадом, скрывающим за собой нечто совершенно иное. Но не то, что она думала поначалу. Особенно после того, как увидела повисшую на нем Кэрол Престон. Тогда Памела приняла его за легкомысленного повесу, соблазнителя, для которого любая податливая женщина ничем не лучше и не хуже следующей. И в его словах она нашла лишь лишнее подтверждение своим опрометчивым догадкам.

И когда Дейк призывал ее не доверять ему, этот призыв был не самодовольной похвальбой донжуана, а отчаянным признанием человека, в душе которого было пусто и темно.

Как там он сказал о Кэнди? «Я не в ее стиле… она долго не доверяла мне». Вот как, значит, он относился к женщинам вроде Кэнди — и, вероятно, вроде самой Памелы, — считал, что недостоин их, что они способны разглядеть внутреннюю суть, скрывающуюся под внешней красотой? Поэтому и общался лишь с такими, как Кэрол, для которых важна лишь внешность.

Памела была потрясена до глубины души. Каждое новое слово Дейка больно ранило ее, однако заставляло восхищаться той стойкостью и мужеством, с какими Дейк нес свой крест. Горло девушки сжалось. Несколько минут протекли в томительном молчании.

— Просто не знаю, что и сказать, — хриплым голосом проговорила она наконец. — Но все это не было твоей виной, твоей ошибкой. Однако я прекрасно понимаю, что ты должен чувствовать…

— Никто не мог понять этого раньше, — произнес он. — Впрочем, я никогда не изливал никому душу, как тебе сейчас.

— Иногда выговориться просто необходимо, Дейк. Если ты не выскажешь своих чувств сейчас, они все равно вырвутся наружу потом.

Дейк хмыкнул.

— В прошлой жизни ты была психологом?

— Нет. Просто я помню, насколько мне самой стало лучше, когда ты выслушал про моего отца.

Дейк снова замер и спустя несколько мгновений тихо спросил:

— Так возвращаешь мне долг?

— Если хочешь, можешь считать и так.

Тебе незачем знать, насколько больше это для меня, печально подумала девушка. Я и сама это только сейчас поняла. Как ни странно, но ей было гораздо легче считать Дейка обычным искателем удовольствий, таким, как ее отец, который всегда действовал по принципу «поматросил и бросил», и вряд ли он испытал за всю свою жизнь хотя бы одну искреннюю привязанность. Ей было бы проще полагать, что их с Дейком связывает лишь физическое влечение.

Но теперь-то Памела поняла, что он совсем не такой. Он умел глубоко чувствовать. Пожалуй, даже слишком глубоко. Недаром он не мог согласиться с тем, что в гибели тех троих не было его вины. Не мог и дальше шагать по жизни легко и беззаботно. Не мог не изводить себя бесконечными вопросами: что он сделал не так, что не предусмотрел, чтобы спасти их.

Так что же теперь оставалось делать Памеле? Как могла она сохранить свое сердце? Ведь, услышав его рассказ, она стала мечтать лишь об одном — быть ближе к Дейку. Ей хотелось любым путем исцелить его душевные раны.