Мэри Стюарт - Девичий виноград = Дерево, увитое плющом

«Летний домик? А, вы имеете в виду тот маленький павильон у другой тропинки с рододендронами? Я не знала, что вы встречались там, пока вы мне сами ее сказали».

«Вряд ли мы могли встречаться здесь"» — сказал он сухо, взглянув на пустые, глазеющие на нас окна.

«Это я понимала. Но это казалось очевидным местом, чтобы ждать. Я… Я подумала, что если вы вообще придете, то по этой дороге».

«Ну да, пришел. До этого момента вы были совершенно правы. Но что случилось потом? Вы воспринимаете все это совершенно спокойно, не так ли? Действительно воображаете, что я не разнесу все ваши планы в клочки и не обрушу на вашу голову?»

Я опять засунула руки в карманы и холодно заявила: «Не представляю, что вы предпримете. Вполне возможно, что завтра появитесь в Вайтскаре и доложите дедушке, что узнали сегодня. Скажете, что она все-таки умерла, что все эти годы Кон планировал захватить Вайтскар и с нетерпением ждал смерти дедушки. И можете для равновесия добавить, что Юлия собирается замуж, а профессия ее мужа не позволит ей жить в Вайтскаре».

Тишина. Адам Форрест сказал без эмоций: «Ты сука».

«Я была уверена, что вы поймете мою точку зрения. — (Кон улыбался мне, шептал, как любовник. Я заговорщик… Да, он научил меня правилам игры) — Так, как есть, действительно лучше для всех, разве нет?»

«Правильно что-то или нет, не зависит от того, скольким людям от этого больно. Это неправильно».

Я воскликнула с неожиданной силой: «Какое право вы имеете судить меня, Адам Форрест?»

Он дернулся, прищурился на меня, потом расслабился со вздохом. «Тогда как насчет Юлии? Не вяжу, чтобы это было для нее «лучше». Ваш преступный договор может устраивать всех остальных, включая старого Винслоу, поскольку он будет пребывать в фальшивом раю до самой смерти. А как насчет Юлии?»

«У Юлии есть собственные деньги. И у ее мужчины, к тому же он занимает хорошее положение в своей профессии».

«Вот это уже совершенно ни при чем».

«Это при чем, если только вы не собираетесь… какие там выражения используем мы, преступники? Зашухарить нашу малину».

Он смотрел на меня, прищурившись, будто оценивая. «Знаете ли, могу. В общем-то, даже должен».

«Вам только будет очень сложно убедить дедушку. Кон и Лиза очень хорошо меня прикрыли, и я там окопалась. А Юлия будет над вами смеяться».

Опять наступила тишина. Я напряглась, будто в ожидании удара. Но заговорил он почти по-дружески: «Вы говорите, как американка».

«На самом деле я из Канады. — Я устала удивляться. — Это одно из моих достоинств для этого маскарада. Она уехала в Штаты и, в соответствии с моей историей, потом в Канаду».

«Чтобы приехать из Канады, мисс Грей, нужен паспорт. — Он неожиданно засмеялся, и не слишком приятно. — Да, я подумал, что это до вас дойдет. Никто больше не сообразил?»

Я ответила хрипло: «А с какой стати? Меня приняли без вопросов. Обычно не спрашивают документов, пока не возникают сомнения».

«Именно это я и имею в виду. И я бы не стал уничтожать их, дорогая, их очень легко проследить».

Я постаралась разжать кулаки и успокоиться. «Мистер Форрест…»

«Ну?»

«Что вы собираетесь сделать?»

«А как вы думаете?»

«Мне кажется, вы не понимаете. Дедушка…»

«Прекрасно понимаю. Вы с Коннором спекулируете на его возрасте и болезни. Это совершенно ясно. Но я думаю о Юлии… и еще о моем собственном врожденном отвращении к такому гнусному вранью. Если я и соглашусь попридержать язык, то только ради старого Винслоу. Но если он умрет…»

Я сказала с яростью: «Ну как вы можете быть таким дураком? Если он умрет прежде, чем переделает завещание и вы запихнете Аннабел обратно в могилу, что, по-вашему произойдет с Юлией?»

На этот раз тишина получилась понапряженнее. Ночь была так тиха, что я слышала биение собственного сердца, и мне казалось, что он тоже должен слышать этот стук.

В десяти милях просвистел поезд на переезде. Будто это разбудило нас обоих, он сказал: «Не говорите ерунды». Но уверенности в его словах не было.

«Как ни странно, я говорю совершенно серьезно. Думаю, я знаю Коннора Винслоу немного лучше, чем вы».

«Это вполне вероятно, — среагировал он, по-моему, с совершенно неподобающей сухостью. — Если эта фантазия… правдива, я так должен это понимать, что вы останетесь в безопасности в Вайтскаре?»

«Это я решу, когда придет время».

«Думаете, он женится на вас? Это входит в вашу игру?»

«Послушайте!.. — начала я горячо, а потом одумалась и прикусила губу. В конце концов, это очевидный вывод. — Я никем не являюсь для Кона Винслоу, а он для меня… Мы соучастники».

«Извините. — Похоже, он просил прощения искренне. — Тогда я должен понять, что вы защищаете и «достаток» Юлии?»

«Можете понимать, как хотите. Уверяю, что никому мои действия не причинят вреда, но не жду, что вы поверите. С какой стати? Могу только умолять не вмешиваться в то, что вас не касается… пока вам не покажется, что происходит зло».

Он сказал очень устало: «Не понимаю вас».

«Да и не должны. Но я говорю искренне. И правду. Я играю в эту игру ради собственных интересов, это очевидно. Увидела возможность избавиться от бедности и тяжелой работы и ухватить себе, как говорят, место под солнцем. Это неправильно. Признаю. И не возражаю, что это нечестно. Но я не плохая, и не сделаю ничего, от чего кто-нибудь пострадает. Поверьте, у них будет много, а то малое, что получу я, будет значить много для меня и ничего для любого из них».

Он сказал сердито: «Это аморальный бред. И совершенно не относится к делу».

«Знаю, — засмеялась я. — Но вы все равно подумайте, мистер Форрест. Это один из случаев, когда правильный поступок не принесет ничего, кроме зла. Поэтому бросьте, а? Умерьте совесть и не подходите к дедушке. Это не ваше дело, в конце концов».

«Если бы я мог поверить. Если бы знать, к чему вы ведете…»

«Не волнуйтесь об этом или о моем будущем. Оно не имеет к вам никакого отношения».

Он вздохнул. «Нет. Хорошо. Не буду вмешиваться, по крайней мере, какое-то время. Но будьте осторожны… Аннабел. — Я охнула, а он резко добавил: — Если я собираюсь играть в вашу игру или даже наблюдать со стороны, вряд ли я могу называть вас мисс Винслоу».

«Тогда вы будете… играть в мою игру?» — спросила я почти шепотом.

«Думаю, так. Хотя, Бог его знает, почему. Скажем, уйду, подумаю и буду следить за вами. Но обещаю, что если соберусь… Как вы там сказали? Шухарить вашу малину, сначала предупрежу».

«Не понимаю, почему вы решили сделать это для меня».

«Я тоже, — ответил он устало. — Но… будьте осторожны».

«Я и собираюсь. И я… Мне жаль, что я сказала все эти вещи».