Елена Пивницкая - Любовь как криптология

Хм… Не могу сказать… Не рисунок — ноготь слегка цепляется на границе между шестиугольниками, но лишь слегка. С другой стороны, были бы чешуйки, они с края приподнимались бы больше, а тут все равномерно…

— Ты что творишь? — ошарашено прошипел муж у меня над ухом.

— Ничего, — я воровато отдернула руку от его локтя и подняла голову. Какие у него глазки большие, что две плошки. — Интересно стало, у вас эти узоры просто рисунок или чешуйки?

— Эрге.

— Чего?

— Узоры, как ты обозвала, называются эрге, — пояснил Рок и пакостно улыбнулся. — А ты в курсе, что ты мне только что предложила?

— Э-э… Я ничего не предлагала!

— Еще как предлагала! Настойчиво и откровенно, — промурлыкал муж в паре сантиметров от моего лица, дернув бровями.

— Эй! Ну, я же не знала!

— Кто тебя знает, что ты хотела этим сказать.

— А что… сильно неприличное? — любопытство оказалось сильнее.

— Просто ужасно неприличное, — подтвердил Рок все с той же предвкушающе-злорадной ухмылкой.

— Не, не надо. Не хочу этого знать! — лучше картошку дочищу. Плюх… еще три осталось.

— Уверена? — хрипло фыркнул мне на ухо муж, шевельнув дыханием пару прядей. Е-мое, что ж я такое сотворила, что его плющит, словно кота в марте? В аптечке есть валерьянка, дабы отвлечь эти сто килограмм чистого тестостерона от моей тушки?

А может, не надо отвлекать?

Блин! Снова неучтенные мысли в голове бродят. Что ж такое? Не мозг, а проходной двор!

— Абсолютно, — зло отрезала я.

— Ну, как хочешь, — легко согласился Рок, отлипая от стола. — Воздержись только от подобных жестов с посторонними людьми. Это считается неприличным.

— Обязательно, — буркнула я, не отрывая глаз от умывальника.

Убавив огонь под своим варевом, Рок скрылся в гостиной, прихватив по пути яблоко и весело мурлыкая какую-то мелодию. И что это, спрашивается, было?

Чтобы я! Еще хоть раз! Хотя бы пальцем! Да ни в жизнь!

Хотя… У меня гениальная идея: если этот фокус на всех кретян так действует, то надо бы опробовать его на Картере. Возможно, стоило узнать, что это значит?

Я смотался с кухни, едва сдерживая смех. Во у нее лицо было!

Нехорошо, безусловно, так разыгрывать людей, но сил удержаться решительно не было. Эти наивные перепуганные глазенки! И как такое существо может быть прожженной аферисткой? Она же ведется на любую байку… Даже на намек на байку.

Правильно. Руки будет меньше распускать — хотя такого рода прикосновения ничего и не означают, но границы приличия желательно соблюдать даже нормалам. А прикосновение к эрге — довольно личный жест, допустимый лишь в среде семьи и ближайшего окружения.

Бедлам, как и было запланировано, начался в понедельник. Хотя я накануне упаковал необходимые на первое время вещи, подготовил одежду для детей, выехать с самого утра так и не удалось. Дженни категорически не желала просыпаться, Лэнс на полчаса занял ванну и заявил, что хочет завтракать дома, Карина мотнулась в душ, а после скрылась у себя в комнате и помогать явно не намеревалась.

— Пап, я не буду есть кашу! — капризно заявила Дженни, постукивая ложкой по столу.

— Доченька, не капризничай. Мы должны выехать через десять минут, папа уже опаздывает, — на самом деле мы уже полчаса как обязаны быть в пути.

— Хочу бутерброды. Тетя Карина готовила бутерброды, — гнула свою линию Дженни.

— Когда такое было? — дети смущенно потупились в ответ на мой вопрос.

— Она что-то путает, — Лэнс стукнул сестру под столом ногой. Так-с, чего я еще не знаю о проделках женушки?

— Давайте есть кашу, — скомандовал я, наполняя тарелки. — Лэнс, дай Дженни полотенце, пожалуйста, — следовало бы их сначала покормить, а потом одевать, но мне катастрофически не хватает времени.

Пока я возился с овсянкой, кофе успел остыть и был уже еле теплым. Дженни брезгливо возила ложкой по тарелке, Лэнс мешал овсянку с джемом и крошил в нее свою порцию шоколада, косясь на долю сестры. Впрочем, та сориентировалась и отодвинула свой десерт подальше от брата.

Ничего не забыли? Чемодан в фургоне, дети готовы, портмоне захватил. Где лазит так называемая жена? Обычно она на кухню раньше всех заскакивает, а уж на запах кофе даже с закрытыми глазами дорогу находит. Надо пойти проверить…

На мой стук никто не отозвался.

— Карина, ты готова? — тишина в ответ.

Я заглянул в комнату, приоткрыв дверь. Карина лежала на кровати в позе морской звезды и втыкала в потолок.

— Рок, помоги, — еле слышно прохрипела она.

— Что опять случилось? — подойдя ближе я, однако, не обнаружил никаких повреждений.

— У меня молния на джинсах сломалась, дышать не могу. — Карина продемонстрировала отломанный язычок от собачки.

— Как это ты умудрилась?

— Молча, — рассердилась женушка. — Ты долго телиться будешь?

— Ладно, что делать? — я присмотрелся к почти полностью застегнутой молнии.

— Попробуй сдвинуть собачку вниз.

— Не-а, не получается, — после нескольких попыток сообщил я. Блокирующий механизм застопорил остатки собачки на месте. — Придется резать.

— Какое резать! — прошипела Карина. — Знаешь, сколько я отвалила за эти джинсы!

— И сколько?

— Восемьсот!

— Ни фига себе! За какую-то тряпку — восемьсот баксов, у меня костюм не намного дороже! — я влез на кровать и попытался рассмотреть, где клинит замок.

— Что бы ты понимал! Это, между прочим, бренд. И стоит намного дороже, я просто на распродаже покупала, — прерывистым голосом возмутилась она.

— Угу, заметно, что бренд — в руках ломается.

— Они мне малы чуточку, — смущенно прошептала Карина.

— Что же ты своего размера не купила, дабы молнию не ломать?

— Моего не было. К тому же я рассчитывала похудеть немного…

— Куда тебе худеть? Тут откармливать нужно… Да не дергайся ты!

— Больно!

— Терпи. Сама упаковалась в это пыточное приспособление.

— М-м-м…

— Нет, придется резать.

— А может, как-нибудь так? — умоляющим голосом выдавила она.

— Решай сама: или режу, или ты остаешься лежать здесь, а мы уезжаем. К тому времени, как вернусь, ты и похудеешь слегка, — просветил насмешливо.

— Ух… Ладно, только аккуратно. Ножницы на тумбочке.

Я отыскал среди россыпи косметики маникюрные ножницы и склонился над ней.

— Ай, ты меня уколол! — пнула меня ногой Карина.

— Черт, сама попробуй! — я придавил коленом ее ноги. Все же некоторые органы мне дороги не только как память. — Здесь все внатяжку… Выдохни хотя бы!

— Чтобы выдохнуть, надо сначала вдохнуть, придурок.