Никола Корник - Полночная любовница

– Ох! – Меррин выдернула у него свою руку и прижала ладони к горящим щекам. Именно так она в тот момент себя и чувствовала. Она не представляла, что настолько «прозрачна». – Мне действительно понравилось, – признала она через несколько мгновений. – Я люблю познавать что-то незнакомое, а в тот раз оно было восхитительно интеллектуально.

Меррин услышала, что Гаррик рассмеялся:

– Действительно! Мне никогда раньше не приходило в голову, что поцелуй может быть интеллектуальным времяпрепровождением. И в каком же смысле он был… хм, восхитительно интеллектуальным?

– Я ничего не знала о поцелуях, – объяснила Меррин, – и мне было интересно проанализировать свою реакцию…

– Проанализировать свою реакцию? Разве у вас было время что-то обдумывать? – Гаррик явно был слегка озадачен. – Ну и как, это интереснее, чем читать книги? – поинтересовался он. – А в сравнении с другой академической деятельностью – что выигрывает?

– Все зависит от книги, – ответила Меррин. – Лучше высокопарных томиков Клариссы, но хуже «Мэнсфилд-парка», который я очень люблю.

– «Мэнсфилд-парк», – изумленно повторил Гаррик. – Надеюсь, эта книга действительно очень хороша.

– Исключительно, – согласилась Меррин.

Гаррик снова взял ее за руку и прижался губами к ладони.

– И что же вы испытывали, целуя меня? Просто… удовлетворение? Вам было интересно?

– Очень интересно, – уточнила Меррин.

Сердце у нее гулко билось, кожу пощипывало. Она чувствовала, как колется щетина на щеках Гаррика, и по телу у нее пробежал озноб. На секунду ей показалось, что она вот-вот сорвется в невероятное блаженство, ей захотелось, чтобы он снова заключил ее в объятия и целовал до потери пульса, хотелось испытать острое желание от его прикосновений, с головой погрузиться в поджидавшее ее обжигающее искушение.

Девушка забрала у него руку и накрыла тыльную сторону руки другой ладонью, словно желая сохранить поцелуй.

Она услышала вздох Гаррика.

– Я рад, что мы все прояснили, – пробормотал он. Дразнящие нотки исчезли из его голоса. – Я думаю, вам стоит немного поспать, леди Меррин, – сказал он. – Так будет лучше. А утром мы найдем выход.

Меррин понимала, что он прав. Наверное, она могла бы на несколько минут забыть прошлое и позволить себе роскошь – поговорить с человеком, который настроен с ней на одну волну. Она даже могла бы отдаться его поцелуям – совсем иное, но не менее заманчивое удовольствие. Но она знала, что потом ее настигнут горькие воспоминания, и все внутри будет сжиматься от отвращения к самой себе. Она понимала, что у них нет будущего. Это невозможно. И она не должна желать ничего подобного.

– Вы всегда называете меня леди Меррин, когда хотите установить между нами дистанцию, – медленно проговорила она.

– Верно, – согласился Гаррик.

Меррин выжидающе молчала, но он не сделал попытки сблизиться или снова к ней прикоснуться. Несколько минут спустя Меррин устроилась на маленьком сухом островке, который ей удалось найти, поплотнее завернулась в шубку и понадеялась, что сможет уснуть.

Когда Том Брэдшоу добрался до дома на Тависток-стрит, было уже практически утро, но, как он убедился, званый ужин там не окончился. В столовой горел яркий свет, широкими лучами освещая сад и террасу. Том увидел, что Меррин среди гостей нет. Это его не удивило. Он точно знал, где она. И с кем.

Узнав, какой странный, донкихотский подарок Гаррик Фарн сделал сестрам Феннер, Том сразу же приказал Хейтону следить за Меррин и докладывать, чем она занимается. Он решил, что Гаррик поступил исключительно умно, подкупив семью Феннер. Пол всерьез засомневался, что Меррин исполнит свое намерение и уничтожит Гаррика. Это было уже не в ее интересах. А Том все знал о личных интересах. Он черпал в них главное вдохновение. И едва ли мог винить Меррин за то, что она перешла на сторону Фарна. Хотя это означало, что он больше не может ей доверять и не сможет ее использовать.

Хейтон следил за Меррин весь день. Он проследил за ними с Гарриком до самых трущоб Тоттенхем-Корт-Роуд и видел пивное наводнение. Задержавшись лишь для того, чтобы по-быстрому отведать пивка, он сразу вернулся в контору и обо всем поведал шефу.

Так что все козыри были сейчас у Тома. Он расскажет леди Грант и леди Дарент о том, что случилось с их младшей сестричкой, – но за определенную цену. И еще он хотел поведать им о том, что Меррин целых два года на него работала, и соответственно запросить у них еще большую цену за молчание, ибо, если правда выйдет наружу, это целиком и полностью уничтожит репутацию Меррин. Том не знал жалости, избавляясь от тех, кого больше не собирался использовать. Меррин уже послужила его целям. А теперь еще и принесет ему немного денег.

Брэдшоу осторожно постучал в дверь и поинтересовался у дворецкого, не может ли он переговорить с леди Дарент. Он думал было попросить позвать Джоанну, но тут всегда существовала опасность оказаться лицом к лицу с Алексом Грантом. Дворецкий надменно оглядел его с головы до ног, и Том почти уверился, что тот откажет ему в аудиенции. Однако хорошая взятка помогла исправить ситуацию, и его препроводили в библиотеку. Тэсс Дарент не заставила себя ждать. Всего через пару минут он услышал ее шаги у двери.

– Вы хотели со мной поговорить?

Том оторвался от созерцания живописной выставки фарфора на подоконнике и быстро обернулся. На мгновение ему показалось, что он сходит с ума: в свете свечей перед ним стояла женщина, которая выглядела как Меррин, говорила как Меррин, но все же определенно не была Меррин. Еще до того, как световая иллюзия исчезла, он интуитивно понял, что внешнее сходство обманчиво. Эта женщина была выше Меррин, ее также отличали темные волосы и пышные формы. Том рассеяно подумал, что никогда не считал Меррин красоткой. Он вообще не думал о ней как о женщине. Она всегда настаивала, чтобы он обращался с ней на равных, как с мужчиной. Но ее сестра, напротив, была очень женственной. Том с трудом сглотнул.

Женщина вышла на яркий свет.

– Здравствуйте. – Она протянула ему руку. – Я – Тереза Дарент.

Том автоматически принял ее руку. Теплая и мягкая, она, казалось, трепетала, как пойманная птичка.

У него перехватило дыхание, и стало как-то не по себе. Значит, это та самая овдовевшая леди Дарент, которую светское общество зовет «маркиза – смерть мужьям». К двадцати восьми годам она похоронила уже четырех мужей, умерших, по слухам, по причине неумеренных упражнений на брачном ложе. У Тома внезапно пересохло во рту.

Но Тэсс Дарент ничуть не выглядела хищницей. Слушая сплетни, Том представлял себе, что она одна из тех скорых вдовушек, которые потворствуют своим желаниям, не важно, касается ли это азартных игр, мужчин или всего остального. Он думал, что она такая же, как Гарриет Найт, только старше, безумней и ненасытней. Но теперь, увидев ее – и даже к ней прикоснувшись, – он понял, что ее привлекательность совершенно иного рода. Она выглядела совершенно невинной. Даже последнему негодяю при встрече с ней захочется защищать ее и лелеять, подумал Том. Когда Тэсс улыбалась, на щеках у нее появлялись ямочки, и она смотрела на мужчину так, словно никого иного на свете не существует. Вот и сейчас она улыбнулась Тому так, словно перед ней находилось божественное создание, самый неотразимый мужчина на свете. Брэдшоу, считавший, что он неподвластен женским чарам, почувствовал, что вот-вот растечется по полу горячей лужицей. Сочетание обворожительного шарма и роскошных форм принесло свои плоды. Том почувствовал, что воротник – и некоторые другие части одежды – вдруг стали ему слишком тесными.