Екатерина Гринева - Гений страсти, или Сезон брачной охоты

– Он к тебе вообще в последнее время часто цеплялся, – кашлянул Гриша. – С чего бы это? Может, все из-за девушки, в которую он влюбился – ведь Марк как с цепи сорвался! Он как-то раз обмолвился, что у него скоро будет много денег и тогда он добьется ее внимания. Я в тот момент не придал значения его словам. А теперь понимаю, что зря! Кто она? Это из-за нее он пошел на предательство?

– Не знаю! Отстаньте вы от меня!

Дверь скрипнула. За этой, большой, комнатой была другая, маленькая, – спальня Никиты. На ее пороге стояла бледная как смерть Ульяна. Никогда еще я не видела у нее таких расширившихся глаз и такого ошеломленного выражения лица! Она сжала ладони в кулачки и шагнула вперед:

– Это все… все из-за меня… простите! – Она подошла к Никите и положила руку ему на плечо. – Марк бешено ревновал меня, не давал мне проходу. Когда я пришла к вам, он начал оказывать мне знаки внимания, а когда я его отвергла, он словно с ума сошел. Кричал, что я – богачка, много о себе воображаю и все такое… Он хотел бы меня возненавидеть, – здесь губы Ульяны дрогнули, – и забыть навсегда. Но не смог. Потом он ударился в другую крайность – стал таким тихим, спокойным, говорил, что бросит всех своих женщин и изменит образ жизни, что ему никто не нужен, кроме меня… Я не знала… не знала, что с этим делать! А когда Никита… ну, когда мы с Никитой стали встречаться… мы решили скрывать это от всех вас, чтобы не травмировать лишний раз Марка. Но он все равно как-то прознал и страшно взъелся на Никиту, мы просто не знали, что делать… А теперь… он убит! – И она закрыла лицо руками.

– Н-да!.. – вырвалось у Гриши.

Я посмотрела на него: выглядел он из рук вон плохо.

– У кого-нибудь найдется обезболивающая таблетка? – скороговоркой спросил он.

– Я сейчас посмотрю, – Ульяна вышла из комнаты.

– Я не могу поверить, что Марк убит! – глухим голосом сказал Никита. – Это из-за ролика, да?

– Мы и сами пока что ничего не знаем. Вполне возможно, что кто-то заметал следы и убрал Марка. Или Марк шантажировал того человека, – версий может быть сколько угодно, но доказательств у нас никаких нет.

Вернулась Ульяна с таблеткой и стаканом воды.

– Вот. Выпейте, Григорий Наумович.

Гриша положил на язык таблетку и выпил воду залпом.

– Спасибо.

– Завтра его найдут, и во всем будет разбираться милиция, то бишь полиция. Придут к нам на работу. То да се… И Марка жалко ужасно, – уныло протянула я. – Не могу поверить, что он – предатель!

Все молчали. Где-то во дворе взвыла автомобильная сигнализация, и мы словно бы очнулись от ступора.

– Ну, мы уходим, – сказала я, вставая. – Гриш, тебе полегче?

– До машины доковыляю, – махнул он рукой.

– А что с вами случилось? – спохватилась Ульяна.

– Напали на меня. Я открыл кому-то дверь, и… – Гриша явно хотел сказать что-то еще, но внезапно запнулся и замолчал.

– Вы видели этого… напавшего на вас человека? – спросила Ульяна.

– В том-то и дело, что нет. Возможно, это был Марк. Но точно утверждать я не берусь…

– Господи! – охнула Ульяна. – Как подумаю обо всем этом… – она вдруг заплакала, тихо, беззвучно, слезинки горошинками покатились по ее щекам одна за другой. Никита сжал ее руку, и она слабо улыбнулась ему в ответ.

Мы попрощались и удалились. Выйдя на улицу, Гриша смачно сплюнул.

– Ты что?

– Ничего! – ответил он почти грубо. – Рука болит и в башке трещит.

– Я отвезу тебя домой и поеду к себе. Утром к нам милиция нагрянет, начнется веселая жизнь. А Марк… – я мотнула головой. – Кажется, что все это – сон! Проснусь, и все будет по-старому. Мы шумим, спорим, идеи «креативим», как ты любишь говорить, работа кипит… Марк работал у нас четыре года!..

– Да… – Гриша, казалось, думал о чем-то своем.

Поднялся ветер, его резкие порывы швыряли мокрый снег нам в лица. Я подняла воротник. Бледно-желтый свет фонаря еле освещал капот машины.

– Надо бы снег счистить, да нечем.

– Неважно.

В машине было холодно, я включила печку и щелкнула выключателем. Зажегся свет. Обернувшись к Грише, я увидела, что он сосредоточенно грызет пальцы.

– Гриша! Ау! Ты меня слышишь?

– Не глухой, – огрызнулся он. – Не нравится мне все это!

– Мне это уже давно не нравится, а что мы можем поделать? Я ужасно хочу курить… Просто сил моих нет! Сбегаешь за сигаретами?

– Сейчас…

– Почему ты не сказал Никите о том, что я нашла наш ластик у твоей двери?

– Потому, что… знаешь, мне кажется, это – удобный предлог свалить все на Марка: мертвые уже ничего никогда не объяснят. Я же тебе сразу сказал, что не знаю, кто из них произнес эти слова о краже. Разве я указал кто – Марк или Никита?

– Нет.

– Вот-вот, – немного оживился Гриша. – Такого я не говорил… Это точно! А если это все же Никита, тогда все вполне логично. Он убивает Марка и быстро едет к себе. К Ульяне! У него алиби – Ульяна, а это очень удобно! Любимая девушка, которая не выдаст его ни при каких обстоятельствах. И всего делов-то!

– А мотив?

– Шантаж! Если именно Никита причастен к пропаже ролика, значит, Марк собирался его шантажировать. Марку нужна была Ульяна. А Никита вряд ли стремился выглядеть подлецом в ее глазах. Слишком уж высока ставка – любимая девушка, – Гриша шумно выдохнул. – И тогда Никита пошел на все… Ради любви!

– Только не надо мелодраму разводить, – поморщилась я. – Здесь замешаны прежде всего деньги, карьера, амбиции. Укравший ролик человек, скорее всего, собирался сбагрить его некой второй стороне – в конкурирующее агентство и вскоре перейти туда работать. Я лично не удивлюсь, если Никита и Ульяна разом напишут заявления об уходе под предлогом: типа, они не могут больше работать в моей фирме – из-за всей этой истории. Разве я примусь хватать их за руки, уговаривать остаться? Конечно, нет! На это все и было рассчитано. А потом, у Ульяны такие связи, такой папа, что к ней особо-то и не пристанешь с уговорами. Придет ко мне парочка амбалов, скажут они пару ласковых – и на этом мой диалог с Ульяной завершится.

– Влад! – сказал Гриша после непродолжительного молчания. – Ты сегодня какая-то…

– Какая?

– Железная, что ли… Чувства людей вообще в расчет не принимаешь. Словно они роботы какие-то! Я все понимаю: ты у нас – «железная» Вешнякова. Но в душе я не очень-то этому верил. Я даже подумал, что у тебя с этим Шаповаловым что-то…

– Заткнись! – рявкнула я.

От удивления Гриша часто-часто заморгал.

– Заткнись! И не лезь, куда тебя не просят! Понял?! И чтобы больше я об этом никогда не слышала! И не пристегивай ко мне этого… дальневосточного жеребца! Ясно?!

– Не кипятись…

– А ты не лезь!..

Стало трудно дышать, я дернула молнию на куртке и опустила стекло.