Другая Я - Марика Крамор
– Я весь вымок. Предлагаешь ходить в мокрой одежде?
– Предлагаешь лицезреть тебя голого?
– А почему нет?
– Ладно. У меня где-то завалялась футболка Игоря. Выручу.
– Как-нибудь обойдусь. Мне его вещи не нужны.
– А что ж ты тогда к будущей жене его приехал?
Шахов пристально на меня смотрит и сощуривает глаза.
– Так что насчёт кофе?
– Не поверишь. Но здесь тебе не ресторан, – снова сталкиваюсь с внимательным взглядом. Шахов обжигающе смотрит сначала на мои волосы, затем плавно скользит вниз и, останавливаясь на моей груди с торчащими сосками из-под подмоченной ткани, резко выдыхает, крылья носа его раздуваются, а зрачки расширяются.
– Только попробуй руки опять распустить, – предвидя ход его мыслей, я сразу же устанавливаю рамки. – Значит так. Оденешься. Выпьешь свой кофе. Дождёшься, пока закончится дождь. Вызовешь такси и уедешь на все четыре стороны.
– А если дождь не закончится до утра. Ты позволишь остаться? – беззлобная насмешка в его глазах отчего-то вызывает у меня улыбку, которую я тщательно стараюсь сдерживать.
– Не наглей, Шахов. Кофе – единственное, чем я могу тебя угостить. – И то… Если очень хорошо попросишь.
– Я очень хорошо умею просить, – прошло с полминуты напряжённого молчания, прежде чем я поняла, что он всего лишь шутит надо мной.
Позволив, наконец-то, непрошеной улыбке озарить моё расстроенное лицо, отвечаю таким же игривым тоном.
– Будем, как в школе. Три замечания, и с урока ты удаляешься.
– Принимаю вызов.
– И учти. Первое ты только что заработал.
Глава 32
Не сговариваясь, мы молча идём на кухню.
– Так странно видеть тебя в своей квартире. У меня будто дежавю.
Я уже успела налить ему чёрный кофе, даже не уточняя, какой теперь ему нравится. Уверена, что он остался верен своему вкусу.
Добродушно протягиваю чашку. Ведь нет смысла в постоянной вражде, верно?
Шахов аккуратно принимает обжигающий напиток, ставит на стол, резко напрягаясь, ловит меня за руку и удивлённым тоном отмечает.
– Ты без кольца.
– А что тебя удивляет?
– Вернула или просто неудачно помыла руки? Сняла и случайно потеряла его?
– Я не обязана отчитываться. Тем более перед тобой.
– По-моему, это вполне безобидный вопрос, нет?
– Ты меня удивляешь. С каких пор тебя интересует моя личная жизнь?
– Мия. Она меня всегда интересовала, разве это непонятно?
Он придвигается ближе и плотным кольцом сжимает пальцы на моей талии. Я знаю наперёд. Если он будет чуть более настойчивым – я не стану его отвергать. Тем более, сейчас. Когда вновь хочется заткнуть пустую дыру в душе чем-то таким… чего Костя никогда не сможет мне дать. Я просто ещё не успела переварить сегодняшний день. А мужчина очень удачно застал меня врасплох.
Чувствую, как Шахов мягко разворачивает меня к себе и скользит голодным взглядом по моей шее. К груди. Останавливается в том самом месте, где до сих пор висит купленная им когда-то подвеска. Он касается её пальцами, выжигая невидимый след на моей коже. Дыхание его учащается, когда он узнает свой подарок, выбросить который у меня рука не поднялась. Да. Я ношу его до сих пор, как амулет удачи. Без него я падала в грязь лицом несколько раз в самые ответственные моменты. И пусть это лишь моё воображение, кулончик неизменно служит мне верой и правдой.
– Почему он? – мужчина склоняется надо мной, и я чувствую тепло его губ на своё щеке. – Почему не что-то более достойное и представительное?
– Я уже сказала. Моя жизнь тебя не касается, – отвечаю твёрдо, смело отталкивая его назад. С трудом, конечно, но у меня получается. – Почему сразу не сказал, что привёз мне ювелирное украшение, а не ту безделушку с набережной?
– Привёз, потому что хотел тебя порадовать. Не сказал, потому что не привык разбрасываться словами или ждать благодарности, – последнее слово заставляет меня вспыхнуть и убрать руки за спину. Ведь я всё ещё помню свои невероятные ощущения, когда несколько дней назад он настойчиво приложил мою ладонь к своему возбуждённому паху. – Её изготовили на заказ. По моей личной просьбе доработав дизайн. Бриллиант, я надеюсь, ты сразу узнала.
Нет, не сразу. Я вообще не сразу поняла, что это украшение – драгоценность.
А вслух настойчиво меняю тему.
– Твой кофе остынет.
– Мне плевать.
– Зачем просил тогда?
– Ты всегда готова давать мне то, что я прошу?
Мне хочется, громко фыркнув, отвернуться от него. Ну что за самоуверенность?!
– Этот кусок металла дорог тебе, потому что его подарил я. Можешь не отрицать.
– Я вообще не собираюсь с тобой это обсуждать. Но могу прямо сейчас на твоих глазах снять его и выбросить в мусорку. Ты этого добиваешься? – если он скажет, да, я так и сделаю, клянусь! Без единого сожаления!
– В таком случае, будь честна сама с собой, если со мной не хочешь быть откровеннее.
Я не успеваю среагировать, как Шахов резко подаётся вперёд, хватает меня обеими руками и накрывает своим ртом мои губы, настойчиво заставляя их раскрыться. От его близости меня начинает штормить. Сжимаю руки в кулаки, пытаясь справиться с желанием зарыться пальцами в жёсткую шевелюру и притянуть к себе его голову ещё ближе. Я не представляю, что мне делать. Справиться с собой – ещё полбеды. Отталкивать мужчину бесполезно. Брыкаться – пустое занятие. Единственный известный мне выход – остаться равнодушной. Хотя бы внешне.
Вопрос в другом. Зачем? С меня никто не спросит. А я уже никому ничего не должна.
Его руки уже плавно исследуют давно забытые очертания моей фигуры, и я понимаю, что если и дальше стоять, подобно статуе, он с лёгкостью перешагнёт грань, а я пальцем об палец не ударю, чтобы вовремя остановить Шахова.
Поднимаю вверх ладонь, вклиниваясь ею между нашими телами, и тянусь к его подбородку, настойчиво надавливая, заставляя мужчину повернуть голову, тем самым отстраниться от меня.
Замечаю спокойно, как будто меня пламенный поцелуй
