Irene - Эфффект линзы

Н-да, похоже, намечается кое-что интересное! Пожал Сдобникову руку и проводил до дверей. Как только он ушел, я бросил быстрый взгляд на настенные часы и торжествующе улыбнулся — два пятнадцать. Вики нет. А она никогда не опаздывает.

Облегчение мое было недолгим. Усевшись за стол, я вдруг почувствовал легкий холод тревоги, пробежавший по плечам и спине. А если она обиделась? Что, если она считает, что я сделал это специально? Опустил голову на согнутые руки. Радовало одно — хотя бы перестала болеть голова.

В ту секунду, когда я вдруг уловил странный аромат среди привычных запахов тонн старой бумаги и кофе, то понял, что ошибался. Резко вскинув голову, я вздрогнул от неожиданности, потому что моя мучительница стояла, заведя руки за спину и загадочно улыбаясь, прямо перед моим столом.

— Я не слышал, как ты вошла… — наверное, цвет моих щек стал медленно превращаться в пылающе-алый.

— Напугала?

Хм… Мне было трудно на это ответить. Скорее, поразила. Я смотрел на нее, не мигая, неприлично долго. Как такое возможно? Чтобы человек преобразился так буквально за ночь… В ней все — все! — было решительно другим, начиная от этого странного, не сказать, что плохого, но какого-то чужого аромата, и заканчивая аккуратно уложенными упругими кудрями на голове, что делало ее похожей на одуванчик. Вика сменила даже свой привычный джинсовый наряд на облегающее темно-красное короткое платье. Я нервно сглотнул.

— Что? — Вика засмеялась. — Не идет мне, да?

Я помотал головой, все еще не в состоянии избавиться от глупого изумленного выражения лица. Когда же я смогу нормально разговаривать?!

— Не то. Просто… это не ты…

— Ладно, — Ольшанская обиженно поджала губы и уселась на край моего стола. — Чего это ты мне кофе не предлагаешь?

Я медленно поднялся с кресла, сложив руки на груди. Наши взгляды упрямо не хотели расходиться, будто мы не виделись тысячу лет и теперь стремились во что бы то ни стало запомнить мельчайшие изменения в лицах друг друга.

— Вика, во-первых, не стоит называть меня на «ты». Во-вторых, давай ты пересядешь с моего стола на диван. А, в-третьих, я сейчас все объясню…

Я заметил, как она насторожено прищурилась, заранее приготовившись возражать мне. Но потом все же расправила плечи, отвернувшись в сторону, и хмыкнула.

— Ну, конечно. Вы, Кирилл Петрович, можете вести себя со мной как угодно… Это только я у нас бесправна и покорна.

Как же хотелось легонько коснуться ее подбородка и заставить посмотреть в глаза! Но меня сковывал неодолимый страх — каждое прикосновение к ней могло произвести абсолютно непредсказуемый эффект.

— Вик, насчет вчера… Прости меня. Я не знаю, что на меня нашло, помутнение какое-то… Ну, пойми, я же живой человек… и я тоже имею право на ошибку…

Мгновение — и глаза Вики стали удивленно-гневными, сияющими, пронзительно синими, как перед тем, как она ударила меня.

— Ошибку?

— Ну… да. То, что случилось, — просто большая ошибка.

— Ага. Значит, вы хотели поцеловать кого-то другого, но поцеловали меня?

— Хм… не в том дело… я вообще никого не хотел целовать…

— Не хотели, но поцеловали… Еще как поцеловали, у меня аж…

— Стоп! — Я отчаянно замотал головой. — Пожалуйста! Так получилось… Мне очень неловко…

Взгляд Вики, как мне показалось сначала, в ту секунду ничего не выражал, но потом вдруг стал мягким, обволакивающим. Ее глаза улыбнулись, будто бы тайком, проверяя, замечу ли я. Она пожала плечами и опять отвернулась от меня.

— Значит, я так плохо целуюсь, что вы даже не хотите об этом вспоминать?..

Я уже был готов решительно согласиться, но потом до меня дошло, что именно она сказала.

— Да при чем тут ты… Ну объяснил же — был немного не в себе.

— То есть, в принципе, вам понравилось?.. — Хоть я и не видел ее глаз, мне показалось, я буквально чувствую озорной огонек, вспыхнувший где-то внутри нее.

— Ну да… То есть… Вика! Я ведь говорю: обыкновенная ошибка!

— По-моему, кто-то совсем заврался, — она вдруг прыснула смехом, с удовольствием наблюдая, как я продолжаю безнадежно краснеть. Вдруг меня порядком разозлило то, что мои переживания кому-то кажутся смешными.

— Прекрати немедленно, иначе…

Наверное, интонация показалась ей слишком грубой, смех мгновенно оборвался, а Вика наконец вскинула на меня серьезный и исполненный искренней горечи взгляд.

— Нет, это вы прекратите! Не могу больше слушать все это… Ошибка — это когда вместо соли сыпешь в суп сахар! А то, что вчера было — никакая не ошибка, потому что вам этого хотелось! Давно! И если бы все вернуть назад, вы поцеловали бы меня еще раз. И еще, и еще… Чего тут стесняться — это был нормальный мужской поступок!

Я покачал головой. Как объяснить, что как раз то, что я поступил в той ситуации просто как мужчина, теперь и мучает меня больше всего? Сколько бы ни смеялся над собственной профессией, ее правила, ее специфическую этику придумывали неглупые люди. Я не имел права видеть в Вике кого-то другого, кроме человека, которому требуется моя профессиональная помощь.

— Уходи.

— У меня, вообще-то, сейчас консультация!

— Закончим на этом. Мне больше нечего тебе сказать.

— Вообще-то, это должен решать клиент…

— Ты мне не клиент, Вика. Ты же видишь… ничего не получается.

Девушка тяжело вздохнула, даже ее невообразимые кудри как-то сразу огорченно поникли.

— Кирилл Петрович, ну вы же ведете себя, как ребенок… Зачем вы боретесь с этим?! Я ведь тоже боролась! Но у меня ничего не вышло!

Мне так сильно захотелось ее обнять, что, стиснув зубы, лишь силой заставил себя отступить на шаг назад.

— Уходи, пожалуйста…

Она молча встала с моего стола и ушла.

Я остался в тишине и одиночестве. Теперь смогу увидеть ее лишь случайно. Уж в этом могу быть уверен.

Черт возьми, ну почему все так сложно?! Я миллион раз спрашивал себя, что бы было, заметь я ее, например, на какой-то дискотеке. Неужели я мог бы подумать, что Вика — еще ребенок? Вот просто глядя на ее фигуру, лицо, разговаривая с ней… Почему нам постоянно нужно проводить черту: семнадцать лет — это мало, а восемнадцать — в самый раз, одиннадцатый класс — это дети, а первый курс ВУЗа — уже взрослые? И что делать, если, даже замечая эту черту, упираясь в нее каждый раз, не можешь перестать чувствовать, думать, мечтать?..

Я закрыл глаза, заведя руки за голову. Эта история для меня закончилась. Ее нужно отпустить.

И, наверное, обзвонить хотя бы нескольких своих знакомых девчонок.

Или сосредоточиться исключительно на работе. Вот, например, передо мной маячит чудная перспектива побывать в готской тусовке, облачившись в черные одежды.