Одержимость Сурового (СИ) - Джулия Ромуш
Если прислушиваться к тому, что я хочу, к Алине в комнату идти нужно. Сказать, что долбаеб и к себе её притянуть. Хватит рычать друг на друга, пора уже перемирие объявить. Вот только проблема есть. Это для меня всё стало ясно и понятно. У меня камень с души упал. Она не предательница. Для меня всё отлично. А вот для неё я всё тот же ублюдок, которым и был. Для неё нихера не изменилось.
Девчонка при каждом удобном случае демонстрирует мне, что дистанцию держать хочет. Понять даёт, чтобы не приближался. Лишнего себе не позволял. А меня рвёт внутри от всего этого. Потому что… Да хер знает! Знаю, что могу заставить. Встряхнуть её, в чувства привести. Напором взять. А не хочется. Я совсем иначе хочу. Хочу, чтобы не было страха и сомнения в её глазах, когда на меня смотрит. Чтобы не вздрагивала каждый раз, когда прикасаюсь. Я как раньше хочу. Этот её блеск в глаза сумасшедший. Чтобы они горели, когда девчонка на меня смотрит. Чтобы не боялась. Чтобы под защитой себя чувствовала. А сейчас какая-то хуйня получается.
Окурок в урну выкидываю и в дом иду. На часах четыре утра, Алина точно спит. Не стану в её комнату заходить. Нужно проспаться и подумать. Как-то связь налаживать. Романтик из меня херовый. Но что-то нужно думать. Делать. Девчонка моя. Не отпущу. Со мной будет. Нужно её как-то мягко к этой новости подготовить.
Звонил Арсен сегодня, он отчитался, что док матерью Алины активно занимается. Она на поправку идти начала. Маленькими шагами, но лекарства помогают. С Дарьяной тоже начались занятия. Новый психолог. Подход новый. Я попросил по максимуму проработать травму. Так, чтобы девчонка не вздрагивала от любого шума. И ублюдков не видела, когда глаза закрывает. Психолог меня заверил, что если правильную тактику выбрать и постоянно проводить сеансы, то это возможно. Будет сложно. Конечно, многое зависит от усилий девчушки. Но Арсен сказал, что Дарьяна умница. Активно занимается, всё выполняет, что просит психолог. Нужно будет Алине сказать. Она должна знать, что с её семьёй всё хорошо. Внутри огромное чувство вины сжимает. Потому что всё, что с её роднёй случилось, мой проёб. И я сделаю всё, чтобы это исправить.
Поднимаюсь на второй этаж. Ноги сами к двери в её комнату ведут. Застываю возле двери, пальцами ручку сжимаю. Сука, как пацан малой, честное слово. Принял же решение и всё равно у двери её стою.
— Блядь, — шиплю и силой себя шаг назад сделать заставляю. Сам на себя злюсь за хероту эту.
Дверь в свою комнату толкаю и на месте застываю.
— Привет, — Алина говорит тихо. Стоит возле окна. За плечи себя обнимает.
— Привет, — в ответ произношу.
Шаг в комнату делаю и дверь закрываю. На такой расклад я даже не надеялся. Девчонка сама пришла.
— Я переживала, что ты не вернёшься, — говорит тихо, практически беззвучно, но я каждое слово улавливаю. И то, как её голос дрожит.
— Я ведь слово дал, — ещё шаг вперёд делаю. Я на такую роскошь не рассчитывал, поэтому хер знает, что делать дальше. Здесь как по минному полю. Один шаг влево и хана всему.
Глава 26
Заснуть не могу. Сначала свою комнату шагами измеряю. Ратмир и Диана давно уже спать пошли. За окном глубокая ночь. А я не могу даже на одном месте усидеть. Подрываюсь. Снова хожу. Прогоняю много мыслей в голове. А что, если что-то пойдёт не так? Как Демьян свяжется с кем-то? А вдруг нужна помощь, а Юсупов спит?!
Я несколько раз себя останавливаю на том, что готова бежать в комнату Ди и Ратмира, просить позвонить Суровому и убедиться, что всё хорошо. Вместо этого вниз спускаюсь, нахожу бутылку вина и наливаю себе бокал. Буду так нервы успокаивать, а что делать? Может, хоть так усну?
На третьем глотке чувствую, что сердце меньше колотиться о рёбра начинает.
Я знаю, почему так переживаю. Потому что сама его попросила. Попросила по заслугам дать обидчикам. Отомстить за Дарьяну. По сути, сама приговор им подписала. И я знаю, что Демьян сделает. Он слово дал. А Суровый своё слово держит. Вот только… совесть… Она тоненьким голоском напоминает, что я права не имею судьбы вершить. Не в моей компетенции. Я глушу этот голосок вином. Эти нелюди должны ответить. По закону их никто не накажет. А раз закон не может, значит, сможет Суровый. Он как минимум мне это должен.
Бокал вина как в сухую землю уходит, и я наливаю новый. Да, нервы и правда успокаивает. Я могу хоть немного упорядочить мысли в голове, только теперь они от меня куда-то убегают. Важное на второй план уходит. Я о какой-то ерунде думаю, но не о том, о чём следовало бы.
Выпив ещё один бокал, я поднимаюсь наверх. Остановившись возле своей комнаты, я несколько секунд думаю, а после в сторону комнаты Демьяна смотрю. Я ведь все-равно не усну. А ждать Сурового лучше в его комнате. Убедиться, что с ним всё хорошо. И после спокойно уйти к себе.
В его комнате царит полумрак, но свет включать не хочется. Здесь всё им пахнет. Его запахом пропитано, и я на секундочку глаза закрываю, когда через ноздри его втягиваю. Нужно признаться самой себе, что я не излечилась. Я научилась хорошо симулировать. Но я не искоренила это чувство. Но с этим точно нужно что-то делать. Потому что жить в постоянной опасности я не смогу. Да и не получается у нас. Никогда спокойно не будет. С Суровым всегда как на пороховой бочке. И он не станет ради меня менять свою жизнь.
Вздрагиваю, стоит услышать звук разъезжающихся ворот. Подхожу ближе к окну. Смотрю во двор и сердце колотиться начинает быстрее. Вся моя тревога, как по щелчку пальцев возвращается. Потому что я вижу машину Демьяна. Она на территорию дома въезжает. Машина останавливается, но Суровый из неё выходить не спешит. А я здесь, у окна, буквально с ума схожу. Почему не выходит? С ним что-то случилось? За рулём не он?
