Вера Колочкова - Дом с мезонином в наследство

— Ну да. Родственники. – Неохотно пояснил ему Митя.

— А я и не знал, что у вас где–то еще родственники есть. Анют, ты мне никогда о них ничего не рассказывала… — удивленно повернулся он к Анюте. И тут же переспросил деловито–заинтересованно: — А чем они занимаются, родственники ваши? Они кто вообще?

— В каком смысле – кто? – непонимающе уставился на него Митя. – Что ты имеешь ввиду? Их социальное положение, что ли? Или степень родства? Или размер получаемого дохода?

— Да все, все я имею ввиду! — так и не прочувствовал тщательно скрытой Митиной иронии Олег. – Родственники - это ж такое дело хорошее… Можно за них как–то же зацепиться при случае! Нет, это ж надо! У них, оказывается, родственники всякие разные водятся, а они скрывают!

— Водятся тараканы за печкой, — добродушно улыбнулся ему в ответ Митя. — А мы и сами, знаешь, не очень о их жизни осведомлены…

— А чего, чего они к вам приезжали–то? С какой такой целью?

— Ну как – чего? Наследство делить, наверное, — вполне на первый взгляд серьезно ответил ему Леня. И, повернувшись к Тине и сверкнув насмешливо серым глазом, уточнил: — Правда, Тин? Ведь так? Я вот тоже давеча очень интересовался этим вопросом, насчет наследства этого…

— Ой, да хватит вам! - махнула в их сторону сердито рукой Анюта. – Что за любопытство такое на вас напало нездоровое?

— А что такого? – пожал плечами Олег. – Обычные дела, чего ты…Интересно же. И большое у вас наследство открылось, Валентина Петровна?

— Олег, прекрати! – снова сердито зашипела на мужа Анюта. – Чего это ты, в самом деле…

— Анютка, ты чего сегодня, не с той ноги встала? – весело повернулся к ней Митя. – Шипишь на мужа, как змеюка какая…

— Да ладно, Мить… И ты туда же… Ты лучше скажи – вы в новый свой дом переехали уже?

— Да! Да! Переехали! Вчера и переехали – ответила ей вместо Мити Маринка, смешно и неуклюже пытаясь подпрыгнуть на стуле по старой девчачьей привычке. – Там так здорово, Аньк! Свежим деревом пахнет! А ночью я слышала, как тихо река течет… Представляешь?

— Как это — слышала? – недоверчиво–сердито переспросил у нее Олег. Даже слегка раздраженно переспросил, будто именно Маринка виноватой была в том, что ушел такой интересный разговор в сторону. – Как это можно слышать течение реки? Бред какой–то…

— И ничего не бред! – обиженно повернулась к нему Маринка. – Я слышу, слышу! Она шуршит так нежно–нежно по песку, едва слышно…

— Да уж, наш человек… — произнес Леня, глядя на нее с улыбкой. – Свекровка твоя слышит, как трава шуршит под ногами, а ты значит – как вода по песку… Вот не зря говорят, что сыновья себе жен по матери своей выбирают…

— И совсем необязательно! — возразил ему с прежней, но уже более раздраженной горячностью Олег. — У меня вот мать, например, практичная очень женщина и целеустремленная. Всю жизнь работает много, карьеру неплохую сделала. И молодец, я считаю! На глупости всякие не позволяла себе отвлекаться, по крайней мере. И меня научила четко к цели идти. Видеть ее перед собой и идти, идти…Анюте в этом плане до моей мамы далеко. Анюта совсем, совсем не такая…

— А что, мама–то твоя как, дошла до своей цели? — тихо спросил Митя, осторожно подняв на Олега глаза. Тина, тут же уловив в них некую искорку–смешинку, постаралась торопливо наступить под столом Митеньке на ногу – уймись, мол…

— Ну, не знаю…Она сейчас на пенсии уже вообще–то. Скучает очень. Не знает, куда себя деть. И здоровья нет, и характер совсем испортился. Скандальная стала, недовольная, злится на всех…Эх, да чего там…

 Олег раздраженно бросил вилку на стол, допил оставшуюся в рюмке водку. Все посмотрели в его строну с сочувствием, помолчали немного. Каждый из них нашел бы сейчас, что ответить ему, но все промолчали. Тина вспомнила свой недавний разговор с Анюткой о готовящемся для Олега сюрпризе и задумалась глубоко. Митя тихо радовался про себя подарку судьбы в Маринкином лице – и в самом деле, как же ему с женой–то повезло! И Маринка думала примерно о том же самом, молча глядя на Олега. А Лёне отчего–то припомнилась юная совсем Тинка - она тоже очень нравилась его матери. Да она и не могла не нравиться - красивая, отчаянно–зеленоглазая и худенькая, похожая на мальчишку… Хотя нынешняя, пожалуй, не хуже той, юной, и выглядит. Ну, померк немного изумруд в глазах, не таким ярким стал, зато светит глубоко теперь да благородно - залюбуешься. Ну, разбила прежнее буйство светлых русых волос седина яркими прядками – подумаешь! Ее и не портит нисколько даже, только шарму придает! А вот худоба–гибкость девчоночья никуда не делась, так при ней и осталась. Иногда кажется – вот–вот подпрыгнет она на месте и понесется, как воздушный шарик, вдоль белого берега вслед за ветром…Он, бывало, в юности над ней так часто и подшучивал. Зачем, говорил, тебе, Тинка, пешком ходить? Послюнявь пальчик, поймай ветерок, подпрыгни чуть – и полетела! Она смеялась тогда звонко… Да и сейчас так умеет, если рассмешить хорошенько. Вот интересно, отчего некоторые женщины стареют очень красиво? Иная тетка все свои силы, бывает, бросит на бесконечную войну с морщинами, препараты–гормоны всяческие глотает чуть не пачками, а старость смеется только да делает изо дня в день черное свое дело. А иная несет морщинки свои так достойно, что и не видишь их совсем. Красоту видишь, а старость нет. Может, потому, что она ветер умеет слышать да шорох травы под ногами? Или как речная вода бежит ночью по белому песку? Загадка природы, да и только…

— Мам, а когда ты хочешь ехать? Надо ведь билет купить! – озабоченно проговорил Митя, быстро нарушив вновь возникшее за столом неловкое молчание. – Сейчас лето, не так–то просто это и сделать…

— Я обещала им, что приеду на днях. А билет мне Леня купит. Завтра съездит в город и купит. Да, Лень?

— Да без проблем… Тебе на когда, Тинк?

— Я думаю, на послезавтра.

— На самолет, на поезд?

— Да без разницы, Лёнь. Надо быстрее с этим покончить, чтоб ребята там не волновались…

— Ой! Мама! – громко вдруг вскрикнула Маринка, схватившись за свой живот.

— Что?! – Тут же прозвучал ей в ответ дружный слаженный хор из мужских–женских голосов. Даже лица у всех на секунду стали вдруг одинаково перепуганными, глаза одинаково вытаращенными, рты одинаково открытыми…

— Ой, ну чего вы так перепугались–то? – дала им отмашку маленькой ручкой Маринка. – Да ну вас…Просто он меня ножкой подопнул под ребро так больно…

— Ты это… — полушутя–полусердито погрозил ей пальцем Лёня. – Ты давай–ка, матушка, завтра в роддом приходи! Раз срок наступил, вот и приходи! Чего зря рисковать? Тина, скажи ей!