Молчание Гамельна - Александра Варёнова
Грегори показал на камеры выписки из морга, больниц и школ, а потом разложил их веером и взял в руки только один лист. Издалека различались лишь цифры и то, что часть предложений были подчеркнуты.
— По косвенным признакам, таким как найденные примерно одинаковые записки, взятие с собой минимума одежды и регистрация на сайте «Возрождение», я пришел к выводу, что подростки нашли друг друга и решили совершить коллективное самоубийство.
В зале поднялись страшный шум и суета. Выкрики «Как вы можете!» и «Да что это делается?» сливались в нестройный гул. Все продолжалось минут пять, пока Грегори не постучал судебным молоточком. В кармане его носил, что ли?
— Мне больно это признавать, но статистика не на нашей стороне. С каждым годом процент коллективных самоубийств и интернет-суицида лишь возрастает. Власти не успевают отслеживать социальные сети, а родителей зачастую не интересуют внутренний мир ребенка, его проблемы и потребности. Потребности не в материальном достатке, а во внимании, поддержке, любви, насколько бы банально это ни звучало. Пропавшие подростки два раза прошли через так называемое чувство ненужности. Исход очевиден.
— Но тела ведь не найдены! И Чарли вернулся домой!
— Вероятно, Чарли передумал в последний момент, потому что на могиле Кевина найдены четыре желтые гвоздики и записка «Мы идем к свету». Напомню, что за Клиссолд-парком, где в последний раз видели подростков, находится кладбище Эбни-Парк.
Одна из зрительниц, похоже, рухнула в обморок. Еще кто-то вскрикнул. Многие повскакивали. Персонал и съемочная группа забегали, успокаивая людей и разнося воду.
— А что насчет еще одной девочки? — мужчина во всем черном с бейджем «пресса» подался вперед. — Была же еще одна? Элеонора, кажется…
— Она старше остальных детей лет на пять, поэтому уже закончила школу и работает. У них слишком разный круг интересов и притязаний. Сомневаюсь, что Чарли, Оллин и Сьюзен пытались с ней связаться.
— А с Гамельном?
— Гамельн бросил их, если вы забыли. Предал. Показал другую жизнь и оставил одних, без защиты. Дети такое не прощают.
— Почему вы пришли к такому выводу?
Леоне самой захотелось возмутиться, топнуть ногой и все отрицать. Грегори крышей внезапно поехал? На фоне прочих холодных рассуждений это воспринималось горячечным бредом. Логичное по сути — и абсолютно абсурдное по наполнению. Гамельн не предавал их. Если Грегори встречался с другими детьми, он должен был это понять.
— Проблемы в семьях этих подростков начались не месяц и даже не шесть лет назад. Мне страшно подумать, сколько эти дети страдали. Они оказались пленниками ситуации. Но никто из них не слал письма в тюрьму — единственному взрослому, который был к ним участлив.
— Почему же они не совершили суицид раньше? — журналист направил на Грегори карандаш.
— На это сложно решиться в одиночку. А по сети не так-то легко искать нужных людей, особенно не зная полных имен. Кроме того, полноценный доступ к компьютеру из троих был только у Чарли. Думаю, он и нашел девочек. А идею предложила Сьюзен. Многие годы в больнице расширяют представление о действии лекарств, жизни и смерти. Почти потерявшая свою личность Оллин просто не сопротивлялась им, — Грегори потер переносицу. — Конечно, это мои личные догадки, но они основываются на собранных материалах по делу. Все желающие могут их изучить в моем присутствии.
— Спасибо, мистер Грегори, за как всегда профессиональный взгляд! А сейчас я пригла…
Леона выключила телевизор и закрыла глаза. Передача была поддерживаемой правительством. В зале даже присутствовал кто-то из сотрудников полиции. Хотя речь Грегори — кич и на самом деле страшный приговор, но… Лучше бы все и правда поверили, что девочек больше нет. Лучше бы все…
Леона распахнула глаза. Кинулась в свою комнату. Под кроватью в коробке лежали «подарки Гамельну» — мелкие вещи на память. Леона сгребла их в охапку и прижала к груди. Сердце стучало как сумасшедшее. Пальцы тряслись. С каждой секундой она все больше наполнялась уверенностью, что эта дикая идея сработает.
Если взяла на себя ответственность — неси ее до конца.
* * *
— Знаешь, я будто снова переместилась во времена, когда ты только вернулась.
Они ужинали в очередной раз вдвоем и в тишине. Элизабет перестала смотреть сериалы и читала книги. Хотя в этот раз Леона сама ждала выпуска новостей.
— Что? Почему?
— Ты очень напряженная и замкнутая. Тебе хочется вернуть все как было — чтобы и подростки, и Гамельн рядом. Я же чувствую.
Леона не донесла кусок мяса до рта, отложила на тарелку. Спрятала руки под стол.
— Перетерплю. Смысл поганить то, что работает?
— Даже когда начинает работать со скрипом? — мама попыталась поймать ее взгляд, но Леона не поддалась, замотав головой.
— Ничего не!.. Не скрипит. Катится. И докатится! На хрена тогда было столько жертв и усилий?!
— Моя взрослая девочка. Со взвинченными нервами, — мама усмехнулась и отломила кусок мякиша, вылепляя из него фигурку. — А говорят, это беременных вечно штормит… Так и будут растить ребенка две истерички.
Леона стиснула пальцы на домашних штанах. Почему все вечно наслаивалось одно на другое? Исчезнувший Рудольф добавлял лишней головной боли. Ну не мог же он струсить! Не после всего.
— Не звонил?..
Элизабет вздохнула и сжала мякиш в ладони.
— Подумай лучше о себе. Хочешь, я свяжусь с Нельсоном? Пусть решит поискать какую-нибудь редкую книгу для себя. Он ведь маньяк до чтения.
У Леоны закружилась голова от перспектив. Но она же не сможет! Не сможет просто смотреть и говорить.
— Не надо… не сейчас. Пожалуйста.
Элизабет пожала плечами и запихнула мякиш в рот.
— Тогда и ты не звони Руди.
* * *
— Лео! Тут тебя…
— Пусть… подождет… — Леона тащила тяжеленную стопку книг, не различая ничего.
— Эй-эй, куда столько набрала? — Гриденс, книжный босс, добродушно посмеивался.
Сам привез целый грузовик, забитый коробками, и строит из себя ангела во плоти! Впрочем, недавно от
