Рейчел Гибсон - Влюбленная в тебя

– Да, так даже лучше.

Наверное, она может не говорить ему, кто она такая. Может просто уехать из города, чтобы никогда больше его не видеть. Но он все равно узнает, когда придет время. Узнает, когда книга окажется на прилавках магазинов.

Он прав, что ушел, не попрощавшись. Одна ночь – и то слишком. Все дальнейшее было бы просто невозможно.

Глава 12

Голос Трины Олсен-Хейз гремел в кабинете Мэдди, когда она делала заметки на учетных карточках, пытаясь привести в некоторый порядок факты, упомянутые в записанном на пленку разговоре. Закончит расшифровку записей – и новые карточки смешаются с теми, которые она сделала раньше, чтобы теперь можно было расставить события в хронологическом порядке. Потом карточки окажутся пришпиленными к стене ее кабинета. Еще работая над своей первой книгой, Мэдди поняла: факты выстраиваются лучше, если они записаны на карточках, а не в тетради.

После часа работы она выключила диктофон и откинулась на спинку кресла. Зевнув, закинула руки за голову. Было воскресенье. Наверное, как раз сейчас жители Трули выходили из церкви. Мэдди не получила религиозного воспитания. Как почти все в ее детстве, посещение церкви зависело исключительно от каприза ее взбалмошной тетки или телепрограммы, которую та смотрела. Просмотр очередной серии «60 минут о религии» напоминал тете Марте о том, что она, возможно, нерадиво служит Господу; и тогда она тащила Мэдди в первую попавшуюся церковь, радуясь по дороге домой, что исполнила роль хорошего пастыря. А потом, в следующее воскресенье, Марта, увлеченная новым делом, забывала про церковь.

Если бы Мэдди пришлось выбирать религию, она, возможно, остановилась бы на католицизме. По той простой причине, что у католиков в церквях были красочные витражи, красивые четки и Ватикан. Несколько лет назад Мэдди побывала в Ватикане. И действительно, этот город внушал благоговение! Даже такой язычнице, как Мэдди. Но будь она католичкой, ей пришлось бы пойти в церковь и на исповеди признаться в многочисленных грехах, которые она совершила с Майком Хеннесси. И пришлось бы терзаться раскаянием. А она вовсе не раскаивалась. Разумеется, священнику можно солгать, но Бога-то не одурачишь.

Мэдди встала и пошла в гостиную. Прошедшая ночь с Майком была прекрасна. У них был отличный секс, но теперь все кончено. Она понимала, что ей следовало бы испытывать чувство вины из-за того, что не призналась Майку, что ее матерью была Элис Джонс. Но чувства вины не было. Разве что совсем чуть-чуть. Гораздо меньше, чем следовало бы. Наверное, было бы хуже, если бы у нее с Майком сложились «отношения». Но, к счастью, между ними ничего такого не наблюдалось. Даже дружбы не было. Если она и печалилась, то лишь из-за того, что они с Майком никогда не станут друзьями. Ей бы понравилось с ним дружить. Понравилось бы просто потому, что Майк ей по душе.

Мэдди направилась к стеклянной двери и посмотрела на озеро. Подумала о Майке и его сестре. Он очень настаивал, чтобы она не говорила с Мэг. Почему? Ведь Мэг – взрослая женщина. Мать-одиночка, которая сама зарабатывала на себя и на сына. Что могло случиться? Чего так боялся Майк?

– Мяу…

Мэдди посмотрела вниз. По другую сторону стеклянной двери сидел маленький котенок. Весь белый, один глаз голубой, а другой – зеленый. Голова казалась слишком большой для маленького тельца. Может быть, врожденный дефект? Мэдди ткнула в него пальцем и сказала:

– Иди домой.

– Мяу!..

– Я терпеть не могу кошек.

Кошки – отвратительные создания. Дерут в клочья одежду, царапают мебель своими когтями и спят целый день.

– Мяу!..

– Нет-нет, забудь. – Повернувшись, Мэдди пошла через весь дом в спальню. На полу кучей возвышались простыни, наволочки и пододеяльник. Она отнесла все это в прачечную, примыкавшую к кухне. Следовало поскорее уничтожить все следы пребывания Майка в ее доме. Никаких вмятин на подушке. Никаких оберток от презервативов на ночном столике. Майк – все равно что чизкейк, и она не допустит возле себя ничего такого, что будет напоминать о том, как она любит чизкейк и как ей его не хватает. Особенно если он такой вкусный. Прошедшей ночью она чуть не объелась до беспамятства.

Мэдди затолкала простыни и наволочки в стиральную машину, засыпала порошок и запустила стирку. Когда она закрывала крышку, зазвонил дверной звонок, и в животе у нее что-то тяжко оборвалось – и радостно воспарило одновременно. Только один человек мог позвонить в ее дверь.

Направляясь к входной двери, Мэдди пыталась игнорировать странное ощущение в груди. Она оглядела свою зеленую «найковскую» футболку и черные шорты. Футболка и шорты были старыми и удобными, но никак не внушали сексуальный интерес. Впрочем, как и вчерашние толстовка и домашние брюки. Но Майку, кажется, было все равно.

Она поглядела в дверной глазок. Майка за дверью не было. Зато на веранде стояла его сестра в темных солнечных очках, и Мэдди удивилась: откуда Мэг было известно, где она живет? Наверное, от Трэвиса. Интересно, что могло понадобиться Мэг в воскресный день? Ответ был очевиден: она хотела поговорить с ней о книге. Однако внешне Мэг настолько походила на свою мать, что напрашивался и другой ответ: она пришла ссориться. «Не достать ли «Тазер»?» – подумала Мэдди. Но не бить же бедняжку разрядом в пятьдесят тысяч вольт, если она пришла просто поговорить о том, что случилось двадцать девять лет назад? Это было бы невежливо. И глупо к тому же…

Еще немного помедлив, Мэдди открыла дверь.

– Привет, Маделин. Надеюсь, я не отвлекаю вас от дела, – начала Мэг. – Я только что высадила Пита у соседнего дома и подумала, что могла бы поговорить с вами минуту-другую.

– Аллегрецца так быстро вернулись?

– Да, они приехали домой сегодня утром.

Легкий ветерок играл кончиками темных прядей Мэг, и она вовсе не казалась взволнованной. Мэдди сделала шаг назад и сказала:

– Заходите, пожалуйста.

– Спасибо.

Мэг вошла, подняв солнечные очки на макушку. На ней была юбка хаки и черная блуза с короткими рукавами. И она так походила на свою мать, что это даже пугало. Но Мэдди решила, что будет несправедливо судить о Мэг по поведению ее матери. То же самое относилось и к самой Мэдди.

– Чем могу помочь? – спросила она, проводив Мэг в гостиную.

– Мой брат был здесь ночью?

Мэдди замерла на мгновение. А она-то все думала: что же привело Мэг в ее дом? Но ей не пришло в голову, что гостья намерена говорить о той оргии, что они с Майком здесь устроили. Наверное, стоило все-таки прихватить с собой «Тазер».

– Да, был.

Мэг вздохнула:

– Я говорила ему, чтобы он сюда не приходил. Я взрослая женщина и сама могу себя защитить. Он боялся, что я расстроюсь, если начну говорить с вами о наших родителях.