Эффект домино. Падение - Кира Оллис
Подкараулив за кофейным автоматом молоденькую медсестру, уговариваю её за оставшиеся семьдесят долларов продать мне свою спецодежду. Благодаря раннему утру в больнице почти никого нет, поэтому она отводит меня в процедурный кабинет, где я в спешке надеваю её светло-голубую форму прямо поверх футболки и джинсов. Без денег ты никто, а с деньгами — никто в медицинском костюме.
Я ни разу не навещала здесь маму, поэтому мне предстоит тот ещё квест. Изучив схему госпиталя, размещённую на стене, иду к лестнице для служебного персонала, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание. Кардиологическое отделение находится на втором этаже, поэтому в его главном холле я оказываюсь уже через минуту. В нос ударяет больничный запах антисептиков и лекарств, который ассоциируется у меня не со стерильностью, а с болезнями и страданиями. Не хочу погружаться в подобные чувства. Поскорее бы проведать маму и убраться отсюда подальше.
Осталось найти нужную палату и деликатно обрисовать маме сложившуюся ситуацию, не доводя до инфаркта. А что мне делать потом? Возвращаться в Сан-Диего и ждать на автобусной станции Второе пришествие Христа? С какой стати мне сейчас верить Брайану, замешанному в каких-то тёмных делах?
Когда прохожу мимо двести пятнадцатой палаты, метрах в десяти от меня замечаю несколько подозрительных личностей в чёрном, беседующих с врачом. На фоне светлых стен они выделяются жирным угрожающим пятном. Неосознанно замедляю шаг, потому что в одном из них я совершенно точно узнаю того парня, который направлял на меня пистолет в автобусе. Не успеваю подумать о пути отступления, как меня резко хватают сзади за руку, вынуждая развернуться так, что я едва не утыкаюсь носом в широкую грудь.
— Молчи и спокойным шагом иди за мной, — этот низкий голос леденит мою душу, мгновенно запуская в организме механизмы, которыми я так и не научилась управлять.
Всё моё тело охватывает тревога. Я начинаю волноваться, и меня бросает в холодный пот. Брайан всё ещё держит мою ладонь в своей, а я так и не решаюсь посмотреть в его глаза. Он избавляет меня от этого сам, потому что довольно грубо начинает тянуть в сторону лестничной площадки. Но вместо того, чтобы спускаться вниз, он спешит наверх, перепрыгивая через ступеньку. Спустя три пролёта меня начинает одолевать сильная одышка, и я резко останавливаюсь, выдёргивая свою руку из цепкого захвата.
— Я больше не могу, стой, — опираюсь на перила обеими руками, опуская между ними голову.
— Нет времени стоять! — Брайан снова пытается схватить меня за запястье, но я сопротивляюсь, наконец, поднимая своё лицо.
— Объясни, что происходит? Я видела новости!
— Потом, — рявкает на меня, пристально всматриваясь вниз в просвет между лестницами.
— Никаких потом! У мамы больное сердце. Если она подумает, что я мертва, она умрёт вслед за мной! Точнее, вслед за той, кто был в том чёрном мешке.
— Она знает, что ты жива. Успокойся, — мой бывший стягивает с лица медицинскую маску и делает глубокий вдох, снова отводя от меня свой взор, а я невольно засматриваюсь на его губы, к которым когда-то могла прикасаться. Которые, порой, целовали меня так, что я забывала своё имя.
— Ты предупредил её? — сглатываю плотный сухой ком, распирающий моё горло от внезапного бега с препятствиями.
— Да, я звонил ей накануне. Не знал только, что она в больнице.
— И что ты ей…
Не дав договорить, Брайан рывком дёргает меня на себя, отрывая от лестницы, и закрывает мой рот своей ладонью, непоколебимым взглядом приказывая молчать. Только теперь я хорошо слышу отдалённые голоса, которые с каждой секундой становятся всё громче и громче. Эти люди неумолимо приближаются к нам. Подниматься выше смысла нет, поскольку там только люк для выхода на крышу, через который мы физически не успеем скрыться.
Поэтому мы, склеенные, как сиамские близнецы, начинаем синхронно отступать в затемнённый угол лестничной клетки. Брайан делает шаг назад, я — шаг вперёд, ухватившись за его крепкие предплечья. Здесь нет окон, и в потёмках его глаза сверкают, словно у кота, попавшего ночью под свет автомобильных фар. В таком ритме несуразного танго мы добираемся до цели, сверля друг друга взглядами. Ощущаю под руками его напряжённые мышцы, впиваясь в них пальцами ещё сильнее. Боюсь, что он растворится в воздухе, а я очнусь от такого реального сна, снова оказавшись в мире, в котором рядом со мной нет его… За восемь лет Брайан сильно возмужал, стал ещё выше ростом, ещё брутальнее, ещё красивее.
Не могу не думать о том, что мои губы сейчас прижимаются к его тёплой, слегка шершавой ладони. Чувствую только, как вся температура моего тела начинает скапливаться и приумножаться в нижней части живота. Близость Брайана всегда приводила меня в трепет, а сейчас это ощущается особенно остро. Видимо, сказывается адреналиновая западня, в которой мы с ним оказались. Слегка высовываю кончик языка, чтобы облизнуть губы, но случайно задеваю и кожу его ладони. Безусловно, он это замечает, потому что в ту же секунду убирает её от моего лица, будто обжёгшись. От этого действия мне становится не по себе.
Брайан решительно разворачивает нас обоих, припечатывая меня спиной к стене и закрывая собой от тех, кто уже практически дошёл до нашего укрытия. Не знаю, кто там: наши возможные преследователи или просто случайные люди, но мне совсем не страшно, и я даже знаю, почему.
Его руки сжимают мои плечи. Его глаза прикованы к моим. Мы оба учащённо дышим, будто продолжаем бежать по лестнице. А потом происходит это: Кроу одной рукой сжимает мои щёки и со взглядом одичавшего зверя набрасывается на мой рот. Он дерзко проталкивает в него свой язык и начинает вытворять им какие-то немыслимые вещи. Отвечаю ему. Сначала неуверенно, неторопливо, а потом внутри меня будто кто-то нажимает на спусковой крючок. Поддаюсь своей слабости, обхватывая ладонями его шею. Провожу пальцами по краешку той самой татуировки, на что Брайан слегка прикусывает мне губу, словно предостерегая. В ответ я ещё больше углубляю наш поцелуй, одичало переплетая наши языки.
Наши губы имеют настолько идеальную совместимость, что этот простой физиологический взаимообмен вкусами превращается в мощную химическую реакцию с выделением всевозможных феромонов, заставляющих меня вспомнить то, что было давным-давно заперто на тяжёлый поржавевший замок: чувства к этому мужчине. Кровь разгоняется по венам и артериям, доводя меня до головокружения, до помутнения рассудка. Как же я скучала…
