По моим правилам - Зоя Анишкина
– Вы сказали, что можете пол назвать? Можно? Я бы хотела знать.
Она мягко улыбнулась.
– Конечно. Думаю, с высокой долей вероятности у вас будет дочь. Позднее, на узи на более позднем сроке мы увидим подробнее, но я, как правило, не ошибаюсь.
Она подмигнула мне. Дочка. У меня будет дочка. Это одновременно подкинуло дров в печку страхов и обдало восторгом. Я уставилась на врача, а та добавила:
– Там ваш парень уже сутки от палаты не отходит. Если вы хотите, я его приглашу. Мне кажется, все это для него было сюрпризом, но он очень рад. Рита?
Она вопросительно уставилась на меня, а я, не понимая, о чем она, спросила, как последняя дура, пролепетав в растерянности:
– Какой парень? У меня…
Не дослушав меня, врач с улыбкой снова сжала мою руку в поддерживающем жесте, добавив:
– Высокий такой, хмурый очень, черноволосый. Он принес вас сюда после происшествия на игре. Кстати, занятия спортом вам противопоказаны, думаю, вы это понимаете. Он очень переживал и нервничал, даже пытался наехать с кулаками на меня. Но я все понимаю. Потом передадите ему, что зла на него не держу, хоть и прошу держать себя в руках на будущее. Он, кстати, еще вам палату оплатил одноместную.
Внизу живота разлилось тепло, а из глаз покатились слезы. Миша? Все это время под моей палатой сидел Миша?
Глава 35. Миша
– Сын, ты где? Почему дома не ночевал?
Зря я трубку поднял. Стоя возле автомата с уже пустой чашкой кофе, думал, зачем вообще вышел на связь. Возможно, дело в том, что меня задолбали звонки всех кого ни попадя.
Хотя вон Ваня со своей амебой даже приехали. Я вообще отказался вступать с ними в диалог, слишком сильна была злость на эту парочку. Какого он выпустил ее на площадку?! Какого посадил на скамейку Катю свою?!
А мою… Давно ли она моей стала? Сжал зубы и швырнул стаканчик в мусорное ведро. В трубке повисло напряженное молчание.
– Миша?
– Потом поговорим, все хорошо.
И я сбросил вызов. Какие-то проклятые американские горки. Злость снова наказывала и отступала. Пару часов назад, когда я понял, что Риту вывозят, я едва не разнес полбольницы.
Успокаивать меня вышла врач какая-то. Милая, что бесило вдвойне. Пыталась урезонить. Я орал на нее, пока та не посоветовала мне лучше обеспечить комфорт матери моего ребенка и оформить ей платную палату.
Направила, так сказать, мою энергию в мирное русло. Я ее послушал. Пошел улаживать вопрос, вытащил Жору этого и присел ему на уши. И вот все организовано, мне даже сказали, что Рита там уже.
Но не сказали главного. Что с ребенком?
Едва ли не впервые за все время старался сдержаться. Потому что искал ответ внутри себя, что будет если? Пока непонятно. Вообще непонятно. Я не хотел думать об этом, но все равно не мог.
– Ты либо тут всю ночь простоял? Миша, я же сказал, что все равно раньше обхода тебя к ней не пустят.
Повернулся вбок на подходящего к автомату Жору. Они же с братом ровесники, но этот выглядел как заправский врач. Молодой. Ваня же был похож на латентного старика.
Что он до меня домахался? Ему какая разница, простоял я или нет! Да если и простоял?! Хотя тут понятно. Просидел, будет точнее сказать.
Не ответил ему. Надеялся, что он просто свалит и оставит меня в покое. Надеялся, что у меня еще будет время подготовиться к встрече с Ритой. Хотя я ни черта не представлял, как это сделать.
– Миш, ты прекрасно знаешь мое отношение к тебе, но думаю, что у них все будет хорошо.
Резко развернулся и впился в него взглядом. У них? Я не ослышался? Он сказал у них?
Жора отшатнулся, насколько мое движение было угрожающим. Пришлось осадить себя. Размять шею и спокойно, безо всяких наездов спросить:
– Ты сказал у них. Означает ли это, что беременность сохранили?
Он смотрел очень внимательно. Прищурив глаза. Смотрел и не отвечал. Хотелось его придушить. Хотелось его к стенке прижать и заставить рассказать, что случилось.
– Да, беременность сохранили, но Маргарита все еще не в самом лучшем состоянии. Ей нужен покой, нормальное питание и никаких стрессов. Никаких – это значит вот вообще никаких, Самсонов.
Это он мне рассказывать будет про девушку, что вообще впервые в жизни видит? Он издевается?! Руки сдулись в кулаки, что не укрылось от его взгляда. Жора вопросительно поднял бровь:
– Я не понимаю, что ты так въелся. Не припомню, чтобы ты раньше признаки жизни подавал из запоя. Заделал кому-то ребенка и мечтаешь об избавлении от ответственности?
Все произошло быстро. Я даже сам не понял, как мой кулак впечатлилась в его нос. Кровь брызнула в таком количестве, что стало дурно. Хотя я до сих пор ходил в грязных шмотках с засохшей кровью Риты.
Жора свалился. Нападение было для него неожиданным. Но не могу сказать, что он как-то странно отреагировал. У меня пар вышел, и я ему холодно произнес:
– Еще раз рот откроешь на Риту и моего ребенка, челюсть сломаю. Это мой ребенок, и, что бы там в твоей голове ни было, я хочу, чтобы он родился, и все усилия приложу, чтобы она его выносила.
Мой ребенок. Мой! Он жив, и сейчас где-то недалеко бьется его сердце. Душу затопило такое облегчение, что ноги ватными стали. Он жив. И она жива…
Пока своего отношения к девочке, что прижималась ко мне, я не понимал. Помнил лишь страстную рыжую амазонку, что отдалась мне в ту ночь с какой-то совершенно полоумной страстью.
А эту испуганную мышку я не знал и понятия не имел, что с ней делать. Но решать надо было уже. Совсем скоро. Больше прятаться я не намерен.
Тем временем Жора подал признаки жизни. Зажимая нос, попробовал кое-как встать. Я ему даже руку подал и, что более удивительно, он ее принял. Посмотрел на меня очень странно.
Мы молчали, он заливался кровью. Мимо проходили люди, коллеги уже пытались что-то предпринять. Со стороны выхода спешила охрана.
Я окинул их хмурым взглядом, а Жора прогнусавил:
– Отбой, немного ударился. Бывает. Сам не заметил, как пересек черту.
Он глянул на меня, а потом жестом поманил за собой. Чтобы не устраивать сцен, я согласился. Все-таки я тоже переступил черту. Не сдержался и взорвался.
А я не хочу, чтобы
