Виктор Бриджес - Изабелла и Молли

Онъ подождалъ, пока дверь не закрылась вслѣдъ за Бэггомъ, потомъ усѣлся на край стола и спустилъ между колѣнъ правую руку, въ которой держалъ пистолетъ.

— Ну, джентльмэны, — ободрительнымъ тономъ сказалъ онъ.

— Сэръ Энтони Конвей, — началъ болѣе рослый изъ обоихъ, — согласны ли вы разрѣшить намъ совершенно откровенно спросить васъ кое о чемъ? Вы вполнѣ освѣдомлены о томъ, кто такая эта молодая дама, въ которой вы, повидимому, принимаете большое участіе?

— Конечно, — отвѣтилъ Тони.

— И мы можемъ предположить, что вы, когда, какъ вамъ казалось, пришли ей на помощь, дѣйствовали… — онъ сдѣлалъ краткую паузу, — по чисто личнымъ соображеніямъ?

Онъ съ видимымъ напряженіемъ ожидалъ отвѣта.

Тони кивнулъ:

— Я всегда дѣйствую только по чисто личнымъ соображеніямъ, — замѣтилъ онъ.

— Видите ли, полковникъ, — обратился высокій со слегка торжествующимъ видомъ къ своему товарищу, — дѣло обстоитъ такъ, какъ я предполагалъ. Разрѣшите, впрочемъ, представиться, — обратился онъ къ Тони. — Это полковникъ Сальтеро, офицеръ ливадійской арміи. Меня зовутъ Каньоста… Сеньоръ Эдуардо Каньоста. Имя, хорошо извѣстное среди ливадійскихъ роялистовъ.

Тони отвѣсилъ обоимъ джентльмэнамъ серьезный съ достоинствомъ поклонъ.

— Восхищенъ знакомствомъ съ вами, джентльмэны. Я, правда, не могу утверждать, что особенно восхищаюсь вашимъ свѣтлѣйшимъ монархомъ, но можетъ быть только потому, что я не знаю его скрытыхъ хорошихъ качествъ.

— Нашъ свѣтлѣйшій монархъ, — мрачнымъ голосомъ повторилъ полковникъ: — О комъ вы говорите, сэръ Энтони?

— Ну понятно о Питерѣ, — сказалъ Тони немного удивленнымъ голосомъ. — Или о Педро.

Полковникъ Сальтеро сдѣлалъ еще болѣе яростное лицо.

— Этотъ подлый обманщикъ! — загремѣлъ онъ. — Я…

— Вы не поняли насъ, сэръ Энтони Конвей, — мягкимъ голосомъ прервалъ его сеньоръ Каньоста. — Личность, о которой вы говорите, не имѣетъ никакихъ законныхъ правъ на ливадійскій престолъ. Мы всѣ дѣйствительно лойяльные ливадійцы, приверженцы его покойнаго величества короля Франциска I.

Только прирожденное спокойствiе Тони заставило его выслушать это изумительное сообщеніе съ полнымъ хладнокровіемъ.

— Въ самомъ дѣлѣ, — медленно сказалъ онъ. — Это чрезвычайно интересно. А я думалъ, что они цѣликомъ истреблены.

— Простите, сэръ Энтони, — улыбнулся Каньоста, — но точное знаніе европейскихъ дѣлъ не является самой сильной стороной вашей великой націи. Наша партія сегодня сильнее, чѣмъ была когда-либо въ теченіе послѣднихъ 15 лѣтъ.

— А правительство? — спросилъ Тони. — По всей вѣроятности, съ этой стороны на васъ смотрятъ такъ же мало благосклонно, какъ на Педро и его маленькую кучку сторонниковъ.

— Правительство? — Сеньоръ Каньоста повторилъ это слово съ выраженіемъ крайняго презрѣнія. — Я хочу быть совершенно откровеннымъ съ вами, сэръ Энтони. Республиканское правительство обречено на гибель. Эта шайка предателей слишкомъ долго жирѣла за счетъ моего бѣднаго угнетеннаго народа, и достаточно только одной искры, чтобы зажечь пожаръ и… — сдѣлавъ характерный жестъ своей правой рукой, онъ далъ понять, какая мучительная судьба ожидаетъ президента Ливадіи и его совѣтниковъ.

— Понимаю, — медленно сказалъ Тони, — значитъ, вашъ немножко странный способъ дѣлать визиты находится въ связи съ государственными дѣлами?

Сеньоръ Каньоста краснорѣчивымъ жестомъ растопырилъ руки.

— Нѣтъ никакого смысла дольше скрываться. Я надѣюсь, полковникъ Сальтеро, что вы одного мнѣнія со мной, что самое лучшее сказать сэру Энтони Конвею всю правду?

Полковникъ скептически пробурчалъ что-то такое непонятное, какъ будто онъ не особенно цѣнитъ „всю правду“, но его товарищъ, очевидно, счелъ, что получилъ утвердительный отвѣтъ.

— Уже въ теченіе продолжительнаго времени ливадійскіе роялисты только ждутъ подходящаго случая, — началъ онъ. — Республика прогнила… прогнила до мозга костей. Она скоро упадетъ на-земь, какъ гнилой плодъ, и тогда… — онъ сдѣлалъ паузу, -…тогда наступитъ моментъ, который мы уже давно подготовили.

— И для котораго и маркизъ Да-Фрейтасъ уже давно успѣлъ сдѣлать всѣ приготовленія? — спокойно добавилъ Тони.

Глаза Каньосты метали молніи.

— Такъ, — мягко сказалъ онъ. — Вы, стало быть, знаете его?

— Не особенно близко. Но во всякомъ случаѣ достаточно, чтобы знать, что при распредѣленіи добычи онъ будетъ держаться поблизости.

Каньоста кивнулъ. На его лицѣ теперь было написано злобное выраженiе, придававшее ему большое сходство съ полковникомъ.

— Какъ разъ съ Да-Фрейтасомъ намъ придется поспорить, — сказалъ онъ, дѣлая удареніе на каждомъ словѣ. — Съ Да-Фрейтасомъ и еще однимъ. Еще мѣсяцъ тому назадъ все было точно условлено. Мы знали, что узурпаторъ, сидя здѣсь, интриговалъ въ пользу своего возвращенія на престолъ. Мы знали, что онъ имѣлъ много сторонниковъ въ арміи и флотѣ, и что революція могла вспыхнуть въ любой моментъ, но мы были подготовлены.

— Какъ вы полагали сдѣлать это дѣло? — съ интересомъ освѣдомился Тони.

— Мы овладѣли бы дворцомъ, прежде чѣмъ наемники и предатели Да-Фрейтаса успѣли бы опомниться и провозгласили бы дочь Франциско законной наслѣдницей престола.

— Весьма хорошая идея, — сказалъ Тони, помолчавъ немного, — но, повидимому, дѣло каким-то образомъ сорвалось.

— Нас предали, — мрачно сказалъ Каньоста. — Мы совершили ошибку, оказавъ довѣрие человѣку, который одновременно и дуракъ и трусъ. И за такiе ошибки приходится расплачиваться.

— Кто былъ этотъ приятный джентльмэнъ? — съ невиннымъ видомъ освѣдомился Тони.

— Шурин короля, графъ де Сэ. Согласно последней волѣ его величества, онъ былъ назначенъ опекуномъ принцессы. Все время онъ дѣлалъ видъ, какъ будто собирался дѣйствовать заодно съ нами. И вдругъ месяцъ тому назадъ онъ тайно прибылъ въ Англiю и предалъ все наши планы Да-Фрейтасу.

Съ дивана, на которомъ сидѣлъ полковникъ Сальтеро, послышалось кровожадное ворчанiе.

— Мы можемъ благодарить Бога, что принцесса вообще еще находится в живыхъ, — горькимъ тономъ продолжалъ Каньоста. — Да-Фрейтасъ ничуть не боязливъ въ выборѣ своихъ средствъ, когда въ игру замешаны его интересы. И если бы это соответствовало его планамъ… — онъ снова закончилъ фразу движенiемъ руки. — Но обстоятельства таковы, что проектъ графа показался ему весьма подходящимъ… и можетъ быть еще выгоднее для себя самого. Почему же Педро не женится на принцессе? Такимъ образомъ, когда вспыхнетъ революцiя, будетъ только одинъ претендентъ на престолъ, и всѣ наши планы пойдутъ прахомъ.