Из бездны с любовью - Елена Вяхякуопус
Капитан ушел, и Володя заснул. Он не слышал, как тихо открылась и закрылась дверь, вошла черноглазая женщина в сиреневом платке и опустилась на колени у его кровати. Она прижалась лбом к его ногам и замерла.
Глава 42. Все в гнезде
Через три дня Володю выписали. Мать и Наташа уже с утра сидели у него в палате с пакетом одежды. Веселый старый доктор заглянул на минуту, пожал пациенту руку и сообщил, что можно отправляться домой. Володя с помощью матери снял больничную пижаму и переоделся в свои брюки и наглаженную рубашку. Наташа завязала ему шнурки на ботинках – ему все еще было трудно наклоняться. Они направились к двери, но в этот момент та раскрылась и на пороге возник рыжий следователь.
– Доброе утро, Владимир Александрович! Доброе утро, Полина Игоревна! Здравствуйте, Наталья Александровна… Если не возражаете, я могу отвезти вас домой на машине, а по дороге заедем в другую больницу – Гнездо. Врачи разрешили короткое свидание со спасенной девушкой. Владимир просил меня…
– Не может быть и речи! – воскликнула Полина Игоревна. – Что значит – по дороге? Это другой конец города. Володе нельзя утомляться. И потом, там сумасшедшие! Нет, нет!
– Мама, – сказал Володя. – Я хочу увидеть эту девушку.
– Не беспокойтесь, Полина Игоревна, можно устроить свидание во дворе. Сейчас тепло, дождя сегодня не обещали. Нескольких минут достаточно. Для девушки это может быть важным. Она не произнесла ни слова с того вечера. Но когда врач сообщил ей, что спасший ее человек хочет ее видеть – кивнула головой.
– Да, мама, поедем. Не бойся. – Наташа взяла ее за руку.
– Хорошо, но я буду рядом.
– Мы все будем рядом, – сказал капитан. И они отправились в Гнездо.
По дороге капитан сообщил Володе, что Антонину Петровну найти так и не удалось. Дома она не появлялась. Если Володя увидит ее где-то, он должен немедленно позвонить ему.
Володя узнал Гнездо, он был тут много лет назад, вместе с мамой. Тогда стояла зима, на черных ветках деревьев в саду лежала высокие шапки снега. Толстый врач задавал ему разные глупые вопросы, больно стукнул по локтю и коленке и сказал маме, что он здоров и должен ходить в школу. К счастью, родители его не послушались и разрешили ему учиться дома.
Сейчас больничный парк был зеленым, цветы сохли на клумбах, земля была усыпана листьями и лепестками. Высокие клены качали вершинами, в них покрикивали вороны. За калиткой к ним, спотыкаясь, бросился худой старичок в большой, не по росту, пижаме, просительно заглядывал в глаза.
– Где моя дочка? Вы видели мою дочку?
Капитан не обратил на старика внимания, повел их в глубь парка и, указав на скамейку, ушел к двухэтажному зданию из красного кирпича. Володя разглядывал парк, мать с тревогой смотрела на Володю, а Наташа смотрела вслед капитану. Вдруг она вытащила пачку сигарет, достала одну и щелкнула зажигалкой. Полина Игоревна всплеснула руками:
– Наташа! Что это?!
– Ах, мама, оставь. Я взрослая.
– Нет, вы меня добьете… Отойди от нас подальше, Володе нельзя…
Наташа пересела на другую скамейку. Вскоре из красного дома показалась процессия. Впереди шел капитан, за ним девушка в зеленом халате, сзади катился, как шар, толстый лысый врач в белом халате, которого Володя сразу узнал. Девушка шла, опустив голову. Она была ниже и полнее, чем он запомнил – тогда, на граните причала, тело ее казалось длинным и тонким, как у русалки.
– Пусть молодые люди спокойно поговорят, – сказал капитан. – А мы с вами сядем вот в ту беседку. Оттуда мы будем их видеть, не беспокойтесь, Полина Игоревна.
– Гулечка, это твой спаситель. – Врач чуть подтолкнул ее вперед. – Ты же хотела его увидеть, правда?
Девушка молчала, глядя в песок тропинки под ногами. Врач взял ее за руку и посадил рядом с Володей.
– Пятнадцать минут, не больше.
Полина Игоревна с неохотой поднялась, оглядела Гулю с головы до ног.
– Володя, мы тут, рядом будем. Махни рукой, если что… Идем, Наташа.
Беспрестанно оглядываясь, вся компания удалилась в деревянную беседку метрах в пятнадцати от скамейки, и Володя с Гулей остались вдвоем, хотя и под внимательными взорами четырех свидетелей, которые могли их видеть, но не слышать.
Минуту они сидели молча. На Гулину склоненную голову упал кленовый лист. Володя протянул руку и снял его. Темные волосы были теплыми и сухими. Гуля подняла голову, и он наконец увидел ее глаза. Темные ресницы подчеркивали их светлую голубизну. Совсем другое лицо. Розовые щеки, розовый рот, верхняя губа нависает над нижней, как у обиженного ребенка. Она увидела бинты на его шее и вздрогнула.
– Больно? Это из-за меня…
– Совсем не больно. И ты ни при чем. Просто одна старуха сбрендила.
– Спасибо.
– Зачем ты… Они сказали, твой сын…
– Да…
– А может, он потерялся?
– Его украли вороны. Отвезли в другую страну, на берег желтой реки. Там, где камыш и разрушенный город. Мне никто не верит.
– Я тебе верю. Надо его найти. А еще дети у тебя есть?
– Нет и не будет. Детей могут украсть.
– Если рядом отец, никто их не тронет.
– Никто не возьмет меня замуж.
– Почему?
– Я некрасивая… плохо одета… У других девушек есть топики и босоножки на платформе…
– Ты очень красивая. У тебя волосы конфетного цвета. Шоколадные. Я подарю тебе стопики…
Гуля засмеялась. Доктор в беседке подмигнул капитану.
– А чем ты днем занимаешься? – спросила Гуля.
– Работаю охранником в Доме ученых. Он как дворец. Хочешь, приходи. Там никого нет, кроме меня. Все в отпуск ушли. Только я и кошка. Она – как ты – глаза голубые.
Володя не замечал, что впервые в жизни смотрит не отрываясь в глаза незнакомке, а Гуля не замечала, что впервые за месяц смеется. Главврач в беседке снова подмигнул капитану, но капитан этого не заметил. Он говорил с Наташей. Никто не видел, как от ворот медленно идет седая женщина с корзинкой. Она подошла к скамейке, корзинка выпала из ее рук, мандарины и булочки рассыпались по траве. Она обняла Гулю за голову и прижала к груди.
– Мама, – сказала Гуля, – не плачь. Это Володя. Он будет нас охранять и
