Вероника Вереск - Закон маятника

И тут мне в голову пришла неожиданная, но довольно удачная мысль. Надо сесть за стол Николая и попытаться посмотреть его глазами, увидеть кабинет таким, каким видел он. Не теряя времени, я опустилась на пыльное продавленное кресло. И правда, с нового ракурса все предстало в ином свете. Вот та самая водонапорная башня за окном, о которой с такой ностальгией рассказывал Николай. А что прямо по курсу? Перекидной календарь на столе – почему-то я его в прошлый раз не заметила, стеллаж с документами. А это что?!

Посреди полки лежала толстая папка в коричневом дерматиновом переплете. Если бы вещи умели улыбаться, эта точно улыбалась бы до ушей с самым торжествующим видом. Сомнений не оставалось: передо мной та самая «коричневая фигня», за которой полезли в мою квартиру.

Вскочив с места и едва не опрокинув кресло, я поспешно схватила папку и раскрыла ее. Нет, от моей торопливости из нее ничего не посыпалось: все содержимое папки было тщательно скреплено между собой. Следует признать: скрепки и дырокол не только символ бюрократии, но и удачное изобретение. И что у нас здесь? Чертежи, размноженные на прадедушке современного ксерокса. Какие-то топографические планы, непонятные значки… И ведь делалось это все от руки, за кульманом, а не в компьютерной программе, как сейчас. Я прекрасно понимала, почему Николай захотел взять их себе: он увидел в них свидетельство эпохи. А вот его непорядочный компаньон сразу разглядел в них средство для шантажа. Впрочем, Андрей уже получил по заслугам, хоть и не так, как следовало бы.

Еще один сюрприз ожидал меня в приемной, которую я второпях проскочила. Моя потерянная визитка была приклеена к стене канцелярским клеем. Над ней черным маркером была нарисована устрашающего вида кошка. Не удовлетворившись произведенным эффектом, неведомый автор подписал ее: «Черная». Что?! «Черная кошка»? Тоже мне поклонники шедевров отечественного кинопроката! Они бы еще за Леньку Пантелеева здесь расписались! Но оставлять такой вызов без ответа не в моих правилах.

Синей гелевой ручкой я, как умела, подрисовала мощную руку, которая хватает кошку за шкирку. На руке для пущей наглядности написала чертежными буквами «закон». Вот теперь все правильно!

Глава шестнадцатая

Вот кто, спрашивается, такой добрый – трезвонить мне в девять утра?! Ну, хорошо, девять тридцать, суть от этого не меняется. Между прочим, я могу сейчас быть и не одна. Да, у совершеннолетних граждан присутствует такое понятие, как личная жизнь. Ну, хотя бы теоретически…

С этими мыслями я потянулась за отчаянно трезвонившим мобильником. Хорошо еще, что не оставила на столе, а то пришлось бы вставать и тащиться за ним через всю комнату. На дисплее светилась надпись «Олег, редакция». Это меняет дело!

– Надеюсь, не оторвал от сладких грез? – послышался в трубке веселый нахальный голос. – У меня для тебя такая новость, что сейчас зайчиком запрыгаешь. В смысле, от радости. Нет, правда, я бы на твоем месте сейчас вскочил с кровати и сбацал цыганочку с выходом.

– Ну, хорошо, с этим понятно, а в чем суть? – с трудом остановила я разрезвившегося собеседника. – По какой причине мне веселиться?

– Лед тронулся, господа присяжные заседатели! – с дурашливой торжественностью продолжил Олег. – Не пропал твой скорбный труд. Короче говоря, только что пришел ответ из Генпрокуратуры. Цитирую почти дословно: по итогам поступившей информации будет проведена детальная прокурорская проверка. А для нее понадобится экспертиза твоего драгоценного черновика. А до того момента, как Фемида скажет свое веское слово, на спорное имущество наложен арест. Ну как, обрадовал я тебя?

– Ты еще спрашиваешь! – воскликнула я. – Да это самая лучшая новость за последнее время. Когда документ принести?

– Чем быстрее, тем лучше. Можешь телепортироваться в редакцию прямо из спальни в чем есть с документом в одной руке и чашкой недопитого кофе в другой. Как только документ окажется в редакции, прибудут государевы люди, и бумагу торжественно, с соблюдением всех формальностей и церемоний, изымут и под охраной доставят куда надо. Хотя по большому секрету должен сказать: раньше обеда они у нас все равно не появятся. Мы у них не единственный свет в окошке.

– Тогда сразу после обеда и появлюсь, – ответила я, чувствуя легкое разочарование. Я уже была в состоянии спортсмена, только что услышавшего «на старт, внимание, марш!».

– Вот и ладушки. И не забудь набросать об этом статейку – небольшую, но яркую, как ты умеешь.

Второй за это утро звонок застал меня уже на пороге душа. Кто звонит, я узнала, еще не взяв мобильник в руки. Вальс «Дунайские волны», собственноручно поставленный Геночкой. Вот ведь романтик!

– Слушаю внимательно, – произнесла я тем же ласковым голосом, каким хвалю Мыша за принесенную газету.

– Вот внимательно и слушай, – послышался из трубки знакомый голос. Нет, сейчас со мной разговаривал не Геночка, а Геннадий Петрович – важный чин в прокуратуре, умевший вызвать к себе уважение несмотря на, казалось бы, несерьезную внешность и мягкий характер.

– В квартире Андрея проведен обыск, – продолжал мой собеседник. – И обнаружены весьма любопытные документы. Улики бесспорнее некуда. В наличии целый букет экономических статей и парочка уголовных. Среди них и создание преступной организации. Из малолетних хулиганов организовал что-то вроде своей гвардии. Троица, которую застали в твоей квартире, как раз оттуда.

– Значит, мужик, который их туда послал?..

– Вот именно – супруг Полины собственной персоной! Кстати, эти юные гопники боялись и уважали его, будто какого-нибудь мафиози. Начали отвечать на вопросы, только когда им представили убедительные доказательства, что Андрея нет на свете. А до этого тряслись и молчали, как партизаны. Также в квартире обнаружен тайник: классика жанра – в толстом техническом справочнике вырезана середина, а там заграничные паспорта для него с супругой, причем на чужие фамилии, и немаленькая сумма в долларах. Готовились за границу сбежать, когда жареным запахнет.

Самого гражданина Старикова по объективным причинам к ответственности не привлечь, а вот Полина Викторовна – как минимум соучастница, что следует из тех самых документов, – исчезла в неизвестном направлении. Деться ей на самом деле некуда: банковские счета ее и мужа арестованы, квартира под наблюдением, полиции ориентировки разосланы.

– Обложили, – усмехнулась я, не скрывая злорадства. – Вот пускай лишний раз подумает, каково было Николаю по ее вине. Кстати, у меня тоже есть хорошие новости.

Но Геннадий Петрович не спешил разделить мои восторги.